— Но это же… Банка… — прошептал мальчик. — Это как в походе, — я попыталась весело улыбнуться. — Пользуешься всем, что попадается под руку. Я видела, как он боролся с собой, а потом сдался. — Хорошо, — забрал у меня банку. — Только закройте уши. — Конечно. — И не подглядывайте! — Даже не думали. Я пошла обратно к девчонкам, чтобы Эмад почувствовал себя более-менее комфортно. Мы закрыли глаза и уши. Через минуту мальчик вернулся к нам, о произошедшем мы не разговаривали. — Я хочу кушать, — сказала Аяна. По моим ощущениям уже глубокий вечер, конечно, малые хотят кушать. — Я тоже. — Когда нас накормят? — малышка посмотрела на меня своими огромными глазами, как у олененка. Только дети могут быть такими непосредственными. У меня не было ответа на их вопрос. Я ничего не знала. Я хотела кричать и бить ногами в дверь, требовать, чтобы нас выпустили, но я не могла. Это риск, я не могу подвергать детей еще большему риску. Когда молчание затянулось, дверь лязгнула, и на пороге появились двое похитителей, и на этот раз на них не было масок. Сердце кольнуло тревогой. Помню, как я смотрела какой-то документальный фильм, и там говорилось: если похититель в маске, то с вероятностью 99% они хотят выкуп и с вами все будет хорошо, а вот если они сняли маску и показали лицо… Я опустила глаза в пол и прижала к себе Аяну. Слышала, как шоркали их ноги в массивных ботинках по полу. Они что-то кинули возле нас. — Жрать подано, — заржал один из них, а потом они вышли за дверь, закрыв нас. Мы с Викой переглянулись, она подошла и взяла пакет. Там было четыре бутылки воды и четыре пирожка. — Думаешь, их можно есть? — тихо спросила Вика. — Я не знаю… — вдруг туда что-то подмешали… Но выбора не было. Думаю, если бы нас хотели убить, то не тратили бы еду. Мы дали детям по пирожку, а другие два оставили на потом, непонятно, будут ли нас еще кормить. Малые быстро расправились с едой и выпили немного воды. Нас начало клонить в сон. А потом дверь резко открылась, и залило комнату ярким светом. Мы все начали моргать, Аяна прижалась ко мне всем телом, ее трясло. Зрение сфокусировалось, и я пришла в ужас от человека, стоящего на пороге. — Эмад, Аяна, идите к своей тете, — произнесла Ирма. 45 Вирсавия Дети прижались ко мне с двух сторон. Глаза Ирмы вспыхнули злостью. — Эмад, Аяна, я сказала, подойдите ко мне! — громко взвизгнула женщина. Дети вздрогнули, но не сделали ни шагу к ней. — Я с кем разговариваю! Я ваша тетя, быстро подошли ко мне. — Хватит кричать, ты их пугаешь, — сказала я. — А ты рот свой закрой! — Ирма вошла в нашу темницу и грубо взяла Эмада за руку. Мальчик закричал, вырвал руку и пихнул свою тетю. — Отвали от меня! — Как ты со мной разговариваешь, мелкий гаденыш, — прошипела змеей. Я спрятала ребенка за собой. — Ты их пугаешь, перестань. У них стресс. — Я их тетя! — Они тебя не знают! — И кто в этом виноват? — зло прорычала мне в лицо. — Все твой тупой муж! Боже, сколько в этой женщине злобы! Она сейчас похожа на фанатичку, ей ничего не докажешь… Я судорожно соображала, как себя вести с ней, как сгладить углы, чтобы не распалять ее еще больше. С такими нужно осторожно. Но как? Она сумасшедшая! Она похитила детей! Я вообще не представляю, что творится у нее в мозгу. — Пожалуйста, хватит, Ирма. Ты же видишь, они напуганы. Они совсем маленькие и им страшно. Они замерзли и хотят кушать. Ты закрыла собственных племянников в комнате без окон… Что бы сказала Сара? — я старалась говорить как можно мягче. Но допустила ошибку. Ирма ударила меня ладонью по лицу. — Не смей упоминать имя моей сестры, грязная тварь! Я не собираюсь с вами нянчиться! Сейчас все вернутся, и я увезу вас отсюда далеко-далеко, и мы будем жить, как настоящая семья, а ты останешься здесь, — она гадко засмеялась. — И я даже тебе сочувствую, дорогуша. Пойдем! Она снова потянулась к детям. У меня в ушах начало шуметь. Я понимала: если Аяна и Эмад выйдут за эту дверь, то мы их больше не увидим. Эта больная вывезет их, спрячет. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Дети начали кричать, и тогда у меня помутнело перед глазами. Я бросилась на Ирму. Такое чувство, что в меня кто-то вселился. Я не знаю, откуда во мне столько силы взялось. Я ударила ее доской, которую мы ранее оторвали от окна, а потом повалила ее на пол и стала бить, куда только могла достать. Я не чувствовала боли, ничего не чувствовала, я не позволю ей трогать детей! Они мои и Теомана. Я била ее снова и снова, закрывала рот, чтобы она не кричала. А потом… Потом она замолчала. Я тяжело дышала. Повернулась к детям, Вика крепко обнимала их и не давала повернуться, а сама она в шоке смотрела на меня. Времени не было, она сказала, что мужчины уехали… Это наш шанс бежать. Я молилась всем богам, чтобы мы смогли. Мы должны. — Сейчас попробуем выйти за дверь, — сказала я. — Держи детей пока… — я посмотрела на Ирму, и меня замутило. Я… Убила ее? Нет. Ее грудная клетка поднимается и опадает. — Пошли! — сказала и перехватила доску. Мы вышли из комнаты, Вика крепко держала детей за руки и шла за мной. В доме вроде никого нет. Я выглянула во двор, там стоял один охранник. Я знаками показала, чтобы вели себя тихо. Пульс частил в ушах, и я слышала лишь стук собственного сердца, мы пошли к другой двери. Там никого не было. Мы выбрались наружу. Забор метрах в двадцати, и через него можно перелезть. — Сейчас быстро побежим к забору, — заговорила я. — Ты, Вика, первая, потом дети, потом я. Если что-то случится, бери детей и бегите. — Вия… — Ты все поняла? — я встряхнула ее. Мне нужно, чтобы она собралась. Я не знаю, сколько еще буду находится в таком состоянии. — Да, я поняла, — тихо ответила. — Теперь побежали. Мы бежали так быстро, как никогда в жизни. Вика первая перелезла через забор, у нее это получилось не с первого раза. Я прислонила свое оружие к забору, чтобы детям было удобнее карабкаться. Первым полез Эмад, у него вышло так быстро и ловко, словно он всю жизнь только и занимался, что лазил через забор. — Давай, малышка, — прошептала я, нервно оглядываясь вокруг. — Я боюсь, — заплакала Аяна. Я опустилась на колени и крепко прижала ее к себе. — Не бойся, сейчас переберемся через забор и пойдем к папе. — Правда? — Правда, давай.