Бериш развернулся на сиденье, заглянул в лицо человеку без имени: – Ну как, ты поможешь нам? В зеркало заднего вида Мила углядела, как коллега, задавая этот вопрос, сунул в карман собеседника конверт, который чуть раньше прихватил из своей квартиры. Оставив Хича караулить машину, они последовали за экспертом по коридорам мясоперерабатывающего комбината. – Когда закончим, можешь угостить свою зверюгу хорошим бифштексом, – предложил коротышка Беришу. – Неужели ты здесь работаешь? – вырвалось у Милы. Но коротышка и бровью не повел: – Никто не говорил, что я здесь работаю. – Прости, не поняла? – У меня нет ни компьютера, ни мобильников, ни кредитных карт. Ведь я не существую, помнишь? Все эти штуки оставляют след. Бериш со мной связывается через голосовую почту, которую я прослушиваю каждый час. Потом перезваниваю по номеру, который мне оставляют, все время новый. – Тогда что мы здесь делаем? – спросила Мила, которую эта история все более захватывала. – Один из служащих сегодня болен, и его компьютер свободен. Мы воспользуемся им. Бесполезно спрашивать, откуда он это узнал, подумала агент Васкес. Ему ничего не стоит добыть какую угодно информацию. Они все время проходили мимо рабочих, но никто не обращал внимания. Комбинат слишком большой, люди не замечают, кто куда ходит и кто что делает. Дойдя до кабинета, эксперт огляделся. Убедившись, что никого рядом нет, открыл дверь отмычкой, и они вошли. В маленькой комнате стоял письменный стол и пара каталожных шкафов. Кроме постеров с пасущимися коровами, что выглядело несколько цинично в данном контексте, на стенах красовались семейные фотографии хозяина кабинета. – Не волнуйтесь, никто не придет, – заверил их человечек. Потом стал возиться с компьютером. – Что вам нужно узнать? – Мы ищем человека, пропавшего двадцать лет назад, которого зовут либо Иван, либо как-то похоже, – сообщил Бериш. – Слабовато для начальных данных, – заметил эксперт. – Больше ничего нет? Спецагент рассказал о балете «Жар-птица» на музыку Стравинского и о сцене, в которой царевич завладевает добычей. – Тот, кто навел нас на этот след, хочет, чтобы мы обнаружили связь, значит это в человеческих силах. – Вызов, – довольно хихикнул человечек. – Прекрасно, вызовы я люблю. Не вызов, а испытание, подумала Мила и чуть было не повторила слово в слово то, что Бериш говорил относительно цели проповедника. Но вместо того стала наблюдать, как работает специалист. В благоговейной тишине он колдовал с клавиатурой, заходя через Интернет в цифровые архивы банков, больниц, газет и даже полиции. Пальцы так и летали по клавишам, будто заранее знали путь к любой точке информационной вселенной. Пароли, ключи, сложные коды взламывались с потрясающей легкостью. На мониторе возникала информация всякого рода. Газетные статьи, истории болезни, уголовные дела, банковские счета. Прошло около часа, и Бериш не вымолвил ни слова. Лишь беспокойно расхаживал по комнате, время от времени выглядывая из окна. Мила подошла к нему. – Как вы познакомились? – кивнула она на эксперта. – Он работал на программу защиты, помогал скрывать свидетелей от тех, кому было бы выгодно заставить их замолчать. Мила не стала расспрашивать дальше, полагая, что Бериш не вправе разглашать информацию. А может, она сама не хотела знать всей правды. Ее до сих пор смущало то, что она недавно увидела: Бериш просовывает в карман эксперта какой-то подозрительный конверт. В памяти всплыли слова Джоанны Шаттон, относящиеся к Беришу, хотя и неявно: «Один из спецагентов повел себя недостойно в ходе другого скользкого дела… За крупную сумму он позволил убежать раскаявшемуся преступнику, которого должен был защищать, но при этом не спускать с него глаз». Консультация эксперта вряд ли стоила дешево. Но главное, откуда у спецагента дома столько наличности? Потом перестук клавиш внезапно прекратился. Человек без имени был готов дать ответ: – Его зовут Майкл Иванович. Он пропал без вести в возрасте шести лет. Алисе столько же, сразу подумала Мила. Невероятно, как близко касаются ее исчезновения детей с тех пор, как у нее самой есть дочь. – Тогда пришли к выводу, что его похитил маньяк, – продолжал эксперт. – Если речь в самом деле идет о том же самом человеке, сейчас ему примерно двадцать шесть лет. Мила взглянула на Бериша: – Он исчез примерно в то же время, что и другие «неспящие». – Если тогда мы не включили его в число первых жертв Кайруса, значит в его деле не отмечалась такая деталь, как снотворное. Семь человек, исчезнувшие в небытии, плюс Сильвия, свидетельница. Но имелся и девятый пропавший. – Где он был все это время? – спросила Мила. – Не могу сказать, – отвечал эксперт. – Но знаю определенно: его следы появились в Сети неделю назад. Будто бы он «виртуально» вернулся. – Хотя о снотворном ничего не говорится, мне это не кажется совпадением, а тебе? – вскинулся Бериш. – По-моему, это он. Мила была того же мнения. – Но как нам его найти? – Следы, о которых я говорил, на это не указывают. Иванович позвонил в телефонную компанию, чтобы возобновить сотовую связь, и назвал имя и фамилию. Сделал то же самое, открывая счет онлайн. Но адреса не совпадают, а это значит, что он просто хотел оставить послание в эфире, надеясь, что кто-то его получит. Майкл хочет, чтобы вы знали, кто он такой, но в то же самое время не хочет, чтобы его нашли. Потому что ему нужно выполнить задание, подумала Мила. Он должен кого-нибудь убить. – И что же нам делать? – спросил Бериш. – У меня есть для тебя ответ, – улыбнулся компьютерный маг. – Из старой, еще детской медицинской карты следует, что у Майкла Ивановича врожденная довольно редкая аномалия, известная под названием полный Situs inversus. – И что это значит? – спросила Мила. – То, что все его органы расположены в обратном порядке: сердце справа, печень слева и так далее, – разъяснил Бериш. Агент полиции никогда не слышала ни о чем подобном. – И как нам использовать эту информацию? – Субъекты с Situs inversus – в девяносто пяти процентах случаев – страдают сердечными патологиями. И находятся под наблюдением врачей, – заключил компьютерный гений. Беришу это показалось превосходной идеей. – Мы должны искать не имя, а аномалию. И если даже эти годы он жил по подложным документам, мы проследим за его передвижениями, установив, где и у кого он лечился. – Не так все просто, – умерил информатик его энтузиазм. – В Сети нет ни одной медкарты, где описывался бы Situs inversus у молодого человека двадцати шести лет. – Как это возможно? – удивился Бериш. – Наверное, все это время Майкл Иванович обращался не в больницы, а к врачам общей практики или к специалистам. Чтобы выяснить, к кому именно, понадобится время. Бериш вздохнул: – Все дело в том, что у нас нет времени. Коротышка поднял руки: – Сожалею, но в данный момент больше ничем не могу помочь. – Ладно, – вмешалась Мила, обращаясь к спецагенту. – Не стоит отчаиваться. Уверена, если мы дадим ему время поработать, он нароет нам что-нибудь о нашем Майкле. Бериш хотел бы на это надеяться. – Хорошо, попробуем. А пока чем займемся? Мила посмотрела на часы: – У меня назначена встреча. 46 Когда Алиса впервые спросила о своем отце, ей было где-то четыре года.