– Он встречался с кем-нибудь из Управления? – Насколько я знаю, нет. Не успел, погиб. Бедный парень. Ну, девочки, что будем делать дальше? Обе вопросительно уставились на него. – Думаю, кто-то в курсе каждого вашего действия и каждого шага. И моих заодно. Короче, мы в одной лодке. Мораль: вместо того чтобы подозревать друг друга, следует объединить силы. Короткое молчание прервал телефон: звонила Карль. – Мадам Жост, я вспомнила. И проверила у секретаря бригады. Вы упомянули фамилию Кандишар… Джейк, нарушив правила, припарковался у самого подъезда и остался ждать их в машине. Они набились в лифт из матового стекла, как сельди в банку. У Берлена приятный лосьон после бритья, отметила Лола. Они с Ингрид отошли в сторонку. Берлен встал у глазка и назвался. Вдова открыла дверь и тут же об этом пожалела. Они ворвались к ней силой. Ингрид быстро осмотрела квартиру. Кроме Матильды Кандишар – никого. – Вы не имеете права… – Вы говорили с лейтенантом Менаром, – произнесла Лола. – Это установлено. – Кто это? – Не пытайтесь меня обмануть. Себастьен Менар работал в уголовном розыске под началом майора Дюгена. Прошлым летом он был убит мотоциклистом в районе Сен-Мишель. – Я не знала. – Вы лжете. – Я забыла его имя. На самом деле я хотела встретиться с майором Дюгеном. Лейтенант принял меня вместо него, потому что начальника не было на месте. Конечно, ведь он отправился в Африку. – Зачем вам понадобился Саша Дюген? – Он был заместителем Марса. Я хотела, чтобы он объяснил… – Что объяснил? – Я хотела понять. Что за человек дивизионный комиссар. И зачем он причинил столько зла моему мужу… Опять все впустую. Вдова не сообщила им ничего любопытного. В машине они обменялись впечатлениями. Лола еще во время первой встречи заметила, что под гневом Матильды прячется испуг. Теперь он превратился в страх. Страх за близкого человека. – Матильда Кандишар будет молчать. Ее приводит в ужас мысль, что кто-то всерьез займется ее сыном. – Да, я, пожалуй, с этим согласен, – кивнул Берлен. – Не мы сообщили ей о смерти Менара, хотя она утверждает обратное. Она уже знала. – Что будем делать? – спросила Ингрид. – Я-то знаю, что делать, – произнес Берлен, – только вам это не понравится. Глава 32 8 февраля, пятница Ему следовало бы иметь автомобиль, соответствующий его статусу, однако у него не было машины, и он приехал домой на взятом напрокат велосипеде. Лоле и Берлену это показалось странным, а Ингрид нашла, что это нормально. В ее стране люди, заработавшие миллиарды на интернет-технологиях, одевались как подростки из бедных семей, так почему бы французскому хирургу не ездить на велосипеде? Между тем следить из автомобиля за Кандишаром-младшим было затруднительно. Они перемещались по Парижу со скоростью брюхоногих моллюсков, стараясь остаться незамеченными, и установили, что хирург знаменитого Американского госпиталя в Нейи живет в непрестижном квартале 19-го округа. Утопающий в легком тумане силуэт дракона в Городке науки и индустрии[29] привел Ингрид в неописуемый восторг. Гийом Кандишар поставил велосипед на стоянку, вернулся на набережную Жиронды, открыл желтую обшарпанную дверь в подъезд. – Еще можно передумать, – сказал Берлен. – Появившись у него, мы подвергнем его опасности. – Мы тебя поняли, причем сразу. – Лола, если за ним следят, то страхи его матери могут быстро обернуться реальностью. – Мы взвесили все за и против. Не будем тянуть резину. – Только потом не жалуйся, – отрезал он, выходя из машины. – А я остаюсь тут сторожить, – сообщил Джейк Ингрид. Здание выглядело ветхим, из щелей фундамента торчали пучки травы. Лифта не было, и им пришлось взбираться по лестнице в окружении запаха мочи и нарастающих звуков танго. – It’s so beautiful[30], – зажмурившись, проговорила Ингрид. У Лолы в памяти возник стоп-кадр: номер в “Калипсо” на музыку Карлоса Гарделя. Если бы только они могли перенестись в лучшее будущее… Дверь отворилась. Гийом Кандишар купался в томных волнах танго, но настроение у него было отвратительное. – Я вас узнал, любительницы ковыряться в чужом дерьме. А это что за тип? Берлен ответил, что у него накопилось несколько вопросов, на которые желательно получить короткие и содержательные ответы. – Кем вы себя возомнили? – Человеком, владеющим специальными приемами, чтобы разговорить кого угодно. У тебя есть выбор. Переквалифицироваться в терапевты или продолжать оперировать. – Что? – Слушайся меня, или я переломаю тебе пальцы один за другим. Он связал Гийома и вывернул ему правую руку. Хирург вскрикнул от боли, пообещал вести себя спокойно и выслушал Лолу, подробно рассказавшую о том, что его связывает с Саша Дюгеном и Арно Марсом. – Во время нашей короткой встречи у вашей матери мне показалось, что вам есть что нам рассказать, – продолжала она. – Теперь самое время. – Мне что-то не верится, что вы действуете в интересах вашего друга Дюгена. – И тем не менее это так. – Ну а теперь перейдем к игре в вопросы и ответы, – подхватил Берлен. – Кому ты заплатил за убийство Марса? – Вы что, больной? – А Грасьена? – Черт! Ни за что на свете! Может, это для вас убить – раз плюнуть. Видимо, мы с разных планет. – Кто говорит “Грасьен”, подразумевает “дневники”. Ведь именно они разрушили карьеру твоего отца. Ты знаешь что-то, чего не знаю я. Твоя мать тоже. Все очень просто. – Вот тут вы ошибаетесь! – Поясни. – Дневники вовсе не разрушили карьеру отца. Когда Сенешаль сообщил ему, что если он не снимет свою кандидатуру, то отрывки из дневников попадут в прессу, отец ему поверил. Он осознал, что соперничество с Борелем в президентской гонке приведет его к провалу, но в этом сраном мире политики можно подняться вновь. Именно это отец и собирался сделать. Он хотел переманить Ришара Грасьена. Этот тип всегда вставал на сторону того, кто предлагал больше денег. Если отец одержит победу в будущей президентской кампании, то его придется обхаживать. Грасьен это знал. Его преданность напрямую зависела от его интересов. Лола подумала о Талейране. “В политике предательство – это вопрос даты. Вовремя предать – значит предвидеть”. Ришар Грасьен готов был переметнуться? По словам Армана Бьянко, не впервые. – У вашего отца были шансы стать президентом? – спросила она. – Он был талантлив и харизматичен. И, в отличие от Бореля, имел прочную опору среди своих сторонников. И хорошо знал экономическую ситуацию, поскольку руководил собственной фирмой в сфере жилищного строительства. По образованию он был инженер и часто говорил мне, что из соображений общественной гигиены нужно взорвать Школу управления[31], “эту фабрику социопатов, смысл жизни которых состоит в удушении чужих талантов”. По крайней мере, в начале своей карьеры. Потом, думаю, он научился идти на компромисс. – По-моему, это только предположения. Нет доказательств, что Грасьен… – Отец несколько раз с ним встречался. Они наладили контакт. – И что же приключилось?