— В гараж. — Опять? — Не опять, а снова. Мне карбюратор перебрать надо. — Ты же в прошлые выходные перебирал, — заподозрила неладное жена. — Ну да, перебирал. Да не перебрал. — Ага, не перебрал. Еще как перебрал. На ногах еле стоял. — Можешь тогда ты в гараж, а я дома останусь? С удовольствием! — предложил муж. — А на дачу на автобусе поедем. С рассадой. Аргумент был убойным. Перебрать карбюратор жена не могла, а рассаду переть на себе не хотелось. Возразить было нечего, но промолчать тоже нельзя. — Я сколь раз говорила: давай новую машину купим. — На какие шиши? — «Жигуль» продадим! — За три копейки? — Тогда кредит возьмем. Теперь все кредиты берут. Вон Семеновы взяли и Гавриковы. — А отдавать как? — А ты работу поменяй. — На какую? — На где платят больше… — А где больше? Может, мне в киллеры податься? — А хоть и в киллеры. Хоть на панель! А так жить нельзя! Дети вон пообносились, я себе колготок лишних не могу… Кран течет… Правильно мама… — Ну всё, я ушел. — Мужик бросил на макушку кепи и вышел, хлопнув дверью. Очень громко. На улице было тепло и весело. Светило солнце, шныряли дети и собаки. А что? Нормальная семья, вполне себе типичная, в которой без ругани обойтись никак невозможно. Так все живут. И в их «хрущебе», и в соседней. Да и вообще в микрорайоне и областном центре. В стране. И он так живет. Как все. Нормально… Гараж был недалеко — длинная шеренга кое-как покрашенных кирпичных блоков с хитромудрыми самодельными замками и засовами за толстенными металлическими воротами. За этими воротами стояли раздолбанные «жигули», на которые, даже если их с ключами на улице оставить, хрен кто позарится. В гараже был полный воскресный сбор. Мужики стояли возле поднятого полгода назад капота. На табуретке, застеленной газеткой, стояли стаканы и лежало что-то малосъедобное, напластанное на ломти. — О-о, Сан Саныч! — обрадовались ему, как родному. — Вот скажи, Сан Саныч: срочную год служить — это нормально или мало? — Нормально, — сказал Сан Саныч. — Хотя маловато. — Вот и я говорю: чего там за год узнаешь? Только как портянки мотать. А оружие, а техника, а тактика со стратегией? Год — это салабон без понятий. Это насмешка какая-то… Так? — Ну да, — согласился Сан Саныч. — Вот ты где, Саныч, служил? — Я в стройбате. — А-а… Тогда понятно. Там точно никакой техники, кроме лопаты. Оператор БСР: бери больше — кидай дальше. — Ну да, — кивнул Сан Саныч. — Ты хоть оружие-то в руках держал? Боевое? Ну, хоть на присяге? — Оружие? Нет, я только лопату… * * * — Вот лопата! Лопата была простая, штыковая, почерневшая от ржавчины, с искривленным, плохо ошкуренным черенком. Такую выкинуть не жалко. — Лопата штыковая, используется гражданским населением для огородных нужд. На вид — фигня. Картошку копать. И канавы. На самом деле это не лопата, а оружие. Холодное. Такое же грозное, как штык-нож. Если, конечно, у вас руки откуда надо растут. Руки у курсантов росли из разных неположенных мест, поэтому они не могли представить, как использовать лопату в боевых целях, разве что сверху по башке долбануть. — Лопата состоит из штыка, — показал инструктор. — И черенка. Правильно заточенной лопатой можно перерезать человека в поясе надвое, проткнуть его насквозь, перерубить позвоночник, одним замахом отрубить ему голову. Выходило, что лопата — это не лопата, а оружие массового поражения, с которым запросто можно выиграть мировую войну. — Смотреть сюда… — Инструктор подхватил лопату и подошел к вкопанному в землю бревну. — Бить лопатой нужно без замаха, но так, чтобы удар шел от плеча. Показываю. Он обошел вокруг бревна, подволакивая за собой лопату, и вдруг, сделав резкий выпад, ударил лезвием в бревно. Удар был легок — как выпад рапирой. Но был страшен. Штык лопаты вошел в бревно почти на четверть. Отпущенный черенок мелко вибрировал. — Вот так, — оценил свою работу инструктор. — Или так… Он с усилием выдернул лопату из бревна и закинул ее на плечо, как будто собирался идти с ней далеко и долго. Но никуда не пошел, а резко, без замаха, ударил бревно сверху вниз. От бревна отскочила толстая щепа. Если бы это был человек, то запросто отлетела бы отрубленная рука. — Это был удар сверху. При этом вы как бы перекатываете лопату через плечо, одновременно приподнимая его и толкая вперед, что усиливает удар. То есть в ударе должна участвовать не только рука, а весь плечевой пояс. Показываю еще раз… — И показал еще… И еще… — Теперь о самом инструменте. Заточка. Это самое главное. Заточка должна быть бритвенной, идти с одной стороны, с тыльной, чтобы не бросаться в глаза. Для усиления маскировки рабочую кромку по завершении рекомендуется замазать землей или залить водой до образования ржавчины. Точить лезвие можно о бетон, асфальт, стену. Доводить грубую заточку любым подручным инструментом, хоть даже камнем. При встрече с препятствием: костью или металлическими деталями амуниции — лопата быстро тупится, поэтому ее следует считать одноразовым оружием и после каждого использования затачивать заново. Ясно? — Так точно! — гаркнул строй. — Не понял? — удивился инструктор. — Ясно?! — Ну да… Конечно! Ясно! Понятно! Ага! — вразнобой прокричали курсанты. — То-то! Теперь представим, что на вас нападает противник с автоматом. Есть у вас шанс? — Нету, у него же автомат. — Кто сказал? — Я! — Выходи из строя. Бери автомат. Курсант взял автомат. Инструктор лопату. — Ну? — Чего «ну»? — Нападай! Курсант вскинул автомат. И не нашел ничего лучшего, как крикнуть: — Руки вверх! — С предохранителя сними, — напомнил инструктор. — А что мне, стрелять? — спросил курсант. — Стреляй. Патроны были холостые, но даже если так, не очень-то приятно, когда тебе в зрачки смотрит черная дырка дула. — Руки вверх! — еще раз, уже чуть истерично, крикнул курсант. И ткнул автоматом вперед. — Да ладно, ладно, — доброжелательно заулыбался инструктор. — Сдаюсь… — И стал поднимать руку. Левую. Потому что правой держал лопату. — Лопату на землю! — громко приказал курсант. Он все больше входил в роль. — Хорошо-хорошо, ты только не психуй так, — примирительно сказал инструктор. И стал нагибаться, чтобы положить свой инструмент.