Хотя о чем это она? Он уже побывал этажом выше или ниже. Планировка-то идентична. — Дарья Дмитриевна… — Молния на его папке с неприятным шорохом поползла, открываясь. — У меня к вам несколько вопросов. Искренне надеюсь на вашу искренность. Он даже хихикнул, так ему его слова понравились. Даша пожала плечами и прошла к кофемашине. — Так чай или кофе? — напомнила она, вопросительно посматривая на майора. — Дарья Дмитриевна, не хочу, — он капризно надул губы. — Наугощался у твоих соседей. А молочка нет? Желудок ноет. — Молочка? — протянула она насмешливо. — Может, майор, тебе еще и печеньку? Как-то так, быстро переходя на «ты», она попыталась избавиться от неприязненного подозрения в свой адрес. А оно присутствовало, точно присутствовало. Васюков был хреновым артистом. И за каждым ее движением следил, как кот за мышью. — Можно и печеньку, Даша, — он принял ее правила игры, но с тяжелым вздохом, даже с обреченным. — Время обеда бездарно просрано. Она достала из холодильника бутылку молока, налила ему большущий стакан. Вытряхнула из коробки овсяное печенье на тарелку. — Что народ говорит? — спросила она, усевшись напротив. — Много чего. А ты что скажешь? — с упреком глянул он на нее. — Только не ври. — Не буду. Спрашивай, Анатолий. — Ты знала, что найденная мертвой в подвале вашего дома девушка встречалась с твоим мужем? Он глотал печенье, почти не пережевывая. И молока уже половины не было. — Теперь знаю. После того как она пропала, — уточнила Даша, напоровшись на его укоризненный взгляд. — Он попросил помочь в ее поисках. Тогда-то правда и начала раскрываться. К слову… Он мой бывший муж. Мы в разводе. И не живем вместе уже несколько месяцев. — Расставание было болезненным? — тоном семейного психолога поинтересовался Васюков. — С чего это? Это мой третий брак, Толя. И развод стал привычным делом. Честно! — выдержала она его подозрение, сквозившее из черных глаз-бусинок. — А чего тогда взялась ему помогать? — подергал он плечами. — Зачем? — По дружбе. Он выглядел подавленным, — припомнила она. — И на тот момент, когда он меня об этом попросил, я еще не знала об их продолжительном романе. Поэтому пообещала. А если я что пообещаю… — Он мог ее убить? — Коленька? — она от неожиданности рассмеялась. — По щеке ударить — мог. Но шею сломать… Нет. Мог толкнуть, она могла упасть. Понял, куда я веду? Ее смерть могла быть результатом несчастного случая? Он как-то неопределенно покрутил головой. Сграбастал с тарелки последнее овсяное печенье, откусил. Запил последним глотком молока. И нехотя пробубнил с набитым ртом: — Она лежала далеко от лестницы, Даш. — Хорошо. Другой вопрос: откуда у Коленьки могли быть ключи от двери подвала? Так она плавно подводила к Волкову Константину, который мало того что показался ей никудышным слесарем. Он показался ей весьма подозрительным типом. — Ключи… Да, ключи, — рассеянно отозвался Васюков и протянул ей пустой стакан. — Подлей еще, а. Она вылила ему в стакан остатки молока из бутылки. Снова села напротив. — С этими ключами все как-то… — он поморщился. — Я даже не знаю, в какую сторону двигаться. Не подскажешь? — его взгляд, которым он наградил ее поверх стакана, был колючим и ни на какую дружбу не намекал. — Может, когда вчера на пробежку выходила, видела кого-нибудь? Все понятно! Он уже пришел к ней с заготовленной версией. Долго ходил кругами. Поулыбался. Перекусил. Теперь решил ее врасплох застать. Дай бог здоровья Палычу! Предупредил, что она засветилась на записях с камер. А то начала бы сейчас глаза таращить и изворачиваться. — Никого не видела, Толик, — глянула она честно в его физиономию в крошках от овсяного печенья. — Четыре километра пробежала. Не до того мне было. — А чего пошла бегать так поздно? Толик слизал молоко с губ, принялся осторожно ребром ладони смещать крошки от печенья с края стола к середине. По тому, как он сосредоточенно это делал, Даша заподозрила, что ему известно про смс от Коленьки. — Коленька прислал сообщение. Попросил выйти, переговорить. Я и пошла. Она не забыла, что обещала Палычу чрезмерно не откровенничать. Но поведение майора намекало на его осведомленность. Рисковать не стоило. — Встретились? — Нет. Я бегала, бегала, а он и не пришел. — Тебя кто-то видел? — задал Васюков резонный вопрос. Она бы тоже так спросила, поменяйся они местами. — Камера видела, сам знаешь. — А после пробежки? — тут же спросил он, согласно покивав. — После пробежки? Даша наморщила лоб, пытаясь вспомнить хоть одного собачника. Не вспомнила. И консьержку они уволили месяц назад за разгильдяйство. Та спала день и ночь, а кто-то тем временем почтовые ящики поджег. А как только уволили консьержку, кто-то и свет в ее каморке отключил. И компьютер исчез вместе с ее диваном. — Я не знаю, — честно призналась она. — Но моих отпечатков точно нет на двери подвала. Я к этой двери близко никогда не подходила. Незачем. И вообще, Васюков… Если тебе нужен подозреваемый, могу подсобить. И она во всех подробностях описала визит неумелого слесаря. Из рассказа исключила только найденный им пакет под ее ванной. И его обнаженный торс в каплях воды. — Вот даже как? — вытаращил на нее Толик черные глаза. — А почему я об этом ничего не знаю? — В смысле? — Даша нахмурилась. — Он же обнаружил труп — Волков! Мне об этом диспетчер управляющей компании сообщила. — Ключи где взял? Если он не был на смене? — Представляешь, я задала тот же вопрос. И последовал еще один рассказ. — Интересно… А почему я об этом не знаю? — Очень интересно, Толик. Она наморщила лоб, тут же вскочила с места и махнула по столу салфеткой. Наблюдать далее, как Васюков передвигает по столу крошки ребром ладони, было невозможно. — Кто тогда, по-твоему, обнаружил тело? — снова села она напротив Васюкова. — Дворник, — растерянно моргнул майор. — Вызов в дежурную часть был от дворника, который обнаружил открытой дверь подвала. А затем и само тело. Странно, что у тебя другая информация, капитан. Не хочешь ли ты увести… Следствие по ложному следу? Нет. Не в ее интересах. В ее интересах сейчас было мчаться обратно в диспетчерский отдел управляющей компании и собрать в кучу объяснительные, что могли успеть написать их сотрудники. И лучше было бы, если бы она успела это сделать вперед Васюкова. — Толик, если у тебя все, то я хотела бы… Даша уже вымыла стакан из-под молока и нетерпеливо поглядывала в сторону незваного гостя. — Все. Молния на его папке с тем же противным шорохом застегнулась. Васюков, как будто нехотя, поднялся с места и тяжелой поступью двинулся в ее прихожую. Там — у ее двери — стояли его замшевые туфли. Он поискал глазами, схватил обувную ложку с крючка. Обулся. Хмуро осмотрел Дашу. — Смс покажи, — неожиданно потребовал он. — Толик! — возмутилась Даша. — Ты не веришь мне? — Ты бы тоже попросила, — с обидой отреагировал он. — Разве нет? Могу и запрос сделать. Но это время. И огласка. Тебе оно надо? Даша вздохнула, ей было не надо. Она достала из заднего кармана домашних затертых джинсов телефон. Нашла вчерашнее сообщение от Коленьки. Показала. — И он не пришел? — Не-а. Ей уже не терпелось остаться одной. — И ты не перезвонила ему и не предъявила? — усомнился Васюков, отворачиваясь от нее и вставая лицом к двери. — Почему не перезвонила, перезвонила, конечно. Не взял трубку. Вообще-то я и раньше ему звонила. Он не отвечал. Она вдруг умолкла, вопросительно глянув в спину майора.