— Очень интересно… Расскажите, какую картинку вы себе нарисовали. Конкретно. Рори выписывал пальцем какие-то узоры на столе. — Я думаю, что он не появился на ваших радарах, потому что был мало знаком с Ашлин. Они повстречались в ночном клубе или, может, у нее на работе, разговорились. Он узнал номер ее телефона, позвонил, они встретились и пошли в паб, а может, и до этого не дошло. Но у него в голове уже вертелись ее истории, он был отравлен ими. Ведь для него-то они были в диковинку. Бреслин уже наверняка торчит в наблюдательной комнате, умоляя меня двигаться дальше, пока наш кофе не остыл. Пусть торчит. Если Рори понадобится целый день, чтобы разговориться, он его получит. — А потом по какой-то причине Ашлин решила прервать отношения. — Рори взглянул на меня. Его пальцы со всей силы уперлись в стол. — Если ты не привык к этой проверке реальностью, это может оказаться разрушительно. Сродни героиновой ломке. Настоящие муки, физические и душевные. Разум и тело отказываются тебе служить. — И поэтому он пришел за ней? Рори резко замотал головой: — Нет. Не так. Тот, кто нападает на женщину из-за того, что она решила порвать с ним после одного-двух свиданий, — чудовище. Психопат. Ашлин никогда бы не стала встречаться с психом. То, что она любила мечтать, не значит, что она не замечала реальность. Он наверняка хороший парень. Просто все вышло из-под контроля. Невиновный человек, у которого убили девушку, обычно описывает преступника как животное с пеной у рта, заслуживающее семь электрических стульев. Рори не мог себе этого позволить. — Звучит логично, — сказала я, записывая за ним и кивая. — И что же он сделал? — Если он не может быть с Ашлин, то ему нужно больше материала для грез. Чем-то питать их. Он знает, где она работает, поэтому начал шататься поблизости, чтобы увидеть ее. Однажды вечером он шел за ней до самого дома. — Голос Рори наполнился силой, как электрическим зарядом. Мне больше не нужно было его подгонять. — А когда он узнал, где она живет, это превратилось в пагубное пристрастие. Он не мог остановиться. Он пытался, но каждые несколько дней ноги сами несли его в Стонибаттер еще до того, как он успевал понять, что делает. Он шатался по улицам и думал о ее ногах, которые касаются тех же самых мостовых, покупал шоколадные батончики, которых ему совершенно не хотелось, просто чтобы делать покупки там же, где и она. Он подходил к ее дому и смотрел, как она заваривает себе цветочный чай, как она гладит одежду. Он был тенью за ее спиной. Он подошел очень близко к правде, шел параллельным курсом, едва ее не касаясь. Хороший ход. Из-за этого вся история звучит весьма достоверно. — Он привык стоять там, тенью за окном, в темноте, переминаться с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть. Смотреть на свет в ее окнах. Представлять, как он отпирает замок, входит в это тепло, как она устремляется к нему, целует. Представлять, как они готовят ужин на этой светлой кухне. Он нашел свой распорядок, свое равновесие, свое счастье. Он мог жить так до бесконечности. Рори изменился. Он больше не был маленькой серой мышкой. Он выпрямился на стуле, жесты быстрые и уверенные. Сила в голосе нарастала, пока не заполнила всю комнату. В первый раз я поняла, как Ашлин могла в него влюбиться. Вся эта патетика — последнее, что я ищу в мужчине, но есть в ней притягательность. Рори как будто вырос из своего бежевого свитера, и стало понятно: войди он в комнату — непременно задержишь на нем взгляд, будешь смотреть и смотреть. — И вот субботний вечер. Человек отправился, как обычно, подсматривать за Ашлин, но увидел что-то новое. Он увидел ее нарядно одетой и накрашенной, она сияла. Увидел, что она готовит ужин не для себя одной, а на двоих, достает два винных бокала из буфета, несет в гостиную. Увидел, как она поет в штопор, точно в микрофон, как танцует, как развеваются ее волосы, как она хохочет. Он увидел, как она счастлива. Как она ждет. Готовлюсь и пою в штопор, как тинейджер в щетку для волос. Запах крови снова поплыл по комнате, словно в лавке мясника. У Рори прекрасное воображение, но он же не ясновидящий. Он подсматривал за Ашлин вечером в субботу. — У него перехватывает дыхание. Он чувствует, что мир словно перевернулся, наверное, думает, что он так сильно мечтал, что мечты превратились в реальность… Но в реальности такое не срабатывает. — Горькая морщинка залегла у Рори в уголке рта. — Он поверил, что каким-то чудом Ашлин принарядилась для него, готовит ужин для него. А когда дыхание восстановилось, он вышел из темноты, смахнул с себя капли дождя и постучал в дверь. Прекрасный финал. Рори сложил руки, глубоко вздохнул и выжидающе посмотрел на меня. Он хотел все оставить так. Мне нравился этот допрос. Не только потому что он хорошо продвигался. Мне он нравился, потому что все было ясно. Никакие «если» и «может быть» не дергались по углам, не болтались в воздухе и не зудели под одеждой. Никаких наслоений маловероятных событий и гипотетических предположений, которые надо учитывать всякий раз, когда открываешь рот или выслушиваешь ответ. Только я и этот парень напротив меня. И то, что, как мы оба знаем, он сделал. Это лежало прямо перед нами на столе, тяжелое, темное, поблескивающее, и тот, кто победит, получит все. Я спросила: — И что потом? Рори пожал плечами. Но я смотрела на него с вопросительно приподнятыми бровями, и он сказал: — Ну… Естественно, Ашлин готовилась к встрече не с ним. Она готовилась к встрече со мной. Она и не вспоминала о нем в последние месяцы. Она изумилась, увидев его. Наверное, попросила уйти. И в этот момент он сорвался. Мой взгляд остался вопросительным. — И?… Голос ослаб и ушел в пол: — И сделал ей больно. Сила покинула комнату, его голос, его лицо, он сам снова был маленький и жалкий. Сказочная история лопнула, как он и говорил, из-за каменной реальности — смерти Ашлин. После затянувшегося молчания Рори добавил едва слышно: — Убил ее. — А как бы он это сделал? Рори замотал головой. — Рори, помогите мне, пожалуйста. — Вы сами знаете. — Сделайте одолжение, — сказала я мягко, наклоняясь к нему и пытаясь поймать его взгляд. — Притворитесь, что это выдуманная история, хорошо? Как те, которые вы рассказывали Ашлин. Пожалуйста, закончите ее для меня. — Я не… Все, что я знаю, — у него не было с собой оружия. Ножа или чего-то в этом роде. Он ведь не планировал ее… Может быть, торшер или что-то такое… — Судорога прошла по его лицу. — Я не могу… Он не собирался выдавать, что ему известно, как она умерла. Неважно. Мы и так глубоко забрались. — Вау! — Я откинулась на спинку стула, шумно выдохнула и взъерошила волосы. — Ох. Это было сильно. — А это… — Рори глубоко вздохнул, надел очки и сверкнул ими на меня, фокусируя взгляд. — Это может пригодиться? Вы думаете? — Может, — ответила я. — Очень даже может. По понятным причинам я не могу делиться с вами всеми своими мыслями, но есть шанс, что вы дали нам что-то очень существенное. Спасибо вам. Спасибо большое. — Не за что. Вы считаете… — Олее-оле-оле-оле! — энергично пропел Бреслин, распахивая дверь локтем и покачивая чашками. — Простите, что задержался. В этой шайке дикарей ни один не приподнимет задницу, чтобы вернуть чашку в буфет, уж не говоря о том, чтобы помыть. Пришлось все собирать со столов. Но с другой стороны… — он поставил чашки на стол и, сияя, вытащил из кармана коробку печенья, — тайник О’Гормана не подвел. Леди и джентльмены, шоколадные «Орео»! Кто молодец? — Ты просто герой, — сказала я. — Умираю от голода. — К вашим услугам. — Бреслин подтолкнул коробку с «Орео» ко мне и Рори, который, разумеется, тут же уронил печеньку на пол и нагнулся, чтобы поднять. Он рассматривал печенье, словно не совсем понимал его предназначение. — Их надо глотать, — сказал ему Бреслин. — Пока не пришел О’Горман. — Вот послушай, — сказала я, макая печенье в кофе. — У Рори есть версия. — Слава Всевышнему. Хоть у кого-то есть. Что-то интересное? — Может быть, — сказала я с набитым ртом. — Короче, он считает, что Ашлин была из тех, кто заставляет парней начинать мечтать о «жили долго и счастливо» значительно быстрее, чем другие девушки. Так вот, есть некий парень, с которым Ашлин встречалась, но так недолго, что наши радары не засекли его. И после того как она его бросила, этот парень мог думать только о ней. Начал выслеживать ее. А когда увидел, что она готовится к ужину на двоих, то убедил себя, что она ждет именно его. Постучался в дверь, впал в шок, когда понял, что она вовсе не рада ему, и нанес удар. — Интересно. — Бреслин сосредоточенно жевал. — Мне нравится. Неплохо вписывается в то, что нам уже известно. Рори не то чтобы выглядел очень ободренным. Он весь вжался в стул, смахивая ворсинки коврового покрытия со своей печеньки. С той минуты, как Бреслин зашел в комнату, он весь полинял и скукожился — как шерстяной свитер после машинной стирки. — Вот именно, — сказала я. — Я тоже это почувствовала. На этой работе ты учишься чувствовать, когда что-то правильно. — Мы все обожаем это чувство, — сообщил Бреслин Рори. — Мы за ним охотимся. Должен признаться, сын мой, твоя версия очень близка к этому чувству. Мы копнем поглубже среди случайных знакомств Ашлин, ночные клубы, работа. Если такой парень существует, Рори, мы действительно будем должны тебе билет на Барбадос. Он откинулся на спинку стула и сделал большой глоток кофе, после чего разложил перед собой бумаги. — А пока, раз мы все равно уже здесь, не мог бы ты прояснить пару пустяков? Просто чтобы мы могли вычеркнуть? — Господи, снова ты со своим списком, — простонала я, закатывая глаза. — Не обращайте на него внимания, Рори. У этого человека имеется даже список содержимого его карманов, чтобы проверять, не обронил ли он что-нибудь. Не поддавайтесь. Просто вставайте и уходите. — Не трогай мои списки, ты, — Бреслин ткнул пальцем в мою сторону. — Они частенько спасали наши задницы. — Ну да, как же. — Рори? Все нормально? Всего несколько минут. Мы оба знали, что Рори не уйдет. Ему некуда идти, кроме как снова выписывать бесконечные круги по своей квартире и в своей голове. — Думаю, что да. — Вот видишь, — глянул на меня Бреслин, — Рори готов немного посодействовать. Верно, Рори? — Да. Наверное. — А я не готова. Еще одного списка я не выдержу. — Терпи, Конвей. Он зашелестел бумагами. Я тяжело вздохнула и стянула волосы резинкой. Бреслин прав. Мы хорошо ведем допрос. А это старое правило: если хорошо работается вместе, то к черту все остальное. Уголком глаза я уловила тень за односторонним стеклом и подумала, не вернулся ли Стив. — Ах! — упоенно воскликнул Бреслин. — Замечательный списочек. Поехали. Вопрос первый. «В субботу вечером Ашлин говорила со своей подругой о том, что пригласила тебя на ужин. Такое впечатление, что она очень его ждала». — Он улыбнулся Рори и не переставал улыбаться, пока Рори не выдавил из себя ответную улыбку. — Чудесно. А подруга ей ответила… — Он притворился, будто проверяет свои записи. — «Будь осторожна, хорошо?» Почему бы ей так говорить? Рори выглядел совершенно сбитым с толку: — Кто это сказал? — А на кого бы ты подумал? — Я не знаю. Я едва знаком с подругами Ашлин. Кто…