– Я не знаю точно… Но мне кажется, человек, которому мой брат отдал кольцо, не может быть убийцей! Это так глупо! – В этой истории все не так, мисс Хаддон! – вздохнул судья. – Если кольцо покойной миссис Макнил было ненастоящим, а потом ваш брат заказал другое, чтобы скрыть от своей супруги изъятие кольца, мы имеем уже две подделки! Если же оно не было фальшивым, тот, кто ищет перстень, мог ошибиться, увидев в шкатулке второе кольцо, в то время как преподобный Хаддон уже отдал кому-то подлинное! Если, конечно, мы можем предположить, что кто-то сумел проникнуть в дом Хаддонов, когда там постоянно находятся слуги, и найти в запертом ящике миссис Хаддон шкатулку! Я уж не говорю о том, что крайне мало шансов, что это был доктор Голдблюм или мистер Блантвилл! – Этот человек мог нанять кого-то другого, вора, который умеет пробираться в чужие дома! – возразила Агнес. – А еще этот человек… или эта женщина может оказаться знакома с доктором или мистером Блантвиллом. – Наличие сообщника вполне возможно, если допустить, что кольцо представляет ценность, связанную отнюдь не с легендой о помощи в деторождении! Не обязательно искать вора, подкупить можно лакея или горничную. – Судья вновь нахмурился, должно быть, соображая, не может ли этот сообщник навредить Джонатану Хаддону, пока они здесь пытаются решить несколько задач одновременно. – Мне кажется, вы хотели сказать, что убийца – кто-то из тех, кто приехал из Бата и бывал в моем доме… – Слова дались Эммелине тяжело, но она прямо смотрела на Хоуксли. – Мы уже решили, что не будем никого обвинять только из желания поскорее подставить неизвестное в наше уравнение, – медленно проговорил судья. – Но если рассматривать именно эту гипотезу, все указывает на кого-то из вашей компании, если, конечно, мисс Беррингтон не окажется права, и кто-то из Бата таинственным образом направляет руку убийцы здесь, в Кромберри. Прошу вас, скажите, как бы вам ни было тяжело обсуждать эту тему, но вы, возможно, подозревали кого-то в более тесной, нежели подобает, связи с вашим супругом? Агнес приглушенно ахнула, а Кэтрин и миссис Дримлейн посмотрели друг на друга, как будто все они и надеялись, и боялись, что этот вопрос будет задан. – До сих пор – нет, сэр… – Эммелина смотрела на свою чашку, не в силах встретиться взглядом с кем-либо из собеседников. В самом деле, как можно выносить подобные вещи на суд посторонних людей? Поделиться унизительным рассказом о вероломстве мужа с сестрой или лучшей подругой – это еще можно понять, хотя леди не подобает даже этого. Но ведь Эммелина – не истинная леди, она дочь владельца гостиниц и может позволить себе не быть безупречной, однако сегодняшний разговор – это слишком даже для нее! – А теперь? – мягко подтолкнула ее миссис Дримлейн. – Любое полицейское расследование выносит на поверхность глубоко запрятанные тайны. Нет людей, у которых они отсутствуют. И эти разоблачения приносят боль, разрушают семьи, делают кого-то несчастными… Увы, так и обстоят дела, но вам придется рассказать, если не нам, то Грейтону. К тому же ваш муж может находиться в опасности… – Я думаю, любовницей Джонатана могла быть миссис Уиллинг, – через силу выдавила из себя Эммелина. – Невероятная женщина! – ахнула миссис Дримлейн. – Быть матерью троих детей и тайно встречаться с викарием! Ввязаться в интрижку здесь, когда кругом происходят убийства! Мистеру Грейтону нужно как можно скорее поговорить с ней и заставить признаться во всем, что она скрывает! – Может быть, Эммелина напрасно плохо думает о Джонатане? – попыталась вступиться Агнес. – Муж миссис Уиллинг, кажется, очень богат. Не мог ли он купить у Джонатана кольцо для своей супруги, чтобы у них появился наследник? Лицо Эммелины просветлело надеждой, но Кэтрин помнила, как невестка говорила о любовницах Джонатана. Значит, кроме миссис Уиллинг, были и другие… – Я не удивлюсь, если все было именно так, – поспешно согласилась с подругой миссис Хаддон. – Бедняжка мисс Лэмбон говорила однажды, что мистер Уиллинг сильно сокрушался из-за отсутствия сына и наследника, ведь первой у них родилась девочка. А затем наконец появились близнецы, которые смогут унаследовать его состояние. И тогда оно не отойдет какой-то родне по боковой линии, которую мистер Уиллинг не жалует… Договорить ей не дал главный констебль Грейтон, едва ли не вбежавший в комнату, несмотря на некоторую грузность своей фигуры. – Дамы, Хоуксли, – не теряя время на долгие приветствия, он лишь кивнул, быстро оглядев компанию. – Лакей передал, что мне стоит немедленно явиться сюда, и я надеюсь, моя спешка была ненапрасной. Я чуть было не уехал к Райдингам, куда вскоре должна прибыть семья миссис Роуленд… – Поверьте, мой друг, мы не позвали бы вас ради пустяка. Мы проделали за вас огромную работу, но для вас оставили еще больше. – Судья усмехнулся, заметив, как скривился Грейтон. – Наша сегодняшняя беседа поставила множество вопросов и почти не дала ответов, но нам, то есть вам, есть теперь, у кого их получить. Судья выглядел не то чтобы обрадованным, но явно находил встречу с дамами обнадеживающей. Кэтрин же чувствовала себя неуютно. Несмотря на огромную помощь Эммелины, ей было бы уютнее сидеть и обсуждать произошедшее втроем, с судьей Хоуксли и миссис Дримлейн, или же вчетвером, когда к ним добавлялась Бетси Харт. При этих двух леди из Бата Кэти не решалась откровенно высказывать свои мысли, предлагать на суд друзей идеи, необязательно разумные, но появившиеся на свет благодаря желанию помочь. – Тогда приступайте к вопросам, после чего я пойду искать ответы! – Грейтон, должно быть, испытывал профессиональное и просто человеческое любопытство, приправленное раздражением из-за необходимости менять свои планы по непонятной причине. – Позвольте мне переговорить с вами несколько минут. – Судья Хоуксли встал и подошел к Грейтону, не забыв приветливо кивнуть на прощание дамам. – После чего вам необходимо побеседовать с миссис Хаддон и с миссис Уиллинг. – Только с половиной леди из Бата? – переспросил Грейтон. – А как же мисс Беррингтон и миссис Пропсон? Им я не должен уделить время? – Возможно, позже… – Судья сделал вид, что не заметил насмешки. – Сведения миссис Хаддон чрезвычайно важны для вашего расследования, а миссис Уиллинг, вероятно, сможет дополнить их. И еще, вам придется телеграфировать вашим коллегам в Бате. У нас есть основания думать, что преподобный Хаддон находится в опасности. Кроме того, он должен ответить на один вопрос, без ответа на который установить истину вряд ли удастся. – О, мой бог, вы и впрямь поработали за моих констеблей! – Грейтон нетерпеливо распахнул дверь перед Хоуксли. – Идемте в Зал герцогини. Если там никого нет, мы устроимся там. А миссис Хаддон я прошу составить мне компанию через десять минут. Вам ведь хватит десяти минут, чтобы изложить самое главное? – Этого вполне достаточно. – Судья вышел первым, Грейтон за ним. Дверь захлопнулась, и дамы остались одни. Глава 16 – Боже, этот человек пугает меня! – Эммелина побледнела, ее лицо без красок стало еще более невыразительным, если бы не отчаянный взгляд. – Я надеюсь, судья Хоуксли не откажется присутствовать при моем разговоре с мистером Грейтоном? Так мне было бы спокойнее. – Я могу побыть с тобой, – тут же предложила Агнес, но ее подруга покачала головой. – Уверена, главный констебль не допустит присутствия лишних свидетелей. А мне надо собраться с мыслями, я должна взять себя в руки, прежде всего ради моего сына. Он не должен в будущем пострадать от того, что его родители оказались замешаны в скандальную историю! – Конечно, Хоуксли останется, – поспешила успокоить Эммелину миссис Дримлейн. – Грейтон доверяет ему, к тому же выносить приговор по такому громкому делу будут, конечно же, в лондонском суде. Так что судью Хоуксли нельзя будет обвинить во вмешательстве в расследование. Кэтрин подумала, что прежде судью и Грейтона такие тонкости не интересовали, но тут же сообразила, что на этот раз поиском убийцы озабочены в самых высших кругах, и главному констеблю необходимо вести себя безупречно. Грейтон и без того уже ждал, что из Лондона со дня на день пришлют кого-нибудь расследовать убийства, а его обвинят в некомпетентности. – И еще мне хотелось бы напомнить ему о телеграмме! Джонатан должен знать об опасности, даже если она окажется мнимой! – Не беспокойтесь, дорогая, Грейтон и Хоуксли позаботятся обо всем. – Миссис Дримлейн старалась успокоить миссис Хаддон, но все в комнате понимали, что это бессмысленные усилия. Молодая женщина была слишком расстроена, ее мысли и чувства пришли в беспорядок после всего, что случилось, и в предчувствии того, что еще должно было произойти. Навряд ли Эммелина предполагала, что два ужасных преступления затронут ее сильнее, чем кого бы то ни было. Если только она не лгала во всем, от начала и до конца… Кэти не хотела в это верить, но она уже знала, что не стоило проявлять чрезмерную доверчивость. Ее невестка могла использовать часть правды, а вторую часть подменить собственной историей, чтобы оправдать себя и выставить виновным кого-то еще. Десять минут прошло, но никто из слуг не явился позвать миссис Хаддон в Зал герцогини. За окном вновь полил дождь, прогоняя с улицы журналистов и любопытных прохожих, а дамы в комнате сосредоточились на непогоде, радуясь, что могут сменить тему. Наконец, когда Эммелина уже готова была сама спуститься вниз, Сара пришла за ней. Молодая женщина отправилась за горничной с решимостью, которую, вероятно, не испытывала, и дамы остались втроем. Миссис Дримлейн еще попыталась расспросить Агнес о жизни в доме преподобного Хаддона, но после первого же вопроса мисс Беррингтон рассеянно улыбнулась и встала со стула. – Я прошу меня простить, мне хотелось бы немного побыть одной. Последние дни были тяжелыми для всех нас, а сегодняшний разговор меня просто вымотал. Не могу представить себе, как себя чувствует бедняжка Эммелина, но я знаю, что мне надо быть бодрой, насколько это возможно, и утешить ее, когда она вернется после беседы с вашим главным констеблем. – Я вполне понимаю вас, моя дорогая, – тотчас же согласилась миссис Дримлейн. – И я, признаться, чувствую непреодолимое желание прилечь и забыть обо всех этих трагедиях и драмах. Чем больше я слышу об этой истории с кольцами и тайнами, тем более запутанной она мне кажется. – А мне кажется, мы никогда не узнаем ответы на все вопросы… – Кэтрин очень хотелось знать, о чем Грейтон говорит с Эммелиной и что из себя представляют родственники миссис Роуленд, но и она устала. Огорчения и страхи после недавно перенесенной простуды – не лучшее укрепляющее средство для организма. – На все, безусловно, нет. – Старая дама тяжело поднялась с кресла, Агнес поспешно придвинулась к ней, чтобы помочь. – Нам остается лишь надеяться, что убийца будет пойман, даже если часть секретов унесут с собой в могилу миссис Роуленд и мисс Лэмбон. На этой мрачной ноте все три дамы направились по своим комнатам. Кэтрин не хотелось пока возвращаться за конторку, ведь тогда ей предстоит разговор с тетушкой Мэриан, которая будет расспрашивать о том, что нового удалось узнать Кэти во время чаепития. Сейчас Кэтрин была не готова делиться подробностями беседы, хотя бы до тех пор, пока Эммелина не освободится и сама не решит, что можно доверить миссис Лофтли. Кэтрин не стала плотно прикрывать за собой дверь и присела к маленькому секретеру, чтобы достать из ящичка самый маленький альбом для рисования. Если тетушка обнаружит ее, она всегда может сказать, что заглянула в свою комнату ненадолго, чтобы взять книгу или что-нибудь еще, и через минуту уже собиралась спуститься. Девушка редко прибегала к этой маленькой хитрости, но иногда в течение дня ей хотелось несколько минут побыть наедине со своими мыслями, передохнуть, сделать крошечную зарисовку в альбоме, да хотя бы просто оказаться в тишине, если день выдался беспокойным. Открыв альбом на чистой странице, Кэтрин принялась бездумно рисовать на нем цветы и завитушки – на большее она сейчас не была способна, но движения карандаша успокаивали ее. Она вспомнила о разговоре с молодым Блантвиллом о портрете его сестры. Кажется, как же давно это было! А ведь прошло всего лишь два с половиной дня! Внезапно ей до рези в глазах стало жаль элегантную миссис Роуленд и длинноносую мисс Лэмбон, сунувшую свой нос слишком глубоко, хотя лишь позавчера утром обе эти дамы не вызывали у нее симпатии. Для всех их гостей приятная поездка, предвкушение легкой болтовни, чаепитий и, конечно же, планов и идей, как еще можно проявить себя на ниве благотворительности, превратились в кошмар. Мистер Макнил и миссис Пропсон потеряли себя от горя, Эммелина и Агнес жались друг к другу, как напуганные котята, а остальные постояльцы и служащие гостиницы сокрушались и сетовали, вспоминая те дни, когда октябрьская простуда казалась им едва ли не самой большой неприятностью в году. Кэтрин чихнула и потерла глаза. Она не должна плакать. Она должна привести мысли в порядок и подумать, не может ли еще чем-нибудь помочь Грейтону в его расследовании. Если вместо главного констебля в «Охотниках и свинье» появятся самонадеянные лондонские полицейские, привыкшие свысока смотреть на провинциалов, нынешняя атмосфера печали и страха еще более усугубится. И кто знает, удастся ли этим людям найти убийцу? При всех своих недостатках Грейтон был умен и хорошо знал горожан. Он сумел преодолеть предубеждение против женского ума, как бы тяжело ему ни дался этот опыт. Навряд ли год назад он бы доверился даже суждениям миссис Дримлейн, не говоря уж о мнении пустоголовой восемнадцатилетней девушки, теперь же Грейтон прислушивался не только к рассказам о том, что они видели, но и к выводам, которые они смогли сделать из увиденного, пусть и с помощью судьи Хоуксли. – Я уже столько всего услышала за эти два дня, что просто обязана услышать что-то еще! Что-то, особенно важное для расследования, – говорила себе Кэтрин, снова и снова обводя карандашом контуры неизвестного в природе цветка. – Может быть, я просто не могу вспомнить? В приходском доме было столько людей, и все они что-то говорили, говорили… Сумбурные воспоминания о недавних разговорах не помешали ей услышать голоса в коридоре, благодаря неплотно прикрытой двери. Женщина что-то сказала, более низкий голос ответил ей, и снова стало тихо. Лакей и горничная, скорее всего, или же это мистер Макнил, почти не покидавший свою комнату после беседы с Грейтоном о пистолете, вышел за какой-то надобностью и встретил кого-то из дам. Скоро он уедет к Райдингам, и вряд ли кто-то в «Охотниках и свинье» будет сожалеть об этом постояльце, какое бы сочувствие он ни вызывал из-за потери любимой сестры. – Вот что мы не обсудили с миссис Дримлейн и судьей! – вспомнила вдруг Кэти. – Пистолет мистера Макнила! Если его и в самом деле похитили, то когда и как? С момента приезда всех этих дам в коридоре второго этажа почти всегда кто-то был, я еле смогла пробраться в ванную! Сами дамы и их горничные, наши лакеи с багажом, другие гости, тетушка Мэриан, Сара и Салли… Может быть, кто-то подкупил его камердинера? Или же мистер Макнил солгал? Мог ли он быть в сговоре с убийцей? Он не убивал миссис Роуленд, если я все правильно расслышала из своего убежища, но не мог ли кто-то пообещать ему что-то очень ценное в обмен на помощь в получении кольца? Если он просил у Эммелины кольцо не для себя, а для кого-то другого? Кажется, они могли бы еще три или четыре часа просидеть в Зале фей за чайным столом… И все это время только ставили бы и ставили новые вопросы, так и не сумев придумать ни одного ответа. От рисования цветов девушка перешла к изображению всевозможных колец, основываясь на тех, что она видела у приезжающих в «Охотников и свинью» дам. Хотелось бы ей знать, как выглядел злосчастный перстень покойной миссис Макнил! Спустя четверть часа чистые листы в альбоме закончились, а она так и не придумала и не нарисовала ничего стоящего. Пора было идти вниз, пока ее не хватились, но Кэти медлила. Эммелина еще наверняка беседует с Грейтоном и Хоуксли, а тетушка Мэриан находится где-нибудь поблизости от Зала герцогини, чтобы перехватить кого-то из них и постараться узнать хоть что-нибудь. Кэтрин внезапно подумала о том, что прежде не приходило ей в голову. – Тетя и дядя тоже часть нашей семьи, и скандальное поведение Джонатана вместе со всей этой историей заденет и их! И нашего отца с матерью тоже… Господи, а что скажет свекровь Маргарет, когда узнает, каков на самом деле преподобный Хаддон! Уныние еще больше овладело Кэтрин, она наверняка позволила бы себе вволю поплакать, если бы не злость на Джонатана, из-за которого и началась вся эта история. Что ему стоило отказаться хотя бы от кольца, если уж ему так нужны были деньги миссис Макнил! Но ведь у них с Эммелиной долго не было детей, а в отчаянии, утратив надежду, люди готовы поверить во что угодно. И пренебречь столь необычным, но все же средством, Джонатану могла не разрешить сама Эммелина! Ее сегодняшние откровения навряд ли были полными, но нельзя же требовать, чтобы молодая женщина поведала все до единой семейные тайны посторонним! Агнес Беррингтон наверняка известно что-то еще, но Агнес – верный друг и не станет делиться чужими секретами без разрешения. Но разве так можно? Хранить тайны, когда кто-то убивает людей, а от твоих сведений, возможно, зависит чья-то жизнь? Что сказать о предательстве, совершенном во благо? Кэтрин встала и принялась ходить по своей уютной маленькой комнате, от окна к стене и обратно. Ее собственное поведение показалось ей сейчас весьма неприглядным. Она вынудила жену своего брата поделиться своими семейными горестями с чужими людьми, и кто знает, не разрушится ли семья Джонатана и Эммелины после всего произошедшего? – Разве я должна была промолчать? Всего лишь сделать вид, что не услышала разговора Эммелины и мистера Макнила? Возможно, родственники миссис Роуленд сами рассказали бы главному констеблю о поисках кольца, и связанная с ним история стала бы известной полиции, но без моей помощи! В очередной раз дойдя до стены, Кэтрин резко развернулась, но не сделала следующий шаг в глубь комнаты. Какой-то звук или даже звуки донеслись до ее слуха, когда она на мгновение прекратила свои стенания. Девушка снова обернулась к стене и подошла ближе. Неприятное ощущение повторения уже случившегося момента охватило ее и принесло досаду на себя. Опять она подслушивает у стены в Комнату с портретом! Поистине, она становится настоящим шпионом, как бы отвратительно это ни звучало! – Но что же это может быть? – Кэтрин, словно влекомая за шею невидимой уздой, приблизила ухо к стене. В Комнате с портретом кто-то был. В то время, как этот номер стоял свободным после совершившегося в нем убийства мисс Лэмбон. – Неужели я слышу призрака мисс Лэмбон, который сокрушается о потерянной жизни? Разве я смогу заснуть в своей комнате, если он поселится за стеной?