О’Келли соединил кончики пальцев, не отрывая от нас взгляда. — Бреслину кажется, что вам бы хорошо прекратить разбазаривать время, и свое, и остальных парней, и арестовать этого мелкого гаденыша. — Это дело вы поручили не Бреслину. — Что ты хочешь сказать? Что у тебя есть сомнения? Или желаешь всем показать, что Бреслин тебе не начальник? — Если кому-то не хватает ума понять, что Бреслин нами не командует, я не собираюсь разбазаривать свое время, объясняя ему, что это не так. — Значит, сомнения. За черным окном завывал ветер, он надрывался так, будто прилетел из далеких полей, мчался мили и мили, не встречая препятствий, и наконец добрался до одинокой горы, на вершине которой стоит наш отдел. — Мы проведем арест, когда будем готовы. — Сомнения насчет того, достаточно ли доказательств? Или сомнения в его виновности? Он смотрел только на меня. — Сомнения насчет того, готовы ли мы его арестовать. — Ты не ответила на мой вопрос. Тишина. Глаз О’Келли, отливающий металлическим блеском в свете лампы, немигающе глядел на меня. — Вероятно, он наш парень. Но я не арестую его, основываясь только на собственных ощущениях. Если у вас есть с этим проблемы, то заберите дело у нас и передайте его Бреслину. Будем рады. О’Келли еще с минуту сверлил меня единственным глазом, второй так и терялся в тени. Я не отвела взгляда. Наконец он сказал: — Держите меня в курсе. Я хочу полный отчет у себя на столе каждый вечер. Если вылезет что-то важное, вы не ждете вечера. Вы немедленно сообщаете мне. Все ясно? — Ясно. Стив молча кивнул. — Хорошо. О’Келли повернулся к одной из груд своих папок и принялся что-то листать. Пыль закружилась в круге света. — Идите поспите. Выглядите даже хуже, чем утром. Мы со Стивом вернулись в комнату С, плотно закрыли дверь и только потом позволили себе переглянуться. — Что это было? — спросил он. Я стащила свое пальто со спинки стула и влезла в него. Когда мы вошли, практиканты были погружены в работу. В комнате стоял шелест бумаг и щелканье клавиатур. — Это было явление шефа, поджаривающего нас на медленном огне. — Это я понял. Но зачем? До этого наши дела были ему до лампочки, выволочки устраивал, только если мы тянули резину. Я обмотала шею шарфом. Темнота за окном наглядно указывала, какая там холодрыга. О’Келли слегка приглушил сияние наших грандиозных замыслов. Гангстеры и продажные полицейские вдруг показались легкой разминкой по сравнению с коллегами, что ждут, когда можно будет напакостить мне по-крупному. — Именно. Но даже после всех выволочек я еще здесь. Может, шеф решил, что пришло время поднять ставки? — Или… — очень тихо сказал Стив. Он и не думал одеваться, так и стоял у своего стола, барабаня по нему. — Или он думает о том же, что и мы, может, уже давно думает, но не хочет ничего говорить, пока не убедится окончательно… — Я пошла домой. Снаружи мое жилище — близнец домика Ашлин Мюррей. Викторианский, одноэтажный, с террасой, массивными стенами и низкими потолками. Мне одной вполне хватает. Когда я позволяю кому-нибудь остаться у меня на ночь, а это бывает нечасто, то по утрам с раздражением начинаю чувствовать, что мы натыкаемся друг на дружку. Перепись населения 1901 года утверждает, что в таких домах обычно проживали семейства с семью детьми. Внутри же моя квартира не имеет ничего общего с гнездышком Ашлин. Полы у меня старинные, я сама их чистила и циклевала, камин тоже настоящий, а не эта газовая дрянь, стены я отскребла до кирпичей, а потом сама же оштукатурила. Выплаты за дом и машину съедают изрядную часть жалованья, поэтому вся мебель куплена в «Оксфам» или на распродажах в «Икеа», но голубков и розочек у меня точно не водится. Я швырнула сумку на диван, отключила сигнализацию и включила кофемашину. Тренькнул телефон — сообщение от подруги Лизы: Мы в пабе. Приходи! Я настучала: После двойной смены. Умерла. Это было недалеко от истины: я на ногах почти двое суток, глаза уже не способны сфокусироваться. Можно, конечно, пропустить стаканчик и посмеяться в компании людей, не считающих меня токсичной. Но есть причина, по которой я останусь дома. Если ты проводишь достаточно много времени с надписью «Я ДЕРЬМО», вытатуированной на лбу, то начинаешь опасаться, что эта надпись заживет собственной жизнью и каждый, с кем ты говоришь, сможет ее разглядеть. Для моих друзей я — крутой коп Антуанетта, умная и успешная Антуанетта, которая любому надерет задницу, так что задевать Антуанетту себе дороже. Хочу, чтобы так это и осталось. Я упустила массу возможностей выпить пинту за последние месяцы. А кроме того, готова биться об заклад, что в компании в пабе меня поджидает мой приятель из охранной фирмы. И сейчас мне совсем не хочется выслушивать очередное предложение перейти к нему на работу. Я не приму его предложение — не сегодня, во всяком случае, не когда мне бросили вызов. Но и чтобы предложение отменили навсегда, мне тоже не хочется. Мне бы закинуть что-то в желудок и рухнуть в постель, но я ненавижу тратить время на сон еще больше, чем на всякие обеды-ужины, потому сунула порцию готовой пасты в микроволновку. Пока она разогревалась, позвонила маме. Я звоню ей каждый вечер, понятия не имею почему. Моя ма не из тех, кто жалуется на боли в спине или начинает рассказывать, дочь которой из подруг залетела и скоро родит, или что она нашла в мусорной корзинке средней руки начальника, поэтому у нас не особо много тем для разговоров. Когда я в хорошем настроении, то в общих чертах рассказываю, как прошел мой день. Когда в плохом, пускаюсь в подробностях описывать, как выглядел потерпевший и как рыдали его родители. Иногда я ловлю себя на том, что специально фиксирую в уме на местах преступления детали поужаснее, надеясь, что пройму ими ма, у нее прервется дыхание или она заорет, чтобы я прекратила. Но этого никогда не происходит. — Привет, — сказала ма. Щелчок зажигалки. Она обязана курить, пока мы разговариваем. Я нажала на кнопку «эспрессо». — Привет. — Какие новости? — Мы с Мораном выезжали на уличную драку. Парочка пьяных ребятишек взяла в оборот третьего и немного поскакала у него на голове. Глазные яблоки катались по асфальту. — Хм. Больше ничего интересного? Мне не хотелось рассказывать про Ашлин. Слишком много дерьма вокруг, и слишком со многим я еще не разобралась. Я никогда не рассказываю маме то, чего сама не понимаю. — Не. Лиза зовет выпить с ее компанией, но я просто мертвая. Валюсь с ног. Ма немного помолчала, исключительно для того, чтобы дать мне понять: моя ложь от нее не укрылась. Затем сказала: — Мэри Лан говорит, что про тебя сегодня в газетах писали. Ну конечно. С этой коровы станется. — Так и сказала? — И не в связи с уличной дракой. А в связи с какой-то девушкой, убитой прямо у себя дома. В газете из тебя сущее чудище сделали. Я заменила кофейную капсулу и снова нажала кнопку. Кофе мне требовался двойной крепости. — Обычное дело. В газеты оно попало только потому, что девушка была блондинкой и на ней был слой макияжа в два пальца. Кроме того, этот репортер меня терпеть не может. Конец истории. Большинство мамочек, почуяв слабину, принялись бы ковырять у своего дитяти дырку в голове и высосали бы по капле весь мозг. Моя ма не из таких. Для нее главное — указать, кто тут босс, и не надо пытаться морочить ей голову. Но указав на это, она тут же успокаивается. — Ленни снова просится переехать ко мне. Ленни и ма вместе уже девять лет, с перерывами. Нормальный мужик. — И? В трубке раздался смех, потом шорох выпускаемого дыма. — Сказала, что он, должно быть, шутит. Если бы мне требовались его грязные труселя в моей спальне, то они давно бы уже там поселились. В общем, несет сам не знает что. Ему больше не нравится, как я готовлю, да и на расстоянии он дешевле обходится… Она еще немного прошлась насчет Ленни, докурила и попрощалась. Звякнула микроволновка. Я вытащила имитацию пасты, взяла кофе, села на диван и включила ноутбук. Зашла на сайты знакомств. Я скорее умру, чем стану заниматься этим на работе, один взгляд через плечо — и вот они, восторженные вопли: Господи, братцы, Конвей ищет свидания по интернету! — Что-что за сайт? Ну конечно, фригидныесучки. В наши дни на все найдется покупатель, ребята. — На нее? Ты шутишь? — Эй, мы-то знаем, что за щеку она берет будь здоров как, иначе бы ее здесь не было, наверняка у нее в профиле это все расписано. Но если мистер Любовник существует, должна же была Ашлин как-то с ним познакомиться. Проверка ее связей на работе не покроет криминальный сектор, а судя по ее телефону и по словам Люси, новые знакомства давались ей нелегко. Если только она не нашла себе гангстера на курсах кройки и шитья, но я все-таки думаю, что она подцепила его в интернете. Я завела аккаунт, используя фиктивный электронный адрес, описание Ашлин и фотографию какой-то улыбающейся блонды из «Гугла» на случай, если наш проказник предпочитает определенный типаж и уже ищет себе новую подружку взамен старой, и немного покопалась в анкетах. На сайтах в основном используют ники, а не имена: джей-вау79, футболист12345. Описание Ашлин подходило здесь половине девушек, я отфильтровала по возрасту и листала селфи блондинок — губки гузкой, пока у меня не пошли круги перед глазами, но Ашлин среди красоток я так и не нашла. Я верю, что в жизни главное позитив и то, что предназначено, всегда нас найдет ЛОЛ… Мне нравится романтика, спонтанность, уважение, искренность, честность, интересные собеседники… Хочу просто поболтать, а потом просто плыть по течению. Напиши мне, ведь никогда не знаешь, что из этого может выйти!!! Фальшивая паста остыла и подернулась пленкой жира, но я все-таки запихнула ее в себя. Улица за окном тонула в ночи, только фонарь боролся с темнотой, но силенок ему явно недоставало. Ветер гнал бумажный пакет из какой-то забегаловки, швырял о стену, поднимал в воздух и снова кидал на проезжую часть. Мимо окон торопливо проковыляла старуха из дома 12, плотно закутанная в шаль, перед собой она толкала магазинную тележку. Я переместилась в раздел жеребцов и начала выискивать лица, знакомые по работе или из выпусков новостей. Пусто. Не то чтобы известные гангстеры обычно развешивают свои снимки на сайтах знакомств. Я впервые на подобном сайте. Даже не знаю, что сказать, ищу человека, легкого на подъем, без драм, с хорошим чувством юмора… Все говорят, что я немного сумасшедший и бешеный. Башню мне снесло в глубоком детстве. Но если думаешь, что сможешь удержать меня в руках, пиши!!! Эти люди выводят меня из себя. Все они отчаянно нуждаются во внимании, подпрыгивают, машут ручками и принимают самые соблазнительные позы, только бы вызвать интерес. Эй, посмотри на меня, я хочу тебе понравиться, пожалуйта, ну пожалуйста, желай меня!!! Жалобная песня «потому-что-я-этого-стою» (ищу высокого, стройного, спортивного, некурящего, не употребляющего наркотики, без детей, без домашних животных, с постоянной работой и собственной машиной, любящего кухню фьюжн, говорящего минимум на трех языках, любителя йоги и эйсид-джаза…) угнетает не меньше. Заказ отношений из онлайн-меню, потому что ты же обязан иметь отношения, с таким же, как ты, с такой же современной аудиосистемой и с таким же навороченным автомобилем, и очень важно убедиться, что ты получил именно то, чего хотел. Мое уважение вызывают только те, для кого это бизнес. Супердевочки из Украины, ищущие папиков в глубинке, надеющиеся охомутать их. Всем остальным надо дать хорошего пинка и выписать двойную порцию самоуважения. Никто не нуждается в отношениях. То, что действительно нужно, — немного здравого смысла, чтобы это понять, немотря на всю чушь, которую вываливают масс-медиа, взахлеб кричащие, что сами по себе вы ничего не значите и если вы с этим не согласны, то вы урод. Правда заключается в том, что если вы ничего из себя не представляете без кого-то другого, то вы вообще ничего из себя не представляете. И это относится не только к романтическим отношениям. Я люблю мою ма, я люблю своих друзей, люблю искренне и сильно. Если ради кого-то из них мне нужно будет отдать почку или свернуть несколько шей, я сделаю это, не задаваясь лишними вопросами. Но если все они завтра уйдут из моей жизни, помахав на прощанье, я останусь такой же, какой и была. Я живу внутри собственной шкуры. Ничто из того, что происходит снаружи, не может изменить того, что у меня внутри. И как по мне, так это не причина для гордости. Насколько я понимаю, это базисное требование, чтобы называться взрослым человеком, где-то между умением чистить зубы и знанием, как поменять рулон туалетной бумаги. Все эти идиоты с сайтов, которые молят, чтобы пришел кто-то и подтянул им штанишки, вызывают у меня приступы тошноты. В ящик уже упало два сообщения. Привет! Как ты, ничо? Просмотри мою страничку и напиши если хочешь общаться. Парню 23 года, айтишник, так что на роль тайного ухажера Ашлин не годится. Приветствую, прекрасная леди. Я бы очень хотел узнать, что скрывается за этой ошеломительной внешностью. О себе: очень духовная личность, очень творчески развит, путешествую по миру. Обо мне говорят, что мне следовало бы написать роман о своей жизни. Заинтригована? Давай поболтаем. Я узнала парня на фото. В те дни, когда еще носила форму патрульной, я арестовала его за то, что мастурбировал прямо в автобусе. Дублин — маленький город. Я отметила для себя, что в свободную минутку стоит проверить, чем он занимался в последнее время. Но это не к спеху. Вряд ли Ашлин сошла с ума из-за такого мелкого урода. Я вышла с сайта, когда экран начал расплываться и двоиться перед глазами. Допила остатки холодного кофе. Затем залогинилась в своем обычном почтовом ящике. В папке «исходящие» письмо. Привет, дорогуша, что новенького? Давно не виделись. Хотелось бы поболтать, как будешь свободен. Дай мне знать. Увидимся. Рэч. ХХ. В строке «отправитель» стоял адрес «рэйчелводкасколой». Я перечитала снова, подвела курсор к кнопке «отправить», но не нажала. Освещение в комнате изменилось. На террасе зажглась лампа, подключенная к датчику движения. Я встала, потушила свет в комнате и подошла к кухонному окну. Ничего. Просто дворик. Яркий свет и пляшущие тени придавали ему зловещий вид. Голая брусчатка, высокие стены с плетьми плюща и темнота, нависшая над всем этим. На секунду мне почудилось какое-то движение поверх стены. Чья-то макушка высовывается со стороны переулка. Я моргнула, и все исчезло. Сердце билось учащенней. Я подумала об Ашлин: молодая одинокая женщина, коттедж в Стонибаттере. К дому можно подобраться сзади, со стороны переулка. Подумала о злоумышленнике, который сбежал через стену заднего дворика, когда его засекли. Подумала об этом недоноске Краули, который размазал мое фото на целый газетный лист — вдруг кому-то захочется подкараулить меня у Дублинского замка и проследить до самого дома. Я выключила свет во дворе и проверила пистолет. Затем распахнула заднюю дверь, метнулась к стене, вскарабкалась на нее и заглянула вниз, готовая встретиться лицом к лицу с любой опасностью — от обдолбанного наркомана до Фредди Крюгера. Но я увидела лишь узкий проулок, еле освещенный далеким уличным фонарем и совершенно пустой. Тени и пакеты от чипсов метались вдоль стен, какой-то детский рисунок намалеван на противоположной стене. Я прислушалась. То ли удаляющиеся шаги, то ли ветер играет черепицей. Гнев слегка поутих, теперь я уже злилась на себя за глупость. Сама ведь ввязалась в эту историю, но даже если бы это дело каким-то чудом превратилось в расследование серийных убийств, то маньяк сегодня вечером сидел бы дома и резался в компьютерную приставку, а не искал приключений у меня во дворе. Макушка, которую я заметила, была или обманом моего переутомленного зрения, или принадлежала алкашу, который решил отлить в переулке. А датчик движения включился или от порхающего мусора, или от пробегавшего уличного кота. Я вернулась к компьютеру и долго сидела, положив палец на тачпад, слушая, как ветер мечется снаружи, и одним глазом следя за игрой теней на заднем дворе. Затем нажала «отправить».