* * * Сообщение на сайте объявлений… Рекламные щиты… Изделие номер… Звонок… Ответный звонок… Встреча у черта на рогах, где ни одна собака даже случайно… С глазу на глаз. Без свидетелей. Но всё равно — с проработанной легендой. — Ну, здравствуй… И типичные вопросы, заданные вслух. Очень спокойно: — В связи с чем сбор? И заданные самому себе. Почти криком: «Почему именно я?! Почему теперь?! Почему?!» И привычные, до оскомины, ответы. Вслух: — Не знаю. Я лишь выполняю приказ. И про себя… Про себя! «Потому что меня — так же! Без предупреждения. И мне тоже пришлось! Чем ты лучше?! Ты такой же…» — Тебе надлежит отправиться в Регион… «Без вариантов… А если надумаешь искать варианты, то… Потому, что один уже искал. И нашел! И подставил! А ты не должен! Не может быть второго прокола, чего бы это ни стоило. Вот тебе! И тем, кто рядом с тобой!». — Если ты… То знаешь законы… «Знает! Не может не знать». — Да, знаю. Но вряд ли пригожусь. У меня здоровье. И возраст… «Да, возраст и, наверное, здоровье. И хочется его пожалеть и отпустить. С богом. Но только жалеть придется за свой счет. А вот пожалеют ли тебя? Навряд ли…» — Хорошо, я подумаю. «”Подумаю” — это в лексиконе их организации что-то новенькое. Нет, так не пойдет…» — Ладно, подумай. Хорошенько подумай! * * * Был вечер. Еще не поздний. И фонари светили. И место было вполне людное. И полиция была в двух шагах. И ничто не предвещало беды. Но так бывает — ничто не предвещает беды, а она приходит. Без стука. И не ко всем, а к единственной, выбранной судьбой, жертве. — Эй, пацан, стой! Пацан остановился. Три неясные фигуры торчали в подворотне. — Слышь, ты, не боись, мы только спросить. Три темные фигуры приблизились, обступили, дыхнули в лицо перегаром. Потому что должны были дыхнуть перегаром. — Закурить есть? — Я не курю. — Слышь ты, он еще и не курит. Блин! Правильный весь из себя, чудачок. Отличник, поди? Пацан напрягся, испуганно оглянулся по сторонам. Парни подтолкнули его в тень подворотни. — Да ладно ты, не дрейфь, никто тебя не тронет. Сдался ты нам… Хотя сдался. И именно он. — Если закурить нет, деньги давай. Мы сами купим. Слышь? Бабки-то у тебя имеются? Деньги у пацана были. Немного, на школьный обед. И он их, конечно, отдал. — Тю, — расстроились хулиганы. — Чё так мало? Гони еще. — У меня больше нет. — А если поискать? И хулиганы стали трясти его и выворачивать ему карманы. Двое, потому что третий стоял на шухере. И нашли еще пятьдесят рублей. Мелочью. — А говоришь «нет». Обманываешь, сучёнок? А знаешь, что за это полагается? Пацан догадывался. — Я забыл. И больше он ничего не сказал, потому что его ударили. Кулаком в лицо. Сильно. Как-то слишком зверски для простой уличной разборки. Пацан упал, ударившись головой об асфальт, и замер. По идее теперь хулиганы должны были по-быстрому смотаться. Но они отчего-то медлили. И вообще, чувствовали себя как-то неуверенно. — Ну чё раззявились, давай! — прикрикнул один. — А чё, может, хватит с него? — Бей, сука! И лежащего пацана ударили ногой в лицо. И еще раз. И еще. — Бей, я сказал! — А если он сдохнет? Мы на мокрое не подписывались! — Ни хрена ему не будет. Бей! И парня ударили еще раз. И еще. Его пинали, как тряпичную куклу. Он не сопротивлялся и не защищался. — Всё, будет. Слышь, конопатый, иди сюда. Тот, что стоял на шухере, подошел. — Теперь ты. Конопатый пнул. — Сильней! По ребрам! Пнул сильнее. Мыском ботинка. В груди пацана что-то хрустнуло. Изо рта страшным выдыхом вырвался воздух. — Еще раз. Теперь сюда. Хрустнуло, выламываясь, второе ребро. — Всё, валим… И это… телефон у него забери. — На хрена он нам? — Я сказал, забери! Телефон забрали. И что-то еще из мелочи, чтобы произошедшее напоминало ограбление. Уходя, один из хулиганов спросил: — А это точно он? — Ты чё, ты его фейс на фото видел? Он это. На каком-то случайном пустыре они остановились и поделили деньги. Но не те, которые нашли в карманах у жертвы. Совсем другие. — Это тебе, это тебе. Не хило за пять минут работы?