— Заключение. Согласно которому Тим является моим сыном с вероятностью девяносто восемь процентов. Но оно тебе не нужно, потому что ты и так это знаешь, — Рик старательно держал на лице маску суровой непринужденности. Он не хотел выглядеть в ее глазах размазней, готовой разрыдаться от счастья. Джаки слишком часто обманывала его, но в этом и есть вся абсурдность любви, он продолжал ее прощать. У него даже вошло в привычку прощать ей все ее слабости, которых было огромное множество. — Знаю… — выдохнула она. — Ты знала о том, что беременна, когда уходила от меня? — Да… — ответ дался ей с трудом. Рик верил каждому ее слову, потому что в этот момент ей не было никакого смысла обманывать его. — Знала, но ушла? — Да… — Почему? «Потому что боялась» — Не знаю… — Ты меня не любила? «Люблю» — Не знаю… — Неужели тебе было так плохо со мной? «Нет» — Не знаю… — Ты хоть что-нибудь знаешь? — это было так мучительно. Он просто не знал, как заставить ее ответить хоть что-то кроме «не знаю». — Я не знаю, что тебе сказать, — глаза обожгло от слез. — Просто ответь на мои вопросы, — его голос был полон отчаянья. — Я не знаю, что тебе ответить… Просто не знаю… Ничего не знаю… Хватит допрашивать меня… Прошу… Плотину прорвало. Слезы хлынули нескончаемым потоком из ее глаз. Джаки рухнула на пол, сотрясаясь от рыданий. Ей было так противно от своей беспомощности и своего отчаяния. Обидно за Тима, за Рика и за себя в том числе. Сама того не понимая, она причиняла всем им нестерпимую боль. Хоть и считала, что делает все во благо. Весь груз минувших лет в одно мгновение рухнул на ее плечи, и его тяжесть была просто неподъемной. Боль, обиды, страх, ревность. Весь спектр этих чувств был сильнее ее. Она знала его руки и точно знала тот момент, когда они обхватили ее за плечи и притянули к его твердому телу. Мягкая ткань его кашемирового пальто терлась о ее щеку, впитывая в себя ее слезы. Его запах не изменился. Все тот же пряный парфюм, смешанный с ароматом свежесваренного кофе. Тот самый аромат, который она так старательно пыталась помнить. Когда в первый год после их разлуки просыпалась посреди ночи в слезах, пытаясь уловить его. Та боль, которую она глушила кофеином и убаюкивала воспоминаниями, вырвалась наружу, и загнать ее обратно у Джаки уже никак не получится. Она любила его, любила до безумия. И от этого ей было только больнее. ========== Глава 36. ========== Джаки ещё раз плеснула в лицо холодной водой, надеясь прийти в чувства. Уже минут десять, как она сидела в ванной, пытаясь справиться со своим истеричным синдромом. Брызгала водой себе на лицо, делала дыхательные упражнения, но все безуспешно; стоило ей только посмотреть на себя в зеркало, как слёзы подкатывали новым потоком. Она казалась себе такой никчёмной и глупой. Трясина отчаяния поглощала с головой. Вся ложь словно клубок ниток, который ей нужно было распутать. Но больше всего ее страшило то, что, выйди из ванной, ей придется рассказать всё Рику. Он заслуживал знать правду. Это меньшее, что она может ему предложить. Джаки подняла голову и встретилась взглядом со своим отражением. Слезы вновь подступили к глазам. Там, внизу, сейчас ее ждали ее ребёнок и его отец, а она сидела здесь на крышке унитаза и рыдала. Сбежала сюда, как только Тим проснулся. Не хотела показывать ему себя такой. Как она докатилась до этого? Стоит солгать один раз, и ты уже никогда не сможешь избавиться от этой привычки. Ложь затягивает, и теперь Джаки знала это. Ощутила сполна. — Хватит! — выдохнула она. Ее голос осип от рыданий. Такая никчемная… Она набрала полную грудь воздуха и вышла из ванной. Ей нужно было столкнуться лицом к лицу со своими проблемами. Столкнуться с ними и решить их. Джаки старалась ступать по лестнице как можно тише, чтобы не привлекать лишнего внимания. Рик с Тимом сидели на полу в гостиной, между ними были разбросаны кубики от конструктора, и они что-то строили. Джаки прислонилась к дверному косяку, наблюдая за ними. Эти двое были так похожи. Но больше, чем Рик и его чувства, Джаки волновал лишь Тим. Должен он знать, кто его настоящий отец? Насколько это важно для него? И, несмотря на ее надежды, ответ был прост: для Тима всё это имело огромное значение. Не скажет она всей правды сейчас — и на его сердце навсегда останется шрам. Он будет считать себя не таким, как все, и постоянно мучить тебя вопросами, кто же его отец и почему его оставил. Вот, чего Джаки боялась больше всего. Она боялась, что ее противоречивые слова и поступки могут навредить ему. Превратить его в изгоя. Поэтому всё нужно решить здесь и сейчас. Она подошла к ним и села на диван. С чего начать? — Тим, — тихо позвала она. Мальчик поднял голову, отвлекшись от своего занятия. — Мам, мы с папой строим крепость. — Да? Смотрю, вам весело, — она попыталась улыбнуться, но вышло у неё это с большим трудом. — Очень! — радостно ответил Тим. Рик грустно посмотрел на неё, и, когда их взгляды встретились, Джаки поняла, что чувствовал он себя ничуть не лучше, чем она сама. Они оба были разбиты и вымотаны, и оба хотели лишь немного спокойствия. Однако не это было удивительным. Несмотря на всё произошедшее, они были семьёй. Джаки чувствовала это. Они были семьёй пять лет назад и оставались ей на протяжении всех этих лет, а самое главное то, что они были семьёй сейчас. Именно в этот момент, не произнося ни слова, а просто смотря на неё, Рик оказывал ей ту необходимую поддержку, которой ей так не хватало. Джаки показалось, что она может всё, пока он смотрит на неё. Пока они здесь, вместе и поддерживают друг друга, она сможет всё рассказать Тиму и всё объяснить. Правильный момент или правильный человек — это такие сложные понятия, ведь невозможно понять, когда же настанет этот мифический правильный момент, однако Рик был ее правильным человеком и сейчас этого было более чем достаточно. — Тим, — вновь позвала она. И мальчик нехотя поднял голову, ему определённо не хотелось отрываться от игры. — Ты же хочешь знать, кто твой настоящий папа? — Джаки не дала себе времени, чтобы подумать и всё хорошенько взвесить, боясь, что тогда может передумать и продолжить эту лживую игру. — Мой папа здесь! — Тим схватился за локоть Рика. Занял оборонительную позицию. До этого момента Джаки даже не догадывалась, насколько важно наличие отца было для Тима. Он защищался. Сейчас он защищался от неё. Искал защиты в руках Рика. Джаки задохнулась от душевной боли. Она даже не могла осознать до конца, насколько глубокую рану нанесла своему ребенку. Глаза защипало от подступивших слёз. Ей просто хотелось свернуться калачиком и рыдать. Рыдать до тех пор, пока слез просто не останется. Но она нашла в себе силы, чтобы улыбнуться и продолжить, ведь всё это было только ради Тима. Ради кого-то другого она не стала бы так стараться. — Ты прав… твой папа… — она посмотрела на Рике, ища поддержки. Каждое слово давалось ей с трудом, но она продолжала, ведь никто не мог сказать этого за нее. — он… он действительно здесь… Рик… он и есть твой настоящий… папа… Она всё же сказала… Спустя столько лет она нашла в себе силы произнести правду вслух. Но это оказалось также тяжело, как она считала. Тим ещё сильнее вцепился в руку Рика, не желая отпускать его ни на минуту, словно боялся, что если отпустят, то он просто исчезнет из его жизни. И Рик, будто почувствовав это, схватил Тима за плечи и притянул ближе к себе. Их общий ребёнок не проронил ни слезинки, и Джаки оставалось только догадываться, о чём он мог думать. Говорят, что маленькие дети глупые и не понимают и половины тягости взрослой жизни, но Джаки была уверена, что Тим знал и понимал куда больше, чем его родители. Тем днём Джаки практически не разговаривала со своим сыном, боялась сказать ему что-то, что может его расстроить или причинить боль. Сидя на диване в гостиной, наблюдая за ними, она чувствовала, как ее ребёнок отдалился от неё. Между ними словно пролегла целая пропасть. И да, она определённо ревновала его к Рику. Не каждый может понять, каково это — ревновать ребенка к его отцу. Но Джаки точно знала, что чувствовала. Долгое время он был лишь её малышом, маленьким и только ее, а сейчас ей приходилось делить его с Риком. И в этой войне за любовь у него явно было преимущество. В глазах Тима он был словно супергерой, ворвавшийся в его жизнь, а Джаки была чем-то постоянным и неизменным. В его глазах сейчас она была не так удивительна, как раньше. Джаки встала с дивана и поплелась на кухню, оставив этих двоих наедине, и они даже не заметили ее отсутствия. Женщина некоторое время бесцельно слонялась по кухне: к окну, к столу, затем к холодильнику, потом снова к окну, посидела пару минут на подоконнике, смотря на подтаявший снег в палисаднике. Спрыгнула с подоконника и совершила очередной круг почета. А после всё же принялась готовить, стараясь занять себя хоть чем-то. Она достала овощи из холодильника и принялась их мелко шинковать. Она не знала, что конкретно собирается готовить, просто резала всё, что попадалось под руку. Однако ей всё же нужно было определиться, ведь на фоне развернувшейся трагедией факт оставался фактом. Тим ничего не ел с самого утра, да и Рик так и не съел своих бутербродов. Что касается ее, то она была слишком поглощена своими внутренними переживаниями, чтобы беспокоиться о чувстве голода. Закончив нарезать овощи, она достала небольшую кастрюлю из ящика под газовой плитой и наполнила ее водой. Она была слишком истощена морально, чтобы устраивать вечер высокой кухни, поэтому просто решила отварить спагетти и пожарить к ним овощи с томатной пастой и сливками. В этом она хотя бы была уверена. Она поставила кастрюлю на газ, затем скинула всё то, что до этого мелко нарезала, в глубокую сковородку и, залив всё маслом, поставила жарить. Когда овощи немного подрумянились, она посолила их и положила к ним полную столовую ложку томатной пасты, тщательно всё перемешав. К тому времени вода уже закипела и Джаки забросила в неё спагетти. — Вкусно пахнет! Джаки обернулась. Рик с Тимом на руках стоял в дверном проеме и с интересом наблюдал за ней. — Подождите чуть-чуть, скоро всё будет готово, — сказала девушка и вернулась к своему занятию. Она достала сливки из холодильника и влила немного к овощам, а после убавила огонь, медленно перемешивая, доводя до кипения. — Тим, как ты думаешь, мы сможем съесть то, что готовит мамочка, и не умереть? — игриво спросил Рик, а затем почему-то пискнул. Джаки обернулась, чтобы посмотреть, что там происходит, и рассмеялась. Тим схватил отца за волосы и с силой потянул на себя. Это было больше похоже на её сына. Мальчик понемногу переставал стесняться и начинал вести себя, как обычно. — Мама очень вкусно готовит! — серьёзно сказал он, продолжая тянуть Рика за волосы. — Вот именно, — сквозь смех выдавила Джаки. — Слушай ребенка, дети врать не умеют. — Понял я, — выдохнул Рик и принялся разжимать хватку Тима на его волосах. Джаки выключила газ и слила воду с макарон. Затем достала тарелки из шкафа, разложила всё на них и поставила на стол, попутно прихватив столовые приборы из подставки рядом с раковиной. Рик посадила Тима на специальный стол, а сам сел рядом с ним за обычный барный. — На вид неплохо, — Рик выглядел немного встревоженным, накручивая спагетти на вилку, а то время как Тим спокойно взял свою детскую пластиковую вилку и принялся есть.