Я не сразу заметил, что кричу. Рю каким-то чудесным образом смог выдержать удар, сопровождаемый моей физической и энергетической силами. Вспыхнули чакры Рю, и его клинок стал вместилищем стихии холода и ветра, покрываясь извивающимися снежными плетями. Между нами завязался бой. Рю ловко уклонялся, иногда парируя мои удары, и быстро бил в ответ. Он сделал два метких, очень быстрых удара, и я не успел закрыться. Резкая, морозная боль, стягивающая кожу, пронзила бедро и грудь, заставив меня вскрикнуть. Я отпрыгнул, разрывая дистанцию с Рю так сильно, как только мог. Он ранил меня, и серьёзно. Я понял это не глядя. Кимоно быстро пропиталось кровью, но я ещё был жив, что говорило о сохранении боеспособности. Состояние шока приглушало болезненные ощущения, и пока можно было драться не боясь, что боль помешает. Без черного клинка, даже не смотря на свою огромную силу, мне не удавалось полноценно противостоять Рю. Меч неожиданно потяжелел. Я опустил его, но так, чтобы в случае чего можно было парировать удар и совершить контратаку. Во мне было больше силы, что заставляло меня чувствовать себя слишком уверенно, и это стало роковой ошибкой. Как и в прошлый раз, меня снова брали опытом. Решив быть осторожнее, я занял боевую стойку. Рю отреагировал на это став ветром, и помчавшись ко мне, через пару секунд грозясь до меня добраться. К счастью, одного своего козыря я ещё не раскрыл. Когда Рю явился, занося меч для того, чтобы меня разрубить, я отскочил назад, и сковал его телекинезом. Он замер, как восковая фигура, перед параличом успев лишь расширить глаза. Такого поворота событий он явно не ожидал. Рю был силён, промедление могло стоить мне жизни, потому я отреагировал быстро. Используя телекинез, я прыгнул вперед вытянув ладонь, и придавая себе сильное ускорение. Сконцентрировав в ладони плотный сгусток энергии, я коснулся им живота Рю, и этот удар отбросил его с такой силой, что Рю пролетел метров десять. Упав, Рю перекатывался по площади, и силой моей атаки его тянуло ещё метров десять. Думать о победе было рано. Рю был необычным человеком, обладавшим необычайной прочностью. Не теряя времени, я сделал ещё один рывок, взмыв в небо и оказавшись над Рю. Я набрал приличную высоту и видел ровно половину площади. Наполнив ногу ударной энергией, рывком отправил себя вниз, прямо на цель. Врезавшись в Рю со всей силы, я заставил площадь с треском прогнуться, образовав ещё один растрескавшийся кратер. Поднялись клубы пыли, скрывшие нас от пристальных взоров напуганных зрителей, окруживших площадь. Рю лежал на спине, придавленный моей ступнёй, и я быстро приставил к его горлу меч. Из под его седых волос лилась кровь, небольшим ручьём перекрывая лицо, и стекая под одежду. Впервые мне удалось увидеть кровь Рю, и это было для меня удивительным событием, которое я запомню. Он открыл глаза, глядя на меня всё так же спокойно, как и всегда. Честь самурая не позволяла ему кричать и корчиться от боли, хотя в такой ситуации это было допустимо, на мой взгляд. Я не чувствовал победы над Рю. Это не было для меня соревнованием, которое я собирался выиграть не смотря ни на что. Это было актом возмездия, в рамках которого Хеля, моя любимая Хеля, будет отомщена. «Прощайся с жизнью, Рю» — подумал я. Меня одолевала злость, меня раздирало желание поскорее вонзить лезвие в горло старика, чтобы наказать его за всё, что он сделал. Он лгал мне всю жизнь, он погубил мою любовь, и он поощрял эксперименты надо мной. Он поощрял эксперименты над невинным ребёнком, мнения которого по этому поводу даже не спросили. Но почему-то, от фантазии, где он умирает, мне становилось только хуже. Я чуть расслабил ладонь, отстранив лезвие от его горла, но не ослабляя бдительности. — Чего ты ждёшь? — спросил он сдавленно. Я вот тоже задумался, чего жду, и почему Рю до сих пор жив. Мне вспомнилась всё, что он сделал, и самым разумным в данной ситуации было именно убить его. Кто знает, сколько ещё людей пострадали из-за него? Что-то останавливало. Чем я буду лучше чем он, если совершу это убийство? Ничем. Я стану точно таким же инструментом жестокости, только не чужой, а своей. — Расскажи мне, кто я, — попросил я. — Не ври мне хотя бы здесь. Кто я? Зачем ты сделал всё это со мной? Я снял ступню с груди Рю, и отошёл, держа меч в готовности. Рю громко вдохнул, и раскинул руки, испытав явное облегчение. Он тяжело дышал, и я терпеливо ждал, пока он закончит. Возник страх, что он встанет, и продолжит бой, но сил у Рю не осталось. Их хватало ему только на то, чтобы дышать и смотреть. — Ты был агентом старого правительства, Рэн, — начал Рю, похоже, решив вскрыть всё. — Каким ещё агентом? — изумился я. — Когда всё началось, когда начались вооруженные попытки прервать эвакуацию в Купол и восстание, тебе дали задание забрать черный клинок и транспортировать его в резиденцию старых правителей, — Рю хрипло дышал, и слова давались ему нелегко. — Твоя мать, к сожалению, была среди восставших, и ты побежал спасать её, когда правители применили первую версию гибридного генератора, который был оружием массового поражения. Ты вместе с матерью попал под удар, но в результате вместо того, чтобы обратиться обычной тенью, и пройти процесс обыденно, как остальные, ты моментально пережил реинкарнацию, — Рю хрипло прокашлялся, — о ней, похоже, знали. Ведь мне отдали приказ ждать тебя у себя в доме, до тех пор, пока ты не придешь. Я не знаю, как они поняли, что ты быстро переродишься, и придешь ко мне. На это, вроде, повлияла какая-то аномалия, то ли искусственно вызванная в том районе Киото, то ли нет. Агент старого правительства, моя мать, реинкарнация. Они, получается, вели проект «Инкар» ещё до того, как загнали всех под купол? Не верилось, но у меня было настоящее прошлое, но удивляться не было никаких сил. Я был вымотан схваткой, мне не терпелось узнать всё до конца, и покончить со всем этим. Но вдруг появилась ужасающая догадка, встрепетнувшая мою душу и вернувшая бодрость. — Как выглядела моя мать? Рю описал её, и когда в голове всплыл её образ, в груди неприятно защемило. Стало невыносимо больно. Так больно было только тогда, когда я видел смерть Хели, и это было отвратительно чувство. Мне вспомнилось, что в детстве, увидев блондинку с волнистыми волосами, описанную сейчас Рю, я заплакал. Стало ясно, почему при её виде я испытал сильнейшее чувство утраты. Это была моя мама. Я служил старым правителям. У меня было реальное прошлое, о котором мне совсем ничего не было известно, и теперь всё стало ещё более запутанным. Чем я занимался, и что конкретно делал, было неизвестно. «И всё равно, — решил я, — нет смысла цепляться на прошлое. Значение имеет только то, что происходит сейчас». — Когда я забрал тебя, то получил новый приказ, вырастить, свести с Хелей, и в определённое время спровоцировать события, которые вызовут в тебе нужные эмоции. То, что ребята издевались над тобой, как и убийство Хели, моих рук дело, — признался Рю неожиданно, видимо, совсем не боясь за жизнь. — Прости меня, Рэн. Я лишь хотел сослужить службу своей стране. Я промолчал. Мне даже в голову не приходило, что ответить. Это перевернуло мой мир, поставив всё вверх дном, и шокировало. Я будто потерял конечность, и конечностью этой была подлинность личности, которой мне пришлось стать. Выходило, что меня сделали продуктом множества заранее запланированных событий, и даже гибель Хели была подстроена заранее. Вопросом, наверное, было лишь то, когда и при каких обстоятельствах. Не в силах реагировать, и находясь в эмоциональном истощении, я убрал меч в ножны. — Что ты планируешь делать, Рэн? — ослабленно спросил Рю, не переставая смотреть в небо. — С вами — ничего. Я дарю вам жизнь, мастер, и вы вольны сделать с ней что хотите. Можете, следуя своим догматам о чести, вскрыть себе живот, можете жить. Дело ваше. Я узнал всё, что хотел узнать. Послышался многочисленный топот. Оглядевшись, я увидел, что меня окружают полицейские, вооруженные мечами и автоматами. Нужно было бежать, но я решил остаться. Всё, что я хотел выяснить, выяснилось. Не спеша подняв руки, я решил сдаться, и ждал полицейских. Вдруг земля дрогнула, да так, что всех подбросило. Полицейские едва устояли на ногах, удивившись, и вскоре причина явления стала ясна. Сквозь неровную кладку площади, с шести сторон, прорезались острые, каменные концы, цветом и материалом напоминавшие треугольник, который я видел. Пока они были короткими, но постепенно, они вытягивались, становясь выше. От них вскоре пошли трещины, которые сошлись в середине, как раз там, где был я, и Рю. Взяв старика на руки, я отпрыгнул в сторону, и положил его. Произошедшему далее я не мог найти никаких объяснений. Площадь, словно сыпкая сухая земля, покрылась мелкими трещинами, и стал напоминать картину, умышленно состаренную техникой кракелюра. Поверхность начала выгибаться вверх с диким треском и грохотом, а затем, резко провалилась, будто бы под ней исчезло пространство. К центру стягивалось бетонное крошево и осколки кладки, как к песчаной воронке зыбучего песка. Отойдя ещё дальше, и захватив с собой Рю, я смотрел на это расширенными от удивления глазами. По толпе полицейских прошла волна испуга, и они стали разбегаться в разные стороны, как насекомые от гигантского пылесоса. Я лишь успел заметить, что лица их окаменели. Вскоре острые концы, появившиеся из-под площади, вытянулись окончательно, остановившись. Они были как изогнутые когти, остриём направленные к центру, и угрожающе нависали над тем, что должно было вылезти из воронки, начинавшей крутиться. Про себя я назвал их когтями. Вдруг кончики когтей ярко вспыхнули, и прямо на острых концах стали образовываться сгустки чёрно-белой энергии. Из сгустков ударили прямые лучи, напомнившие лазер. Как только они коснулись центра воронки, то месиво из бетона и кладки стало плавиться, постепенно исчезая. В центре появилась дыра. Лучи стали расходиться в разные стороны, формируя четыре конца большого прямоугольника, и оставляли после себя зияющую пустоту. Но вскоре стало ясно, что прямоугольник оказался выходом для чего-то. Из образовавшегося прохода плавно выпарил перевёрнутый треугольник. Это оказалось то самое устройство, под которое меня хотели поставить. Но теперь он чем-то отличался. А именно стеклянной камерой, которая была встроена в его середину, и была будто глаз. Внутри была Хеля, прикованная к поверхности треугольника цепями, и беспомощно висевшая на них, будто её распяли. На фоне нахмурившихся туч треугольник выглядел очень угрожающе, и трудно было скрыть впечатление, что он на меня производил. Так же над треугольником парили уже не пять, а шесть мечей, один из которых был мой, красный. Я начал догадываться, что задумали всесильные. К чему им нужен проект «Инкар». Единственный способ убедиться заключался либо в прямом вопросе, либо в наблюдении. Первый вариант маловероятен, и я сразу стал ориентироваться на второй. Это было издевательством над телом. Меня охватил приступ злости, заставивший стиснуть зубы, и напрячь все конечности до онемения. «Кому и зачем понадобилось такое делать?! — гневливо думал я. — Разве нельзя оставить мёртвого человека в покое?!». Я вытащил меч, намереваясь разбить стеклянный глаз, и вытащить её оттуда. Обвалившаяся площадь сформировала внизу полусферу, и сразу стало ясно, куда всё провалилось. Формой полусфера напоминала помещение, в котором меня держали прежде, чем Ису освободил. Подобных устройств-треугольников, как оказалось, было несколько. Они, подобно бамбуку, быстро вырастали, начав выситься в разных точках центрального района. Всё это напоминало подъём из-под земли инопланетных космических кораблей, которые планировали захватить Землю, и это зрелище пронимало до дрожи. От когтей к треугольнику рывком вытянулись толстые цепи, которые будто его сдерживали, не позволяя взлететь выше положенного. Я увеличил дистанцию настолько, чтобы быть на достаточном удалении, но при этом, иметь возможность быстро добраться обратно. Прежде, чем бросаться за Хелей, нужно было оценить то, с чем предстоит столкнуться. Необдуманные поступки научили меня тому, что они до добра не доводят, и надо думать, прежде, чем делать. Кругом стала нависать тьма, которая будто бы давила на виски, и мешала анализировать обстановку. Гул, исходящий от треугольников, стремительно нарастал. Неожиданно, через завесу пыли, поднятую вокруг, промчались пять ветровых вихрей. Став в один ряд, недалеко от меня, они обратились людьми. Это были правители, внутри которых синхронно потухли зелёные чакры. Глава 17 — Некрасиво врать своим согражданам, Рэн, — шагнул вперёд Нагихато, высокомерно подняв подбородок, и глядя на меня с презрением. — Ты же это признаёшь? — Признаю, — кивнул я, доставая меч. — Но только это относится скорее к вам, а не ко мне. Да? Вскоре прибежал Ису, встав рядом со мной и став тяжело дышать. Он был окровавленный, и утомлённый схваткой, что меня даже удивило. Никогда бы не подумал, что кто-то способен даже задеть его, не то, что утомить. Он встал рядом, но в разговор решил не влезать, доверяя бразды правления разговором мне. Из Ису переговорщик был никакой. — Ты даже не понимаешь, что происходит, и заявляешь, что мы лжём, — усмехнулся Нагихато. — Мы делаем это ради вас. Другие правители стояли молча, но явно чего-то ждали. Вдруг из треугольника вылезло пять маленьких чёрных щупалец, состоящих из энергии, и они потянулись к Всесильным, добравшись до их рук. Каждый зажал в ладони по одному концу щупальца, включая Нагихато. Это немного напугало меня, и было трудно понять, чего ждать от них. — Да? А над телом Хели вы тоже издеваетесь ради нас? — Вот как её зовут, — сказал Нагихато. Он будто бы специально отнёсся к ней с пренебрежением, чтобы меня позлить. — Да, ради вас. Она оказалась отличным передатчиком, и ускоряет генерацию тёмной энергии в разы. Рэн, сложи меч, и откажись от своих слов. Скажи людям, что вы не понимали, о чём ведёте речь. — Не слушай этого пса, Рэн, — злобно произнёс Ису. — Он манипулирует тобой. — Не лезь, — рявкнул Нагихато. — И послушай. Да, тени стали появляться по нашей ошибке, да, мы их используем как источник энергии, потому что по-другому защитить Купол не получится. — Там же никого нет снаружи! — Возразил я. — От кого защищать?! От природы?! Да вы рехнулись! — Не от природы, Рэн! — Ответил Нагихато. — Людей от самих себя! Нагихато уверенно говорил в полный голос. — Ты не понимаешь, как управлять народом, ты не знаешь, что происходит в отсутствии контроля! Ты не понимаешь, как осчастливить людей! — Снаружи происходит именно то, что происходит в отсутствии контроля! Никто не жалуется! — Снаружи люди постоянно находятся под угрозой самих себя, Рэн! Как же ты не поймёшь! Если люди уверены, что тут, внутри, хорошо, а снаружи опасно и плохо, то они объединяются против общей угрозы! Это идеальное общество, где люди друг за друга горой! У них нет повода убивать друг друга потому, что есть опасность из вне, против которой надо стоять плечом к плечу! — Идеальное общество с порабощённым рассудком и не имеющее собственного мнения? Идеальное общество с навязанной моралью, которая прививает слепую преданность вам? Да, оно идеально, чтобы его беспрепятственно доить и держать в страхе ради сохранения своей власти и процветания элит. В этом вы преуспели, — заявил я саркастично. — Твой сарказм не уместен. Если они не будут преданы, то как станут слушать? Они должны быть уверены в нас, и в нашей правоте, только лишь тогда мы сможем уберечь людей от истребления друг друга! Иначе нельзя. Людей может контролировать только страх. — Да? А если вы так заботитесь о процветании народа, то почему девяносто процентов населения работают ради еды, и не живут в той роскоши, в которой живут мечники? Или в роскоши, в которой живут элиты? — Это неважно! Главное, сохранить людям жизнь, дать им кров и еду! — Зачем вам такой дикий способ получать энергию? Кем бы ни был преступник, он тоже человек, и есть способы решить с ним проблему по-человечески! — Содержать тюрьмы и кладбища слишком дорогое удовольствие! А если человек становится тенью, то он не умирает, а лишь живёт как тень, даже не понимая, где и зачем он находится. Ему не ясно, что он в оболочке купола, и вырабатывает энергию ради большого блага! Ему всё равно, где быть. Он преступник, так ещё и не умирающий при этом окончательно. Что тут не так? — Мне всё равно, где быть? — парировал я личным примером.