— Пожалуйста, дай им шанс, дай еще несколько минут… — Хорошо. Мы снова молчим. Я продолжаю молиться, не думаю о себе, сейчас главное, чтобы с детьми было все хорошо. — Это мой отец? — спрашиваю я. — Нет. Я поворачиваю голову в сторону Олега. Он не врет. Я была уверена, что за всем стоит отец. — А кто? — Скоро узнаешь, — он встает на ноги и включает рацию, докладывает, что дети сбежали. Мужчина рывком поднимает меня на ноги. Я вся трясусь и едва не падаю. Он сильнее сжимает мое предплечье. — Лучше бы тебе никогда не встречаться с заказчиком, — шепчет мне на ухо. — Но это твой выбор, Вия. Больше я ничем не смогу помочь. Олег подталкивает меня в спину, чтобы я начала двигаться вперед. Мы молча идем через лес, вскоре я слышу какие-то звуки. Квадроциклы и мотоциклы. Меня грубо затаскивают на сиденье, Олег общается с бойцами, видимо, сейчас они отправятся на поиски сестры и детей. Я кусаю губы до боли, из глаз катятся слезы. Хоть бы они выбрались, пожалуйста! А потом меня увозят. Сначала на квадроцикле, а потом пересаживают в машину и куда-то везут. Я не знаю куда. Мне заклеили рот и надели мешок на голову. Слышу лишь обрывки фраз. Ирма жива, но в тяжелом состоянии, детей еще не нашли. И это дает мне веру и надежду, что все будет хорошо. Меня привезли куда-то и выволокли из машины. Грубо бросили на кровать и приковали наручниками за руки и ноги. Скотч на губах оставили. Я лежала в кромешной темноте. Кровать воняла жутко, тошнота накатывала снова и снова. Я старалась дышать медленно, размеренно, но получалось плохо. Чувствовала, как по голым участкам тела кто-то ползает. Я трясла ногами и руками, насколько это было возможно. Время замерло, такое чувство, что я оказалась где-то в вакууме. Мне кажется, я сходила с ума. Я только молилась, молилась, молилась… Ко мне никто не приходил. Я дико хотела в туалет, и тогда до меня дошло, чем здесь воняет… Видимо, я не первая, кого здесь держат… От этой догадки мороз пошел по коже острыми иглами. Кажется, прошло несколько дней, мочевой просто разрывался от боли, я не могла дышать… Слезы унижения катились из глаз. Мне казалось, еще секунда, и я схожу под себя… Когда отчаяние достигло своего пика, дверь резко распахнулась. Я начала жмуриться от яркого света. Меня освободили от цепей, но наручники не сняли ни с рук, ни с ног. Кто-то грубо толкнул меня в какую-то каморку, и я не удержалась на ногах, рухнула на колени. — У тебя пять минут. С трудом подняла голову и поняла, что меня привели в ванную. Здесь есть туалет! Я доползла до него на коленях, сняла с себя белье и справила нужду. Здесь было ужасно грязно, и я старалась ни о чем не думать. Я была рада и этому. Быстро надела белье и бросила опасливый взгляд на дверь. Здесь есть кран, я хочу пить, но на мне до сих пор скотч… Могу ли я его снять? Я решила, что хуже не будет, отлепила от лица клейкую ленту. С губ закапала кровь, они все потрескались. Плевать. Я включила воду и начала жадно пить ее огромными глотками. Дверь за спиной отворилась, и меня вытолкали из ванной. Я думала, что меня снова прикуют к кровати, но нет, повели по коридору и куда-то вниз. Ноги плохо слушались и я постоянно спотыкалась, а мой конвоир только ржал и до боли тянул за путы, такое чувство, что кожа живьем слезает. Мы спустились в подвал, и меня усадили на металлический стул. — Сиди и не рыпайся, сука. У меня не было сил, я была истощена, да я даже дышать боялась, не говоря о том, чтобы что-то предпринять. Я только жила надеждой, что дети и сестра выбрались… И Тео… Тео ищет меня. Услышала шаги и напряглась. В подвал спустился мужчина. На нем был деловой костюм, сшитый на заказ, и все в его облике кричало о богатстве и власти. Он был очень красивым, ему около сорока, он в хорошей физической форме. Его темные глаза встретились с моими, и он широко улыбнулся, словно мы сто лет знакомы и я не сижу связанная на железном стуле. — Вот мы и встретились, Вирсавия. Ты знаешь, кто я? 47 — Вот мы и встретились, Вирсавия. Ты знаешь, кто я? Я во все глаза смотрела на мужчину передо мной. Перебирала в памяти каждое лицо, которое видела, но я совершенно не знаю, кто он! Может, знаменитость? Эта мысль едва не вызвала приступ истеричного смеха. Мужик сел напротив меня на стул и нетерпеливо стал постукивать пальцами по столу. Ждет ответа? Я встречаюсь с ним взглядом и произношу: — Знаю. Ублюдок, который похищает детей и женщин. Его лицо вытягивается, словно я плюнула в него. Он сжимает губы в тонкую полоску, а затем цокает языком. И я поняла, что облажалась. Его глаза как две бездушные бездны. Они не живые, мертвые. — Кажется, тебя никто не учил хорошим манерам, девочка. Не объяснил, как нужно вести себя в гостях. Мы это исправим. Михаил. Конвоир, который притащил меня в подвал, подошел ко мне. Я даже моргнуть не успела, как щеку обдало болючим жаром, а потом еще раз и еще. Мучитель бил меня по щекам с такой силой, что я думала, у меня полопается кожа в местах его ударов. Я чувствовала металлический вкус крови во рту, как она текла по подбородку, но не издала ни звука. — Хватит, — послышался голос главного. Михаил отошел от меня, а я пыталась отдышаться. Больно было очень. Меня и раньше били, но сейчас… Сейчас я не знала, что будет дальше. Меня просто могут убить и все. Отец всегда останавливался, а эти звери — вряд ли. — Давай еще раз, — широко улыбнулся мужчина. — Ты знаешь, кто я? Дьявол. Настоящий дьявол. Он просто наблюдал, как беззащитную девушку избивают. Отдал приказ. И сидит передо мной весь с иголочки, волосинка к волосинке. Такое чувство, что он каждый день наблюдает такие сцены, может, так и есть, я не знаю. Я его боюсь. До дрожи. С ним лучше не шутить. — Нет, — хрипло отвечаю. — Ты ранишь меня в самое сердце, — картинно приложил ладонь к груди. — Меня зовут Бахрам Рзаев, слышала это имя? — Нет, — сглатываю кровь. — Плохо, Вирсавия, очень плохо, — он глубоко вздыхает. — И что мне с тобой, необразованной, делать? — Отдайте ее нам на развлечение, босс, — подает голос мерзкий Михаил. — Мы с парнями давно облизываемся на нее. — Я разрешал тебе открывать еб*ный рот? — произносит холодно Бахрам. Температура в подвале меняется. Я буквально физически чувствую страх Михаила. Да кто, черт возьми, этот Рзаев? — Простите, босс, — мямлит словно ребенок Миша. — Выйди. Послышались тяжелые шаги, и мы с Бахрамом остались наедине. Все волоски на теле встали дыбом. В безумном порыве я едва не попросила Михаила вернуться, я не хочу оставаться наедине с этим человеком! Он наводит на меня животный ужас. Рзаев смотрит на меня, и мурашки иглами впиваются в кожу. — Ты, наверное, думаешь, почему ты здесь? За что я так с тобой. Но это не я, это все твой муж. Считай, что это он посадил тебя на цепь и издевается. Я сцепляю зубы, чтобы не сказать лишнего. Нельзя. Как бы я ни хотела защитить Теомана. Он бы никогда так со мной не поступил. Бахрам смеется, искренне, весело. — Вижу, что ты со мной не согласна. Думаешь, что твой ненаглядный придет и спасет тебя? Надежда — та еще тварь, самая бесполезная эмоция, девочка. Ты ждешь, надеешься, что все это, — обводит руками подвал. — Рано или поздно закончится. Но нет. Это лишь фальсификация реальности. Здесь я все решаю. И, увы, скорее всего, отсюда ты не выйдешь живой. Я давлюсь воздухом. Он убьет меня? — Нет, я не буду тебя убивать, — его губы трогает мерзкая улыбка. — Ты сама это сделаешь, как она. Я вообще не понимаю, о ком он говорит? — Как кто? — тихо спрашиваю. — Как Сара. Мои глаза расширяются от шока, при чем здесь усопшая супруга Теомана? — Вижу по твоему лицу, что у тебя много вопросов. Давай я расскажу тебе историю, хочешь? — спрашивает с издевкой, словно у меня есть возможность отказать. Он достает воду, делает глоток. Я сама пить хочу, рот пересох, но я лучше удавлюсь, чем попрошу воды. — Давным-давно мальчик любил девочку. И это было взаимно. Они встречались, несмотря на то, что никто не знал. Нельзя было. Мальчик был женат, а девочка должна была оставаться чистой и невинной. Но разве против любви попрешь? Они любили друг друга украдкой, жадными моментами, тайно от всех. Их любовь была внеземная, мощная, настоящая, такая, которая раз и на всю жизнь. Мальчик хотел забрать девочку навсегда… Но в девочку влюбился другой… Она плакала и умоляла первого мальчика, которого любила, забрать ее, не отдавать, но он пока не мог, ему нужно было время! Он ждал, когда его отец сдохнет и вся власть перейдет к нему. Стало слишком поздно, случилось страшное. Девочка вышла замуж за другого… Мальчику было слишком больно. Он нырнул головой в работу, решил, что станет самым могущественным и никогда не будет зависеть от воли отца… Он не хотел видеть девочку, но она сама к нему пришла. Они любили друг друга жадно, страстно, словно и не расставались. Потом она опять ушла… Но в этот раз навсегда. Сказала, что счастлива с мужем, любит его и все это было ошибкой. Мальчик опять отпустил. Три года он мучился, пытался забыть, а потом узнал, что она умерла. Он был раздавлен, его сердце превратилось в камень. И вот недавно не мальчик, а уже мужчина узнал, что любимая оставила ему самый ценный подарок, который может подарить женщина мужчине — родила ребенка. Сына. И у мужчины появился смысл жизни. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Пульс долбил в голове, меня бросало то в жар, то в холод. От догадки сердце пронзило болючими иглами ужаса и неверия. — Мальчик — это вы, а девочка — Сара? — спросила осипшим голосом.