— Девять из нас перешли границу: шестеро солдат и трое следопытов. Вернулось всего двое. Его слова повисли в воздухе. Семеро мужчин умерли в погоне за оленем. А сколько еще, о ком мне неизвестно? Но даже зная об этом, я не могла отречься от еще одной волнующей идеи: сколько жизней может спасти сила оленя? Мы с Малом беженцы, рожденные под звуки войны, много лет бушующей у границ Равки. Что, если Дарклинг и жуткая мощь Тенистого Каньона может всё прекратить? Заставить замолчать навеки наших врагов и обеспечить нам безопасность? «Не только наших врагов, — напомнила я себе. — Любого, кто встанет на пути у Дарклинга, любого, кто осмелится возражать ему». Он скорее превратит мир в пустырь, чем поделится с кем-нибудь крошечной долей власти. Мал потер свое усталое лицо. — Всё было впустую. Стадо вернулось в Равку, как только ухудшилась погода. Мы могли просто подождать, пока олень самолично придет к нам. Я посмотрела в глаза Мала, заметила его напряженную челюсть. Он вовсе не походил на того мальчишку, которого я знала когда-то. Он пытался помочь мне, отправившись за оленем. Это значило, что я частично несу ответственность за то, как он поменялся, и это разбивало мне сердце. — Мне жаль, Мал. Мне очень жаль. — Это не твоя вина, Алина. Я сам принимал решения. Но из-за них моих друзей не стало. Я хотела обвить его руками и крепко прижать к себе. Но не могла, не могла этого сделать с новым Малом. Признаться, может, и со старым бы не смогла. Мы уже не дети. Легкость нашего общения осталась в прошлом. Я положила руку ему на плечо. — Если это не моя вина, то и не твоя тоже. Михаил и Дубров тоже принимали решения за себя. Михаил хотел быть хорошим другом. Мы не знаем, может, у него были свои причины искать оленя. Он не был ребенком и не хотел бы им запомниться. Мал не смотрел на меня, но через минуту положил свою руку поверх моей. Так мы и сидели, когда начал падать снег. ГЛАВА 19 Мой свет грел нас всю ночь, пока мы сидели за скалой. Периодически я впадала в дрему, и Малу приходилось расталкивать меня, чтобы я могла воззвать к солнцу в темных и звездных просторах Цибеи и согреть нас под пледом. Когда мы вышли следующим утром, солнце ярко светило над миром, укрытым белым покрывалом. На севере снег часто выпадал весной, но было тяжело не думать, что плохая погода — лишь часть наших неудач. Мал только взглянул на нетронутые просторы луга, как с отвращением покачал головой. Мне не нужно было спрашивать, о чем он думал. Если стадо и было поблизости, любые его следы ныне скрыты под снегом. При этом мы оставили море следов для любого, кто решит искать нас. Мал молча вытрусил плед и спрятал его в рюкзак. Затем привязал к нему лук, и мы начали взбираться по плато. Шли медленно. Парень делал все возможное, чтобы скрыть следы, но было ясно, что у нас серьезные неприятности. Мал винил себя в том, что мы не нашли оленя, и я не знала, что с этим поделать. Казалось, Цибея увеличилась за прошедшую ночь. Или это я чувствовала себя такой маленькой… В конце концов, луг уступил дорогу рощам из тонких берез и плотных скоплений сосен, их ветви были присыпаны снегом. Мал замедлил шаг. Он выглядел усталым, и под его голубыми глазами появились темные круги. Повинуясь импульсу, я взяла его за руку. Думала, он отпрянет, но вместо этого парень сжал мою ладонь в перчатке. Так мы и шли рука об руку, сосновые ветви создавали навес над нашими головами, пока мы заходили в темную глубинку леса. Когда наступило время заката, мы вышли из-за деревьев на небольшую поляну, где снег лежал ровными слоями, мерцающий в лучах солнца. Вокруг царила тишина, благодаря сугробам наши шаги не создавали шума. Было поздно. Пора разводить лагерь и искать укрытие. Вместо этого мы стояли в тишине, держась за руки, и наблюдали, как заканчивается день. — Алина? — тихо позвал Мал. — Прости. За то, что я наговорил тебе в Малом дворце. Я удивленно оглянулась на него. Почему-то тот случай казался очень далеким. — И ты меня прости. За все, — я сжала его руку. — Я понимала, что у нас мало шансов найти оленя. — Нет, — он посмотрел вдаль. — Нет, не за это. Я… Когда я пошел за тобой, то думал, что раз ты спасла мне жизнь, то я теперь перед тобой в долгу. Мое сердце сжалось. Мысль, что Мал пришел мне на помощь лишь из-за того, что хотел возместить какой-то воображаемый долг, ранила сильнее, чем я ожидала. — А теперь? — Теперь я не знаю, что думать. Все изменилось. Мое несчастное сердце снова сжалось. — Понимаю, — прошептала я. — Разве? В ту ночь во дворце, когда я увидел тебя с ним на сцене, ты выглядела очень счастливой. Будто с ним тебе и место. Я не могу избавиться от этой картинки в голове. — Я была счастлива, — признала я. — В тот момент. Я не такая, как ты, Мал. Я никогда не вписывалась в твою компанию. И нигде не находила себе места. — Твое место было рядом со мной, — тихо ответил он. — Нет, Мал. Это не так. И уже давно. Тут он посмотрел на меня, и его глаза окрасились в темно-синий цвет сумерек. — Алина, ты скучала по мне? После отъезда? — Каждый день, — честно ответила я. — А я каждый час. И знаешь, что хуже всего? Для меня это стало сюрпризом. Я ловил себя на том, что иду и ищу тебя взглядом — без всякой причины, просто из привычки, потому что мне хотелось чем-то с тобой поделиться или услышать твой голос. И вдруг я понял, что тебя больше рядом нет, и каждый раз, каждый чертов раз, я чувствовал, будто из меня выбили весь воздух. Я рисковал ради тебя жизнью. Я обошел половину Равки и сделаю это снова и снова, просто чтобы быть с тобой, голодать с тобой, замерзать с тобой и слушать, как ты ноешь, что приходиться есть сыр каждый день. Так что не говори мне, что нам не место рядом друг с другом. Мы были так близко, мое сердце внезапно бешено затрепетало в груди. — Мне жаль, что понадобилось так много времени, чтобы заметить тебя, Алина. Но сейчас… я тебя вижу. Мал опустил голову и прикоснулся ко мне губами. Впечатление, словно весь мир замолчал, и я чувствовала лишь теплоту его губ и рук, которые подтягивали меня ближе. Я думала, что забыла о нем. Что мои чувства давно в прошлом, остались с глупой одинокой девчонкой, которой мне никогда уже не быть. Я пыталась закопать ее с той любовью, которую она к нему питала, как когда-то пыталась закопать свои силы. Но ведь я не стану повторять былые ошибки. Что бы ни разгоралось между нами, оно было ярким и неоспоримым. Стоило нашим губам соприкоснуться, как я поняла с искренней и пронзающей уверенностью, что готова была ждать его целую вечность. Мал отодвинулся, и я распахнула глаза. Он поднял руку в перчатке и положил ее мне на щеку, изучая меня взглядом. Затем я заметила уголком глаза какое-то движение. — Мал, — выдохнула я, заглядывая ему за плечо, — оглянись. Из-за деревьев вышли белые животные, грациозно сгибая шеи, чтобы пощипать траву на краю снежной поляны. В середине стада Морозова стоял огромный белый олень. Он взглянул на нас величественными черными очами, и его серебристые рога засветились в тусклом свете. Мал резко достал лук из рюкзака. — Алина, я его обездвижу. Но убить должна ты. — Подожди, — прошептала я, кладя руку ему на плечо. Олень медленно пошел вперед и остановился в паре шагов от нас. Я видела, как вздымались и опускались его бока, как раздувались ноздри, как поднимался в морозный воздух пар от его дыхания. Он наблюдал за нами темными, подернутыми влагой глазами. Я сделала шаг в его сторону. — Алина! — прошептал Мал. Олень не двигался, ни пока я приближалась, ни даже когда положила руку на его теплую мордочку. Его уши слегка подергивались, а от кожи исходило молочно-белое сияние. Я подумала обо всем, чем нам с Малом пришлось пожертвовать, чем довелось рисковать. О неделях в поисках стада, о холодных ночах, о жалких днях в бесконечной дороге… и поблагодарила за все это. Я была рада находиться здесь и проживать эту морозную ночь. Рада, что Мал был со мной. Я посмотрела в темные глаза оленя и почувствовала почву под его твердыми копытами, сосновый запах в его ноздрях, уверенное биение его сердца. И поняла, что не буду той, кто закончит его жизнь. — Алина, — насторожено пробормотал Мал, — у нас мало времени. Ты знаешь, что делать. Я покачала головой. Не могла оторвать взгляд от оленя. — Нет, Мал. Мы найдем другой способ. Послышался тихий свист, за коим последовал глухой удар, когда стрела нашла свою цель. Олень взревел и встал на дыбы, на его груди красовалась рана. Затем он рухнул на передние ноги. Я попятилась, а все стадо рвануло в лес. В ту же секунду Мал оказался рядом со мной, его лук наготове. Поляна наполнилась опричниками в угольном обмундировании и Гришами в красных и синих кафтанах. — Тебе стоило к нему прислушаться, Алина, — донесся из теней звонкий и безразличный голос. Дарклинг вышел на поляну с мрачной улыбкой на губах, его черный кафтан разлетался за спиной, напоминая чернильное пятно на снегу. Олень завалился набок, тяжело дыша, и закопался в снег. Его черные глаза расшились от паники. Я почувствовала, как Мал задвигался. Он нацелился на оленя и выпустил стрелу, но тут вперед выступил Шквальной в синей мантии и взмахнул рукой. Стрела качнулась влево и упала в снег, не причинив никому вреда. Мал потянулся за следующей, но в тот же миг Дарклинг выпустил черные ленты мрака, подёрнутые рябью. Я вскинула руки, и из моих пальцев полился свет, с легкостью уничтожая тьму. Но это была лишь диверсия. Дарклинг повернулся к оленю, поднимая руки в очень знакомом мне жесте. — Нет! — прокричала я и, не задумываясь, кинулась перед животным. Закрыла глаза, ожидая, когда же меня разрежет пополам, но Дарклинг успел отвернуться в последний момент. Дерево за мной сломалось с громким треском, из разлома полились щупальца мрака. Дарклинг пощадил меня, и тем самым пощадил оленя. Парень перестал изображать напускное веселье и хлопнул в ладоши, из которых появилась огромная стена тьмы, поглотившая нас целиком. Я действовала незамедлительно. Свет расцвел пульсирующим светящимся шаром, охватывая меня с Малом и сдерживая мрак за его пределами, тем самым ослепляя наших противников. Мы были в безвыходном положении. Они не видела нас, а мы не видели их. Тьма закружилась вокруг пузырька света, пытаясь пробиться внутрь. — Впечатляет, — сказал Дарклинг, казалось, его голос доносится до нас откуда-то издалека. — Багра слишком хорошо тебя вышколила. Но твоих сил все равно не хватит, Алина. Я знала, что он пытается отвлечь меня, и проигнорировала эти слова. — Ты! Следопыт! Уверен, что готов умереть за нее? Выражение лица Мала не изменилось. Он стоял с луком наготове и натянутой тетивой, медленно поворачиваясь кругом и прислушиваясь к голосу врага. — Какой милой сцене мы невольно стали свидетелями, — рассмеялся тот. — Ты уже рассказала ему, Алина? Знает ли этот мальчишка, с какой прытью ты готова была мне отдаться? Ты рассказала ему, что я показал тебе в темноте? Меня охватил стыд, и светящийся шар дрогнул. Дарклинг ухмыльнулся. Я оглянулась на Мала. Его челюсть была крепко сжата, и от него исходили потоки ледяного гнева, как в день зимнего фестиваля. Я почувствовала, что моя хватка на свете ослабевает, и начала хвататься за него в попытке сосредоточить свою мощь. Шар засиял с новой силой, но я понимала, что достигла границ своих возможностей. Темнота начала просачиваться сквозь грани пузыря, как чернила. Оставался только один вариант. Дарклинг был прав; моих сил не хватит. И другого шанса нам не представится. — Сделай это, Мал, — прошептала я. — Ты знаешь, что должно произойти. Тот окинул меня полным паники взглядом и покачал головой. Мрак начал бить об стенки шара. Я слегка покачнулась. — Быстрее, Мал! Пока не стало слишком поздно!