Синяк все же появился. Утром. Небольшой такой, даже крохотный. Он скорее напоминал укус комара. И одной капли тонального крема было бы достаточно, чтобы его скрыть. Укус и укус, что такого-то. Но она-то знала, что это не так. Она-то знала, что это след от пощечины одного из ее парней. — Сволочь! — прошипела Ирина, рассматривая подпорченную идеальную кожу лица. — Я тебе устрою, так и знай! Устроит, устроит, и еще как! Они вчера вечером, после того как Таня все же отказалась к ней приехать, принялись названивать ей по очереди. Сначала один позвонил и заплетающимся языком принялся извиняться. Потом второй. Тот, что оставил след под ее левым глазом. — Ирина, прости, — сказал он сразу и, что главное, совершенно трезво. — Я был не прав. Вспылил. — У тебя все? — холодно поинтересовалась она. — Нет, не все… И началось! И упреки, и признания, и раскаяние. Минут двадцать она слушала всю эту дребедень. Потом повторила: — У тебя все? Тогда пока. Они оба сделали еще по десять попыток до нее дозвониться. Она не ответила. Потом посыпались сообщения приблизительно одного содержания. Ирина всерьез начала подозревать, что эти двое по-прежнему пьют в баре по соседству и попросту соревнуются. — Мерзавцы! — скрипнула она зубами и отключила телефон. Сейчас, вспомнив, телефон включила, и сразу посыпалось! Тридцать звонков от бывших теперь уже парней. По пятнадцать от каждого. Точно напротив друг друга сидели и названивали ей наперегонки. Четыре звонка подряд от Таньки, но все после полуночи. Видимо, хотела узнать, как у нее дела. От бывших парней еще была куча сообщений, все приблизительно одинакового содержания: «Прости, люблю, не могу без тебя». — Идиоты! — фыркнула Ирина и пошла замазывать синяк. Настроение у нее улучшалось с каждой минутой. Бывшие парни продолжили строчить сообщения уже и сейчас. Но теперь-то они точно были врозь, поскольку тексты разнились. Один был готов все простить. Второй требовал встреч и объяснений. И еще он упрекал ее. Значит, проспался и гневается. Значит, не простит. А, плевать. Никаких пауз с ними она брать не станет, как Таньке советовала. Эти отношения уже в прошлом. Она очень удачно подвела глаза, расчесала волосы. Красиво подвязала короткий шелковый халатик цвета лаванды, чтобы складочки идеально лежали и на груди, чтобы шелк идеально натягивался. Она это умела. Ей это было нужно. Вдруг ее бывшие теперь уже парни возьмутся к ней сегодня в гости заходить? Она должна выглядеть на миллион! Она так и выглядела. И, напевая, Ирина пошла в кухню варить себе кофе. Она всегда его варила. Никаких чудо-машин. Только турка. Тяжелая, медная, из далекой страны привезенная. Медленный огонь, фильтрованная вода, только что перемолотый кофе. Это у нее занимало время, да. Но это было ежедневным утренним ритуалом. Она без него не могла. Телефон в шелковом кармашке завозился и запел школьным хором старую песенку. Таня звонила! — Алло! Танюша, приветик. Ты вот вчера… — Это не Таня, — перебил ее задушенный мужской голос. — Это Андрей. Тани нет. — В смысле? Если ее нет, зачем вы пользуетесь ее телефоном, Андрей? Это не совсем правильно. Ирина привычно поймала тот самый момент, когда кофейная пенка вздулась рыхлой шапочкой, намереваясь вот-вот выпрыгнуть из турки. Она выключила плиту. Отставила турку с кофе в сторону. — Что вы молчите? Андрей? — Тани нет, и уже никогда не будет, — прошептал он и неожиданно так страшно взвыл, что она вздрогнула. — Ее убили, понимаете?! Ее убили! Его страшные слова, продавленные сквозь вой, как-то не усваивались. Ирина недоверчиво хмыкнула. Рассеянно подумала, что это полная чушь. И что такого в принципе быть не могло. Сейчас Таня выдернет у него из рук телефон, заругается и… — Я вчера весь вечер звонил вам с ее телефона, — вдруг произнес он тихо, с упреком. — Почему вы не отвечали? — Я выключала телефон. Стоя босиком на кафельном полу кухни, Ирина вдруг почувствовала дикий холод. Даже зубы лязгнули. И шелк халата показался ледяной коркой. — Ее убили еще вчера. До полуночи. Я все ходил и ходил у нее под окнами. Звонил, она не брала трубку. А свет в окнах горел. И тогда я поднялся, а там… Она на полу, в крови. И все разбросано. И… Он заплакал: неумело, громко, и это показалось ей особенно ужасным. — Вы были последней, с кем она говорила, Ирина. О чем вы говорили?! О чем?! — Как она умерла? Почему-то на цыпочках она прошла в угол кухни и забралась с ногами в мягкое барное кресло. Она выдвигала его всегда из угла, когда садилась пить кофе у окна. Сейчас этого не хотелось. Слишком резок был солнечный свет за окном. Слишком ослепляющим и веселым каким-то, что ли. — Эксперты установили, что ей нанесли двадцать два удара ножом. И только один из них был смертельным. Это значит… — Андрей заплакал навзрыд. — Это значит, что ее пытали?! Господи, почему она никак не может заплакать? В горле все горит и в груди. А слез нет. — Ее пытали, Ирина! Страшно пытали! Кто?! За что?! Никто из соседей ничего не видел и не слышал. Я, пока ходил под окнами, не видел ничего и никого тоже. — А… Вдруг пришла в голову шальная дикая мысль, что это Андрей так поступил с ее школьной подругой. И решение все-все-все рассказать ему пропало мгновенно. — Что вы хотели сказать? — неожиданно совершенно спокойно, без слезы, зазвучал его голос. — Нет. Ничего. Я просто… Я просто в шоке… — прошептала она, сил на громкую речь не было. — Что говорит полиция? — Ничего! Они понятия не имеют, за что могли пытать девушку, которая работала в пункте выдачи заказов. Считают, что это какой-то маньяк или… — У нее что-нибудь пропало? Может, это грабители? Она прикрыла глаза, тут же вспомнив о Таниных находках, которые она собиралась сдать с рук на руки какому-то капитану полиции. У нее вышло это сделать? Она успела? Тогда надо срочно найти этого капитана. — Обыск в ее квартире установил, что все осталось на своих местах. Какие-то сбережения. Украшения недорогие. Вещи. Все цело. Но все перевернуто. Что-то искали, — с убеждением проговорил Андрей и вдруг поинтересовался: — Вы не знаете, что это могло быть? — Я?! — сипло воскликнула Ирина. — С какой стати! — Но вы вчера созванивались с ней. И говорили продолжительное время. О чем? — его голос сделался до противного подозрительным. — Говорили… Ирина с силой зажмурила глаза. Вспомнился Танькин голос, ее манера понижать голос до загадочного шепота. Очень она любила чужие тайны и обожала их разгадывать. Как же так вышло?! Слезы поползли из-под ресниц, когда она их уже не ждала. В памяти всплыла милая Танина мордашка с крохотными веснушками на носу — ближе к переносице. Кудряшки ее эти непослушные, все время она на пальчик прядку накручивала. — Ее больше нет? Это правда? — всхлипывала она все громче и громче. — Но… Но как же так?! Она же… Она не собиралась… умирать… — Никто не собирается, — оборвал ее достаточно грубо Андрей. И уже потребовал: — Вспомните! О чем вы говорили? Вас все равно об этом спросят. Когда установят, с кем говорила Таня накануне своей гибели. — Ни о чем особенном. Я жаловалась ей на своих парней. Мы с ними вчера немного повздорили… — Парней? — перебил ее Андрей — Сколько же их у вас было? Одновременно, что ли, я не понял? — Да, одновременно. Двое. Вчера они узнали друг о друге. И все мы втроем повздорили. — Ну и ну, — едва слышно пробормотал Андрей, он точно ее осуждал. — Это было все, о чем вы говорили? — Да, — твердым голосом ответила она. Откровенничать с этим парнем она точно не станет. Есть какой-то капитан, которого Таня ждала вчера к себе в гости. Есть следственная группа, которая выезжала на убийство Тани. А кто такой вообще этот Андрей? По какому праву так говорит с ней? Кто его уполномочивал? Он мог из ревности устроить такое… Ей ли не знать! Ирина потрогала место, где остался крохотный, как от укуса комара, синяк. Она скинула ноги с барного кресла. Встала на пол и шагнула к столу, там — в турке — остывал ее утренний кофе. — Ирина, если вы знаете что-то, то скажите прямо сейчас! — с напором, почти грубо потребовал Андрей. — Мы говорили о моих парнях. Таня обещала приехать, чтобы утешить меня. Но потом перезвонила и отменила встречу. — Когда это было? — Ее телефон у вас в руках, посмотрите, Андрей. А мне… — Нам надо встретиться. Где вы живете? — не дав ей договорить, снова с напором произнес он. Она нажала на красную трубку на дисплее и тут же снова выключила телефон, и даже аккумулятор из него вытащила. Трясущейся рукой схватила ручку турки, вылила кофе в любимую чашку, в несколько глотков опорожнила ее. В мыслях сделалось чуть чище и светлее. Капитан! Ей надо найти капитана, который должен был прийти вчера к Тане с понятыми, чтобы, как положено, оформить выемку ее находки. Подруга говорила с ним по телефону, параллельно с ней — Ириной. Поэтому проблемы не будет установить его номер и по номеру вычислить личность. Сейчас она включит компьютер, запустит нужную программу и… Через полчаса Ирина знала даже кличку собаки его бывшей жены. Капитан полиции Иван Сергеевич Соколов, сорока двух лет от роду. Зарекомендовал себя за годы службы в полиции: не подлым, не взяточником, не стукачом. Жена его бросила семь лет назад. Детей в их браке не было. Была собака Чарли, но ее жена забрала при разводе. Через тридцать пять минут Ирина набирала номер капитана, пользуясь специальной программой, чтобы ее номер не был установлен. Он мог не отвечать, поскольку номер не определился, но он ответил. — Иван Сергеевич? Соколов? — Так точно, — немного озадаченно произнес он. — С кем говорю? — Вам знакома?..