— Близких родственников нет и нет широкого круга друзей, — сказала я. — Ее подруга Люси дала нам несколько имен и номеров телефона. С них и начнем. Пусть кто-нибудь сходит к Ашлин на работу и привезет ее босса на опознание, а затем побеседует с ее коллегами. Я хочу знать, рассказывала ли она о Рори, и что именно. — И надо узнать, не точил ли кто зуб на Ашлин, — добавил Стив. — На случай, если Рори говорит правду. Бреслин фыркнул. — Для кого-то могло стать неприятным сюрпризом, что у Ашлин завелся бойфренд, — невозмутимо продолжил Стив. — А с коллегами она проводила больше всего времени. Хорошая мысль. Если еще чьи-то действия, а не только Рори, покажутся нам подозрительными, вот вам и потенциальный преследователь. Это даже может оказаться правдой. — Почему бы тебе самой не проверить, не закрутила ли она романчик на работе? — вопросил Бреслин. — Женская интуиция и все такое. — Моя в ремонте, — ответила я, — трансмиссия полетела. У нас хватает нормальной работы. Дэйзи, Стэнтон, займетесь этим завтра, прямо с утра. — Ашлин посещала вечерние курсы, — сказал Стив. — Там тоже мог появиться настырный ухажер. Нужно проверить, на какие курсы она ходила, раздобыть список ее тамошних знакомых и всех обзвонить. — Гэффни, возьми это на себя, — сказала я, — а мы с Мораном займемся телефоном Ашлин, ее электронным ящиком, соцсетям и прочим. — Я могу начать разбираться с этим уже сегодня вечером, — вызвался Бреслин. — Готов задержаться на несколько часов, если это поможет поскорее отправить дело на боковую, но заявляться домой к приятелям Рори в девять вечера не шибко складно. Кроме того, я готов помочь разобраться с кругом общения жертвы. На какую-то долю секунды наши со Стивом взгляды сцепились, но он тут же опустил голову и уткнулся в свои записи. Возможно, Бреслин старается подкачать свою репутацию звезды, поскольку носители информации жертвы — всегда самый лакомый кусок, именно там обычно обнаруживается нечто стоящее, а возможно, мечтает выставить меня лохушкой, не способной разобраться с уликами. Или же хочет первым найти нечто, указывающее на дружка-гангстера, и уничтожить это. Миихан прекратил писать и нерешительно посмотрел на нас. — Мы с Мораном уже занимаемся этим, — сказала я. — Мы на работе со вчерашнего вечера, нам надо вздремнуть пару часов, но с утра пораньше примемся за аккаунты Ашлин. Вы уже погрузились в историю Рори Феллона, детектив Бреслин, думаю, не стоит распыляться. Необходимо составить список всех его бывших, вдруг им есть что сказать, выяснить, как он себя ведет, когда его гладят против шерсти. Если вы готовы задержаться сегодня вечером, почему бы не закатить этот шар в лузу? У Бреслина на лице появилось такое выражение, будто он нашел волос в тарелке с супом. — Действительно, почему бы мне не заняться этим. — Прекрасно, — сказала я. Миихан снова застрочил. — Детектив Гэффни, это твое первое убийство, да? — Так и есть. До этого наверняка расследовал покражу овец. — Тогда, — сказала я, мысленно рассыпаясь в благодарностях шефу за то, что не потрудился прикомандировать к нам людей хоть с каким-то опытом, — держись поближе к детективу Бреслину. Он обучит тебя азам. Бреслин мило улыбнулся Гэффни, не выказав никакого недовольства, но это ничего не значило. — Сможешь задержаться сегодня? Гэффни еще больше выпрямил спину. — Конечно! — Есть такие, кто не сможет? Никто не шевельнулся. — Хорошо. Кто-то должен заняться финансами Ашлин. Гэффни, начни с этого. Все равно надо будет с этим возиться, чтобы понять, как она оплачивала свои вечерние курсы. Бреслин вздохнул достаточно громко, чтобы всем стало ясно, что я разбазариваю время и ресурсы. — У нас пока что нет мотива, — заговорил Стив. — Неудачно завершившийся роман — очевидная версия, но мы не можем исключать и финансовые проблемы. Рори упомянул, что его книжный магазин переживает не лучшие времена. А подруга Ашлин, Люси Риордан, намекнула, что у Ашлин было кое-что припрятано в кубышке. Рори мог попросить ее вложить пару тысяч в его лавку и разозлиться, когда она его послала. Бреслин пожал плечами, что-то черкая в блокноте. — Так, еще нужно связаться с телефонной компанией и проверить все звонки Феллона прошлой ночью. Дэйзи, у тебя есть свой человек в «Водафоне»? Хорошо. И пусть кто-то проверит алиби Люси Риордан и всей ее компании из театра «Фонарь». Стэнтон, это на тебе. Так, теперь официанты в баре «Маркет» и в «Пестике», надо проверить, вдруг они вспомнят что-то про свидание Ашлин и Рори. Миихан, ты? Отлично. Кто-то из местной полиции должен по протоколу присутствовать на вскрытии. Дэйзи, займись этим. Вскрытие назначено на завтрашнее утро, проследи, чтобы парень не опоздал, иначе Купер откусит нам головы. Все, кто хоть однажды сталкивался с Купером по работе, дружно фыркнули. — Мы с Мораном на связи с экспертами, они будут держать нас в курсе новостей. Завтра новая порция дел, а на сегодня достаточно. Вопросы есть? Вопросов не последовало. Все били копытами на стартовой линии. — Хорошо, тогда за дело. Миихан захлопнул блокнот, все развернулись к своим столам, телефонам, к показаниям Рори, рванули вперед, чтобы быть первыми на финише. Комната С задрожала от энергии, рикошетом отскакивающей от столов и разбивающейся об окна. А в глубине моего сознания — наверное, и Стива — бился потаенный дребезжащий осколочек мысли, умоляя выпустить его на волю. Бреслин казался целиком погруженным в свои записи, но, почувствовав мой взгляд, поднял голову и послал мне роскошную широченную улыбку. Стив отпечатал отчет для шефа, пока я проглядывала то, что успели сделать практиканты. Все они были достаточно профессиональны, если не считать того, что Дэйзи писал с ошибками, а Гэффни имел склонность описывать мельчайшие детали, и неважно, имеют они отношение к делу или нет. Свидетельница заявила, что она вместе со своей дочерью Эвой, восьми лет, шла навестить дедушку в больнице и видела Мюррей, выходящую из машины… Обход близлежащих домов не дал ничего интересного. Ашлин была в хороших отношениях с соседями, никаких ссор из-за шума, парковочных мест или чего-то другого, но близко ни с кем не сходилась; многие видели женщину, подходящую под описание Люси, входившую и выходившую из ее квартиры; никто ни разу не видел других визитеров. Ашлин никогда не упоминала о бойфренде. Иногда видели, как вечером она выходит принаряженная, но никаких сплетен о ней не курсировало, и куда она направлялась, осталось неизвестным. Пожилая пара из дома 24 была глуховата, старики не слышали ничего вчера вечером. Молодая пара из дома 28 слышала, как у соседки поет Бейонсе, но незадолго до восьми, по их словам, Ашлин то ли сделала тише, то ли совсем выключила музыку. Молодые родители хорошо запомнили время, потому что в восемь обычно укладывают ребенка, и были благодарны, что звук приглушили. После этого со стороны дома 26 не доносилось ни звука. Старичок из дома 3 подтвердил рассказ Рори — по крайней мере, частично. Он вышел прогуляться с собакой (белый терьер, кобель, кличка Хэролд, согласно отчету Гэффни) чуть раньше восьми вечера и видел парня, подпадающего под описание Рори, который сворачивал на Викинг-Гарденз. Когда собачник возвращался, пятнадцатью минутами позже, парень был все еще там, в конце улицы, и возился со своим телефоном. Никто другой из соседей не выходил из дому в течение этих пятнадцати минут. На Викинг-Гарденз живут в основном пожилые люди или молодые семьи, субботние гулянки не для них, а это значит, что Рори вполне мог зайти в дом, убить Ашлин, выскочить наружу и начать строчить свои сообщения уже в десять минут девятого. Но мне не это казалось важным. Подозрительна другая часть его истории — до того, как он направился в «Теско». Никто из соседей не находился в это время на улице и не мог подтвердить или опровергнуть его появление. Стив все еще печатал. Бреслин ушел беседовать с братьями Рори, прихватив с собой Гэффни и скармливая ему крохи мудрости из своих закромов; Миихан застегивал куртку, собираясь в Стонибаттер; Дэйзи перешучивался со своим человеком в телефонной компании; Стэнтон объяснял букву закона кому-то из автобусной компании. Их голоса блуждали по комнате, затухали в углах. За окнами была тьма. Ожил мой телефон. — Конвей. — Вы с Мораном немедленно ко мне, — сказал О’Келли. — Я жду отчет. — Уже идем. Стив, откинувшись на стуле, пробегал глазам рапорт на экране. — Шеф хочет нас видеть. Стив поднял голову и моргнул. Каждое из этих действий заняло у него несколько секунд. Он фактически спал. И больше не выглядел сопливым юнцом. — Зачем? — Требует отчет. — Ого. Шеф желает, чтобы ему лично отчитывались только по крупняку, но у нас-то заурядное дело. Или когда расследование тянется слишком долго. Но даже если мы у него на очень плохом счету, прошло меньше суток. В общем, ничего хорошего вызов не сулил. Ходили слухи, что в отдел я попала исключительно потому, что О’Келли требовалось взять кого-то во имя политкорректности, а что может быть политкорректнее меня? И это еще приятные слухи. Все прочие — такая же чушь собачья. Когда шеф взял меня в отдел, у него не хватало детектива, один из его лучших парней ушел на раннюю пенсию, а я была восходящей звездой Пропавших без вести — с огромной кипой раскрытых дел в каждой руке. Я вся из себя была из газетных заголовков — дескать, без соли сожрала все виды детективной работы от слежки и взламывания компьютерных паролей до запугивания друзей, для того чтобы отыскать папашу, который вышел на пробежку с двумя детьми и исчез, а потом еще несколько часов уговаривала его выйти с детьми из машины, вместо того чтобы разогнаться как следует и всем вместе рухнуть с пирса в воду. Тогда я была горячей штучкой. У нас с шефом имелись веские основания полагать, что все пойдет как по маслу. О’Келли прекрасно знал, что происходит в отделе, а я знала, что он знает, но он ни разу даже не заикнулся об этом, просто наблюдал и ждал. Ни один начальник не хочет перебранок по углам и серого ядовитого смога, ползущего по общей комнате. Любой на его месте стал бы размышлять, как избавиться от занозы в заднице отдела. Стив послал отчет на печать, и принтер принялся за работу с довольным урчанием, столь непохожим на полузадушенный визг развалюхи в общей комнате. Мы вытащили расчески и привели в порядок волосы, почистили пиджаки. У Стива на рубашке было какое-то синее пятно, но у меня не хватило духу сказать ему об этом, потому что на возню с пятном у Стива сил уже не оставалось. У меня на лице вроде бы виднелись следы маркера или что-то такое, но Стив тоже воздержался от замечаний. Одна из причин, по которой я не доверяю О’Келли, — это его кабинет. Он буквально набит всяким хламом. Детский рисунок в рамочке с надписью «Лучшему в мире дедушке», какие-то смехотворные награды за матчи в гольф на местном поле, дареные офисные игрушки — на случай, если ему срочно захочется послушать звук сталкивающихся металлических шариков, стопка пыльных папок, к которым никто никогда не прикасался. Вся комната говорит вам, что это берлога замшелого старпера, чьи дни проходят между отработкой ударов клюшкой для гольфа, полировкой таблички с собственным именем и изобретением хитроумных способов выяснить, не трогал ли кто его заветную бутылку скотча. Но если бы О’Келли и вправду был таким, он бы не руководил Убийствами последние двадцать лет. Вся эта декорация нужна только для того, чтобы вывести человека из равновесия. А в кабинет шефа заходят лишь сотрудники отдела. О’Келли сидел, откинувшись на спинку своего модного эргономичного кресла, положив руки на подлокотники — ни дать ни взять диктатор банановой республики, принимающий подданных. — Конвей, Моран, — провозгласил он, — расскажите мне об Ашлин Мюррей. Стив выставил перед собой отчет с таким видом, будто протягивал кусок сырого мяса голодному псу. О’Келли указал подбородком на стол: — Положи сюда, прочту позже. Сейчас я желаю послушать вас. Он не предложил нам сесть, и это было добрым знаком — не займет всю ночь. И мы остались на ногах. — Завтра ждем отчета о вскрытии, — сказала я. — Но по предварительной оценке Купера, Ашлин нанесли удар в лицо, при падении она ударилась затылком о каминный приступок. Она ждала к ужину парня по имени Рори Феллон. Он признает, что прибыл в означенное время, но утверждает, что она не открыла ему дверь и он понятия не имел, что она мертва, пока мы не сообщили ему об этом сегодня днем. — Хм… — Настольная лампа освещала лицо О’Келли только с одной стороны, вторая терялась в тени, так что вид у него был вполне зловещий. — Вы ему верите? Я пожала плечами. — Отчасти. Наша основная версия заключается в том, что она открыла ему дверь, они повздорили и Феллон нанес удар. Однако он действительно мог не знать, что она мертва. — У вас есть какие-нибудь веские улики? Двенадцати часов не прошло, а мне уже устраивают выволочку за то, что у меня на руках нет отчета о совпадении ДНК. Я засунула руки в карманы пиджака — чтобы не расшвырять все горшки с цветами с его стола. Стив вмешался до того, как я успела ответить: — Мы отправили на экспертизу пальто и перчатки Феллона, в которых, по его утверждению, он был вчера, и теперь обследуем весь его маршрут до дома на тот случай, если он что-то выбросил. Он дал согласие на обыск своей квартиры, и мы можем взять любую одежду, если она нас заинтересует, этим уже занимаются. Эксперты утверждают, что если он наш парень, то, вероятно, мы обнаружим кровь, или частицы эпителия, или волокна, идентичные тем, что найдены на теле жертвы. — Я попросила приятеля из лаборатории проверить эти предметы как можно быстрее, — сказала я по возможности спокойным голосом. — Предварительное заключение у нас должно быть уже завтра. Мы оповестим вас.