Звуки более всего походили на рыдания. Кэтрин почувствовала озноб, потом щеки ее вспыхнули. – Нет, если я продолжу стоять здесь, у меня разорвется сердце! Нужно пойти и посмотреть, что там. Может быть, это ветер и дождь бьются в незакрытое окно? Надо ли позвать горничную или даже дядюшку Томаса? Нет уж, Сара сама напугается до смерти, а дядя поднимет меня на смех! Она огляделась в поисках того, чем могла бы вооружиться для встречи с призраком, но не нашла ничего, что могло бы подойти в такой ситуации. Горничные в гостинице то и дело утверждали, что видели призрак покойной Дженни Морвейн, но Кэтрин ни разу с ним не встречалась, хотя Дженни буквально за несколько недель знакомства успела стать ей близкой подругой. Тяжело вздохнув, она направилась к двери. Каждый шаг давался ей с трудом, но мысли о том, что рядом, в соседних комнатах, есть люди и часы еще не бьют глухую полночь, слегка ободрили ее. Она только заглянет в Комнату с портретом, даже не будет заходить. Хуже всего, если дверь окажется заперта на ключ – тогда уж поневоле придется поверить в призрака. Кэти выглянула в коридор. Как нарочно, он был пуст. Звуки, похожие на плач или бывшие им, стали слышны отчетливее. Причину Кэтрин заметила почти сразу – дверь в Комнату с портретом была так же неплотно прикрыта, как до этого ее собственная. Значит, в пустой номер все-таки проник человек. Призрак ведь мог бы просочиться и через замочную скважину или щель под дверью. Сомнение остановило ее руку, когда девушка уже была готова распахнуть дверь. Должна ли она снова вмешиваться в чужие дела? Может быть, Сара поссорилась с Диком Хартом и не нашла лучшего места излить свое горе? Но нет, горничная ни за что по доброй воле не войдет в комнату, где лишь вчера совершилось убийство! Не давая себе больше времени на сомнения, Кэтрин распахнула дверь и сперва не увидела ничего, кроме темноты. – Извините… здесь есть кто-нибудь? Я могу помочь? – робко спросила она, держась за ручку двери, готовая захлопнуть ее и броситься бежать, если возникнет такая надобность. – Кто это? – ответил ей столь же слабый голос. – Это мисс Хаддон, – еще не зная, успокоиться ей или встревожиться, отозвалась Кэтрин, услышав не шелест бестелесного собеседника, а пусть и тусклый, но вполне живой голос. – Мисс Хаддон, слава богу! – сперва послышался всхлип, затем голос зазвучал увереннее. – Я бы не хотела встретить сейчас вашу тетушку или кого-нибудь вроде миссис Пропсон. Не дожидаясь приглашения, Кэти шагнула в комнату и наполовину прикрыла за собой дверь. Ей и самой совсем не хотелось встретиться с миссис Пропсон, хотя та, скорее всего, лежала с мокрым полотенцем на лбу в своей спальне. Глаза девушки немного приспособились к темноте, разбавленной слабым светом из полуоткрытой двери, и к тому времени, как она подошла к окну, возле которого заметила еще более темный силуэт, она смогла рассмотреть фигуру Агнес Беррингтон. Но раньше все же узнала ее голос. – Мисс Беррингтон! Вам нужна помощь? Вы расстроены? Снова всхлип, затем Агнес протянула ей руку, которую Кэти с сочувствием пожала. – Ах нет, моя дорогая, благодарю вас за доброту, но вы мне не поможете. Разве только тем, что не станете говорить о том, что застали меня здесь, вашей тетушке или кому-то еще. Даже Эммелине. В нашей комнате поселилась горничная Эммелины, а мне так хотелось побыть одной… Дверь в этот номер была приоткрыта, и я осмелилась зайти и укрыться здесь ненадолго. Кэтрин невольно вспомнила, о чем беспокоилась лишь пять минут назад. Если она пообещает молчать, а потом окажется, что слезы Агнес вызваны каким-то событием, связанным с убийством, будет ли низостью раскрыть секрет? – Вы плачете из-за Эммелины? Случилось что-то еще, о чем она нам не рассказала? – осмелилась спросить Кэти, прежде чем дать опрометчивое обещание. – О, нет-нет, ваше беспокойство напрасно! – Агнес повернулась к окну, по которому стекали дождевые ручейки. – Мои слезы вызваны переживанием о собственной судьбе! Кэтрин сразу подумала о Гарри Райдинге, но спросить о нем мисс Беррингтон ей было неловко. Агнес, кажется, сама рада была поделиться тем, что лежало у нее на сердце. – Мы с Эммелиной только пришли из церкви, когда посыльный передал мне письмо… от одного джентльмена. Полагаю, вы догадываетесь, как его зовут. – Агнес снова всхлипнула, подавляя рыдание. – Да, мисс Беррингтон, – только и могла ответить Кэтрин, над которой уже равно властвовали любопытство и сочувствие. – Ах, называйте меня просто Агнес! – воскликнула мисс Беррингтон и, повернувшись, сделала несколько шагов от окна к двери, точно как Кэтрин, несколько минут назад ходившая по своей Комнате с незабудками. – Как вам будет угодно… Агнес. – Кэти двинулась вслед за ней, в сумраке стараясь не наткнуться на какую-нибудь мебель. – Вы, должно быть, сочтете меня дурно воспитанной, поскольку я получаю письма от посторонних мужчин… – В мелодичном голосе Агнес прозвучала горькая усмешка. – О, конечно же, нет, мисс… Агнес! – Кэтрин невольно повысила голос и тут же испуганно глянула на дверь, но в слабоосвещенном коридоре не было видно ни одного силуэта. – Матушка старалась привить мне хорошие манеры, но я вовсе не воспитывалась как леди. И, кроме того, я уверена: если дело касается чувств… допустимы некоторые… Она замялась, и Агнес договорила за нее: – Послабления. Да, Кэтрин, я тоже так думаю, поэтому не стала сжигать письмо или отсылать его непрочтенным. Ах, лучше бы именно так я и поступила! Эта вспышка отчаяния тронула Кэтрин, но что она могла сделать, как утешить бедную влюбленную девушку? Только выслушать ее и дать ей возможность вволю поплакать. – Письмо так сильно расстроило вас? Кэти знала, что так оно и есть. Она уже достаточно долго прожила в Кромберри, чтобы догадаться о содержании письма. Гарри Райдинг написал, что мисс Беррингтон совершенно очаровательна, но их отношения никогда не выйдут за рамки приятного знакомства. Что-нибудь в этом роде. Но на этот раз ответ ее удивил, и это еще весьма слабое описание охватившего ее изумления. – Мистер Гарольд Райдинг сделал мне предложение! – Кэтрин могла бы подумать, что ослышалась, но обе девушки находились рядом в пустой комнате, и навряд ли сказанное можно было трактовать как-то иначе. – Это же чудесно! – воскликнула Кэти. – Почему же вы плачете? И эти слезы не похожи на слезы счастья, добавила она про себя. – Гарри пишет, что влюбился в меня в момент нашей встречи в доме Райдингов и что он твердо уверен – мы будем счастливы, как никто другой! – Похоже, Агнес, как и многим другим молодым леди, нравилось бередить свою рану. – Однако его матушка никогда не разрешит ему жениться на девушке, которую она не выбирала для него. А она, и это я прекрасно понимаю, хоть об этом и не сказано в письме, никогда не выберет для своего сына невесту старше годами и без огромного приданого. И Гарри предлагает мне бежать с ним и обвенчаться без благословения миссис Райдинг! Эта новость уже не особенно удивила Кэти. От миссис Райдинг трудно было ожидать чего-либо другого, но вот смелость Гарри, готового ради своей скоротечной любви пойти наперекор деспотичной матери, вызывала у Кэтрин удивление и восторг. Отчего же Агнес рыдает, когда должна быть счастлива? – Вы любите мистера Райдинга? – спросила она, стараясь побороть неловкость. – О да, всем сердцем! Три дня назад я ни за что бы не поверила, что скажу это, но сейчас я понимаю, что Гарри – именно тот, с кем я смогла бы быть счастлива! И все же я вынуждена ему отказать, хоть это и делает меня одинокой и несчастной на всю жизнь, ведь я навряд ли встречу еще одного мужчину, который так привлекал бы меня! Агнес, хоть и останавливалась перед каждой фразой, дошла почти до самой двери, и Кэтрин, продвигавшаяся следом за ней, снова с опаской глянула в коридор. В глубине, как ей показалось, промелькнул какой-то силуэт. – Неужели вы согласны отказаться от такого великого счастья из-за недовольства миссис Райдинг? – Кэтрин почувствовала досаду. Пусть Гарри – младший сын, но им ведь не придется голодать, как беднякам, которые не могут позволить себе такую роскошь, как любовь. Зачем отказываться от счастья, когда можно уехать куда-нибудь подальше от миссис Райдинг и жить, как им вздумается? – Боюсь, Гарольд поторопился с предложением и пожалеет о нем, если рассорится с матерью, она ведь может… Что именно сможет сделать миссис Райдинг, Агнес не сказала. Договорить ей помешал грохот и звон, как будто горничная уронила где-то неподалеку поднос с чайной посудой. Это было первое, о чем подумала Кэтрин, ведь подобное уже не раз случалось за время ее пребывания в «Охотниках и свинье», да и сама Кэти избавила тетушку Мэриан от некоторого количества чашек и блюдец. – Что это, как будто что-то разбилось? – Агнес удивленно обернулась к Кэтрин. – Наверное, Сара уносила посуду после чаепития и уронила поднос, запнувшись за край ковра, – пояснила Кэти. – Дядя Томас уже не раз собирался нанять работников, чтобы подтянули ковер в коридоре. У некоторых дверей он вытянулся от времени и лежит неровно… Агнес выглянула в коридор, не открывая дверь целиком, словно боялась выйти на свет с заплаканным лицом. Да, скорее всего, так и было. Кэтрин следом за мисс Беррингтон подошла к двери, чтобы посмотреть, не нужна ли горничной помощь. Глаза защипало после темноты Комнаты с портретом, но Кэти рассмотрела, что в коридоре никого не было. – Похоже, что поднос опрокинулся в одном из номеров, – объяснила Кэтрин, когда Агнес в недоумении повернула к ней покрасневшее от недавних слез лицо. – И причем где-то совсем рядом, иначе бы мы не услышали грохот. – Думаю, это там… – Агнес махнула рукой в сторону Розовой спальни, находившейся почти напротив Комнаты с портретом, следом за спальней миссис Дримлейн. – Дверь не закрыта. – В самом деле! – Кэтрин вспомнила, чья это дверь, и попыталась обойти мисс Беррингтон, не торопившуюся выходить на свет. – Это спальня миссис Уиллинг! Она вернулась и, наверное, что-то опрокинула в комнате, если ее горничная не оставила достаточно света. – Скорее всего, так и есть. – Агнес достала платочек и принялась вытирать мокрые глаза. – Я бы не хотела встретиться с ней сейчас… Кэтрин подумала, что Агнес хочется продолжить разговор, должно быть, весь день ей было так тяжело сдерживать себя, участвовать в чаепитии в Зале фей, обсуждать недавние убийства, когда все это время ее сердечные переживания причиняли боль. Вот почему Агнес казалась напряженной и безрадостной, к переживаниям из-за Эммелины прибавились ее собственные! Но сейчас Кэти казалось более важным возвращение миссис Уиллинг. Похоже, Агнес еще ничего не решила насчет предложения Гарри Райдинга, и это может подождать. – Знает ли мистер Грейтон о возвращении миссис Уиллинг? Он ведь должен поговорить с ней! Если в холле никого не было, она могла подняться наверх, а ему никто об этом не сообщил! – Вполне возможно, что так оно и есть. Если его разговор с Эммелиной затянулся… – Агнес посмотрела на Кэтрин. – Вам нужно идти и предупредить мистера Грейтона? Что ж, я не должна вас задерживать… В голосе девушки прозвучала печаль, и Кэти сочувственно и неловко улыбнулась Агнес. – Я лишь попрошу миссис Уиллинг спуститься и поговорить с мистером Грейтоном и судьей Хоуксли и тотчас вернусь к вам! – пообещала она. – Даже не буду спускаться! – Я подожду вас, если, конечно, вы не против стать ненадолго моей наперсницей… – Агнес вытерла платочком покрасневший нос. – Я не могу сейчас говорить об этом с Эммелиной, у нее достаточно переживаний и без моих жалоб… – Конечно же, я готова выслушать и поддержать вас, насколько получится, – пробормотала Кэтрин. – Я сейчас вернусь. Агнес кивнула и посторонилась, пропускал ее, и Кэти поторопилась к двери в Розовую спальню, так и оставшейся приоткрытой. Похоже, миссис Уиллинг не заметила, что не заперла за собой дверь, должно быть, все ее мысли были сосредоточены на чем-то. Или на ком-то… Кэтрин легко постучала по двери, прежде чем войти, под ее нажимом дверь еще приоткрылась, и тогда она увидела и закричала… Глава 17 – Мисс Хаддон так закричала, что я сразу поняла: случилось что-то ужасное, – с трудом удерживая в дрожащей руке стакан с водой, говорила Агнес. – Такие крики мы за последние дни слышали уже дважды… Грейтон сжал побелевшие от ярости губы и ударил кулаком по колену. Он обернулся к сидящей на диване Кэтрин, которую обнимала за плечи миссис Лофтли. Тетушка и племянница плакали, и неясно было, кто больше нуждался в утешении. Миссис Дримлейн сидела по другую сторону от Кэти, а бледная Эммелина примостилась на краешке стула рядом с диваном. С момента, когда Кэтрин заглянула в Розовую спальню, прошло не более получаса, но ей казалось, что ее разговор с Агнес происходил сотни лет назад. В какой-то другой, почти беззаботной жизни, где не было лежащего среди разбросанных вещей тела миссис Уиллинг с откинутой в сторону рукой и торчащим из левого бока белым предметом. Сейчас Кэти уже знала, что это была рукоятка из слоновой кости, которой оканчивался старинный нож для бумаг, а тогда ее взгляд сам по себе поторопился отпрыгнуть в сторону от ужасной картины. Она кричала, не отдавая себе в том отчета, пока не подбежала Агнес, а взгляд ее скользил по комнате. Вещи миссис Уиллинг были выброшены из комода, дорогая индийская шаль упала ей на ноги, а расписанная розами ваза, стоявшая на комоде, осколками лежала на полу, мешаясь с высыпанными из шкатулки украшениями. Скорее всего, именно разбившаяся ваза и привлекла внимание Кэтрин и Агнес. Последними, что заметила Кэтрин перед тем, как сознание ее помутилось, были механическая кукла в виде мальчика в красной курточке – должно быть, миссис Уиллинг купила ее сегодня или взяла с собой как сентиментальное напоминание об оставшихся дома детях – и белое перо со шляпки миссис Уиллинг, так поразившее Кэтрин своим легкомыслием сегодня утром. Перо все еще крепилось к брошенной тут же шляпке, но сейчас оно было сломано и жалко поникло, как и его хозяйка, в безмолвии смерти утратившая все свое очарование. Кэти едва помнила, как Агнес подхватила ее и помогла ухватиться за дверной косяк, как несмело вступила в комнату и наклонилась к миссис Уиллинг, чтобы убедиться, что ей ничем уж нельзя помочь, как громко звала на помощь до тех пор, пока в коридоре не появились люди. Миссис Дримлейн, закутанная в шаль поверх халата, выскочила из своей спальни со всем возможным в ее годы проворством и сумела довести Кэтрин до Зала фей и усадить на диван, и после первого же ее утешительного слова Кэтрин принялась рыдать. Затем к ним присоединилась тетушка Мэриан, а позже появились Хоуксли и Грейтон, наскоро осмотревшие Розовую спальню.