Ждан выпустил из рук камень. Сел на край ямы, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать. А Святослав задумался. Прокручивал в голове картинки сна. Что же делать? Спасать ребят! Там же засада и на деревню скоро нападут. – Ждан, скорее тащи лесенку, спасать наших надо. Парень опустил глаза на Романова. Посмотрел недоверчиво, но с надеждой. – Что степняк забрал, то уже не вернуть. Пустое это все. – Боярин в погоню отправился? – Ну да. Боярича-то он, может, и спасет, а вот Аленка сгинет. – Ты не бубни, а делай что говорю. Лестницу сюда, живо! Внутри Ждана что-то дрогнуло. Одурь спала, вскочил с места и побежал за лестницей. Даже мысли в голове не было ослушаться. Откинул решетку, сунул лестницу вниз. Святослав выбрался наружу, отряхнулся, размял ноги. – Слушай меня внимательно. Мне нужен конь, оседланный, и лук со стрелами. Когда меня схватили, со мной лук был, сейчас не знаю, где он. Добудешь? Парень кивнул головой и дернулся бежать, но Святослав успел ухватить его за рубаху. – Стой, я не договорил. В крепости кто-нибудь остался? – Да, за старшего воевода Скулди, норманн. В памяти сразу же всплыла фигура великана, говорившего во сне с половцем. Предатель! Вдруг он? – А далеко ли еще вои русские? Подмогу откуда позвать можно? Ждан задумался. Видимо, в местности он разбирался неплохо. – Полдня пути, застава богатырская, вои княжьи. Княжьи – это хорошо. Для князя вся земля переяславская его. Был бы боярин какой, мог бы не прийти на помощь. – Тогда пошли туда кого-нибудь. Вон, Емельку соседского, друга твоего. Измажь его землей, кровью попачкай. Пусть скачет к богатырям, помощи просит, скажет, что половцы на детинец напали. Глаза Ждана округлились от удивления. – Так ведь не напали же. За такое знаешь, что будет? – Налетят, будь уверен. Долго они себя ждать не заставят, лишь бы подмога успела. Как думаешь, придут? Ждан ухмыльнулся. Эко все закрутилось. – А куда они денутся. У нас же в гостях сам князь переяславский был, Ярослав Всеволодович, а его вороги вчера похитили. Если с ним что случится, всем головы не сносить. – Хорошо. Тогда пусть скачет. Найди лук и коней, со мной пойдешь, дорогу покажешь. – Куда? – удивился Ждан. – Видел я идола в степи языческого, он на холме стоял, река рядом текла и рощица малая. Знаешь где? Ждан расплылся в улыбке. Разве ж может он что-то не знать? Это же его земля. – Ну, а как же! Дневной переход всего. «А как же я их ночью сегодня видел? Не могли они так быстро туда добраться. А вдруг просто сон? Буду выглядеть полным дураком, да еще побег из-под ареста припишут, ладно. Авось повезет». – Тогда возьми еще по паре заводных лошадей, нам быстрей боярина туда добраться нужно. Я подожду тебя на подворье, давай скорее. Ждан побежал в одну сторону, а Святослав – в другую. Всю дорогу думал о том, что с ним теперь будет. Может, бежать куда подальше. Родня вроде в Киеве, там же хазары есть. А я хазарин, может, не оставят родича в беде. Святослав помотал головой, как пес, отогнал дурные мысли. Нет, теперь я другой человек. Я больше не трус! Я готов принять свою судьбу. И Аленку я не брошу. Вбежал во двор, громко хлопнув калиткой. Тихо на подворье. За заборчиком важно топчутся гуси, свинья роется в свежей куче навоза. Родной дом. Святослав даже удивился таким мыслям. Подошел к лохани с водой. Морда в запекшейся крови, как черт ведь. Снял потрепанную рубаху, умылся. Сразу похорошело. Из кузни вышел дядька Никифор, в кожаном переднике, голову обруч обрамляет. В руках клещи и раскаленный прут железа. Посмотрел зорко, сдвинул брови. – Сбежал? Святослав пожал бесшабашно плечами. – Ну, раз меня никто не выпускал, можно и так сказать. Сбежал… – Куда направишься? Далеко? А он ведь решил, что я удрать собрался, и не мешает. Деревне тогда за меня головное платить придется. Приятно, что тебя не торопятся сдавать в руки правосудия. – Аленку спасать пойду и боярина – тоже. Его засада в степи ждет. Кузнец кивнул, развернулся, подошел к бочке и опустил туда прут. Зашипело железо. – Привиделось что? – Да, – не стал отнекиваться Святослав. Это в том мире, если бы он кому рассказал, что ему сны вещие снятся, никто бы не поверил. А здесь ко снам и предвидению серьезно относятся. – А спасать как будешь? Знаешь? Маловат ты для подмоги, толку мало от тебя будет. – Пока не знаю, но придумаю. И ты спасайся, бери Пелагею с детишками и в лес уводи. Степняки скоро на деревню налетят. Кузнец высунул прут из бочки, осмотрел, – еще поработать с ним надо, – в кузню вошел. Молот взял, тукнул раз-другой. У Романова даже в ушах зазвенело. Потом положил заготовку с инструментами на стол, а сам в хату направился. Ни слова больше не сказал. Странный человек. Святослав забежал в сарай, надел рубаху чистую, штаны новые, обернулся. Кузнец в дверях стоит, в руках сверток. Подошел к лавке, развернул тряпье. А там меч лежит, норманнский, в черных кожаных ножнах и с поясом боевым. Рукоять рифленая под пальцы, яблоко украшено резьбой, крестовина короткая, с рунами. Красивая штука. – Вот, возьми. Спаси Аленку, век тебе благодарен буду, – кузнец протянул меч Романову. Парень отодвинул подарок. «Ну, зачем он мне. Пользоваться я им все равно не умею, а если бы и умел, все равно толку от меня ноль. Мне лет двенадцать всего, не больше. Да любой половец меня на куски порубит». – Слишком дорогой подарок, не могу принять. Да и пользоваться им я не умею. – Глупости говоришь, – насупился Никифор, – меч тебе не для того, чтобы ты махал им, а чтобы глянул на тебя любой и понял, что ты воин, а не холоп безродный. Бери, не возьмешь, обидишь меня. – Ну, а как же Ждан, это же его меч должен быть? Кузнец сунул Святославу меч и развернулся. – Ему меч ни к чему, он кузнецом станет. А из тебя кузнец не выйдет. Тебе меч нужнее. Святослав принял меч, надел пояс, пристегнул ножны. Приятно мужчине оружие держать. Сразу как-то увереннее себя чувствуешь. Вышел из сарая, там Ждан уже с лошадьми ждет. Подошел к парню, обнял. Все, теперь в путь. Пристегнул колчан к поясу, уперся коленом в лук, натянул тетиву. Получилось, закинул за спину. А у него, оказывается, это в крови, как будто каждый день тетиву набрасывал. Взобрался на коня, неуклюже получилось, но стоило ему дать шенкеля, как чутье обострилось. Понесся на вороном, ноги сжались, спина выгнулась. Никому его теперь не догнать. Вот, что значит сын степи в надцатом поколении. Тело все само помнит. Ждан заводных взял и следом помчался. Красиво все начиналось, как в былинах. Помчался богатырь русский спасать Аленку Красу, конь верный, меч добрый и лук тугой. Да вот в жизни все не так красиво. И богатырь совсем щупленький, и конь вовсе не конь, а кобыла крестьянская. В общем, скакали они до заката, время от времени меняя лошадей. Ехали, само собой, никого не опасаясь. Ну, кого можно встретить на пути, если здесь прошел отряд русов? Даже не подумали, что русов и можно встретить. Святослав скакал первым, зад за шесть часов пути уже изрядно отбил. Может, его организм и умел двигаться в такт коню, но вот пятая точка от этого крепче не стала. Хотя, может, она и была крепче, потому что на Ждана вообще было больно смотреть. На коне парень сидел как собака на заборе, а еще с лошадью обращаться научить обещал, тот еще учитель. Его подбрасывало то влево, то вправо, так что, когда из травы возник бронный воин, парня даже не понадобилось выбивать из седла. Конь испугался, встал на дыбы, и Ждан сам выпал. А вот со Святославом этот номер не прошел. Его кобыла тоже испугалась, но, в отличие от сына кузнеца, Романов был сыном степи в надцатом поколении, по крайней мере биологически. Сжал бока кобылы, привстал в стременах и вжался в шею лошади. Животное испугалось, замолотило копытами по врагу. Тот увернулся, но с дороги ему пришлось уйти. Святослав всадил пятки в коня. Рванул со всей прытью, на которую был способен. Но не успел, свистнула петля, дернула за плечи – и все. Весь дух одним ударом вышибло. Так об землю приложился, что забыл, кто он и где находится. Только связанным уже в себя пришел. Вокруг были русы. Все в бронях, красивые, высокие. Костер жгли, а в нем наконечник копья, докрасна нагретый. Меня пытать? Они шутят! Только не со мной, с кем угодно, но только не со мной. Наверное, так думает каждый, пока ему не прилетит. Огромный русич, в двойной броне, подошел к Святославу. Чешуйки через раз в позолоте, богатый воин. Меч на поясе, секира в петлице. Знакомая, кажется, секира… – Кто ты, чужак? Зачем за князем увязался? Святослав посмотрел по сторонам, много воинов. Ждут, пока допрос закончится. – Говорить буду только с боярином, у меня весть к нему, личная. Великан сжал пальцы в замок, хрустнул костяшками. Жест весьма характерный, но это лучше, чем каленое железо. – Я ведь пока по-хорошему спрашиваю, из уважения к предкам твоим. Будешь дальше отпираться, железом спрошу. Святослав глянул на красный клинок. Страшно-то как. Рванул, затрещали веревки, зарычал, чуть снова в беспамятство не впал. Воин треснул Романова ладонью, отошло. – Волчонок! – удивился здоровяк. Повернул Святослава на бок, посмотрел на татуировку. А потом вытащил нож. Ну все, сейчас резать будет. А нет, веревки вскрыл. Романов уставился на великана ничего не понимающим взглядом. – Бабка твоя сестрой моего отца была, Элда-воительница. Тесен мир, маленький хазарин. Как папка поживает? Братья с сестрами? Сказать, что Святослав был удивлен, ничего не сказать. – Не помню я ничего, головой ударился, память отшибло. Великан покачал головой. – Плохо предков не знать. Отца твоего, кажется, Игорем звали. Больше в степи хазарина с таким именем не встретишь.