Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 43 из 66 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В тот июньский день свет в городе изменился – майские тона, серые и ярко-желтые, перетекали в розовые и голубые. Двадцать градусов тепла, робкое предчувствие лета, температура такая мягкая, что о ней забываешь. Через открытое окно кухни доносился возбужденный гомон мальчишек, которые что-то не поделили на игровой площадке. Пронзительные крики ласточек, отзвучав в высоте, улетали в неведомую даль. По радио передавали только старые песни – The man I love Билли Холидей, I wish I knew how it would feel to be free Нины Симон, It don’t mean a thing Дюка Эллингтона и Moanin’ Чарльза Мингуса. Саймон Бериш, в джинсах, в голубой рубашке с закатанными рукавами, подвязав смешной соломенно-желтый фартук с оборочками спереди, летал от стола к конфоркам, пританцовывая. Вдобавок еще и насвистывал. Он чувствовал странную эйфорию, сам не зная почему. Ему нравилась работа, нравилось, как он живет. Он был полностью, совершенно доволен. Отслужив два года в армии, понял, что естественным продолжением карьеры для него может быть только полиция. Он отличился в академии и через короткое время сумел пробить себе дорогу, заслужив звание спецагента гораздо раньше, чем то было принято в их округе. Назначение в программу защиты свидетелей, возглавляемую капитаном Стефанопулосом, явилось вишенкой на торте в тот незабываемый год. Поэтому сейчас и здесь, на кухне старой квартиры в недорогом квартале, он неспроста был весел и заслуживал и аромат жареной курицы, и Мингуса, Эллингтона, Симон и Билли Холидей. Эти минуты ему предстояло помнить всю оставшуюся жизнь. Потому что через час все изменилось. И то, чем до Сильвии он был полностью и совершенно доволен, стало всего лишь утешительным призом. Он снял квартиру неделю назад, подписав контракт вымышленным именем. Необходимую сумму взял из фонда программы защиты свидетелей. Деньги предназначались для текущих расходов, а также для приобретения фальшивых документов и санитарной книжки. Комнаты были большей частью меблированы, но Саймон все-таки организовал поутру маленький переезд, перевез кое-что из своего настоящего дома, чтобы соседи обратили внимание на новых жильцов квартиры 37 г. Хитрость тут вот какая: чтобы тебя не замечали, нужно бросаться в глаза. Если просто занять помещение, люди наверняка начнут совать нос в дела таинственных обитателей, прибывших неизвестно откуда. Сплетни – главная опасность в его работе, они переходят из уст в уста со скоростью света. А ему и его подопечным лучше никогда и ничем не выделяться. Никто не следит за тобой, никому ты не интересен, если ты такой, как все. Поэтому, разгрузив фургон, он открыл окна, чтобы проветрить комнаты, и принялся расставлять вещи по местам. Чтобы до конца сыграть роль заботливого мужа, который готовит уютное семейное гнездышко, не хватало только жены. Здесь имелась одна неувязка. Бериш ее никогда не видел. Но прочел материалы дела, которое передал ему Стеф. Это было не первое его задание, однако до сих пор ему ни разу не доводилось разыгрывать из себя супруга. «Типа брака по переписке, понимаешь?» – сказал капитан. И вручил ему обручальное кольцо, правда всего лишь позолоченное. Квартира располагалась на первом этаже. Это могло показаться небезопасным, но Бериш специально выбрал такую, чтобы легче было бежать. «Когда защищаешь свидетеля, не поднимай пальбу, а убегай вместе с ним», – все время наставлял Стеф. Услышав звонок, Саймон прекратил мыть посуду, вытер руки о фартук, снял его и пошел к входной двери встречать дорогую женушку. На пороге, у домофона, стояла шикарная блондинка Джоанна Шаттон и ослепительно, как всегда, улыбалась ему. Бериш задумывался, почему ей, такой привлекательной, никак не удается найти себе мужчину. Коллеги по работе робели перед ее красотой и, может быть, поэтому окрестили ее Судьей. Но Саймон к ней относился с симпатией и считал очень способной. Джоанна поздоровалась с ним, как со старым знакомым. – Хорошо выглядишь, – заметила она, хлопая Бериша по животу. – Похоже, супружеская жизнь помогает сохранять форму. Они расхохотались, словно знали друг друга всю жизнь. Потом Джоанна объявила: – Я привезла подругу, прямо сейчас ее встретила на вокзале. Говорит, что соскучилась по тебе. Позаботься о ней. И она отошла в сторону, чтобы Бериш мог рассмотреть другую женщину, которая словно вросла в тротуар. Волосы цвета воронова крыла, заплетенные в косу, синий пиджак слишком велик для худощавой фигуры. В одной руке она держала чемодан, чуть изгибаясь под его весом, а другую сжимала в кулак, чтобы не соскользнуло обручальное кольцо, слишком широкое, – нужного размера не нашлось. Сильвия оглядывалась вокруг с растерянным и грустным видом. Саймон попытался поправить дело, выйдя ей навстречу с широкой улыбкой. Женщина позволила себя обнять, Бериш облобызал ее в щеку и тихо шепнул на ухо: – Ты должна прижаться ко мне, иначе ничего не получится. Сильвия, не говоря ни слова, поставила чемодан и обняла его. Но не просто исполнила, что ей велели, а стояла, прижавшись к нему, дольше, чем требовалось. Саймон понял, что женщина не хочет его отпускать, в страхе цепляется за него изо всех сил. Объятия хватило, чтобы спецагент осознал: эту женщину он станет защищать, далеко преступив пределы служебного долга. Убедившись, что им больше ничего не требуется, Джоанна распрощалась. Уже стоя в дверях, отвела Саймона в сторонку. – Она нестабильна, – сказала Шаттон, имея в виду Сильвию. – У нее нервы могут не выдержать. И все прикрытие полетит. – Не полетит. – Хотя могло быть и хуже, – заметила она с чисто женским ехидством. – Она хоть хорошенькая. Помнишь, как Стеф назначил мне в «мужья» того программиста, с перхотью и донышками бутылок вместо очков? Тебе еще повезло.
Саймон на миг впал в замешательство. – Что, краснеешь? – Джоанна не ведала жалости. – Да, как же, дожидайся. – Но после он перешел на серьезный тон. – Думаешь, Господин доброй ночи придет за ней сюда? – Мы даже не знаем, существует ли он на самом деле. Хотя не стоило бы мне признаваться… но я боюсь его. Она говорила искренне. Джоанна Шаттон производила впечатление полицейского, которого никто и никогда напугать не может. Или, по крайней мере, такого, который ни за что не признается, что испугался. Но происходящее изменило и ее тоже. Именно фоторобот Господина доброй ночи до такой степени усилил напряжение. Детские черты, глаза, неподвижные и такие глубокие, что кажутся живыми. Они были прекрасно подготовлены, никого лучше их Управление не могло бы предложить для такого расследования. И монстр с лицом ребенка явился для них самым подходящим возмездием. – Я через час отбываю, – сказала Джоанна на прощание. – Но если тебе что-то понадобится, ночью дежурит новенький, по имени Гуревич; кажется, дельный. Они с Сильвией провели первый вечер в квартире, едва прикасаясь друг к другу. Бериш включил телевизор погромче, пусть у соседей сложится впечатление, что в квартире действительно живут, – но его никто не смотрел. Сильвия разложила в спальне немногие вещи, какие привезла с собой. Дверь не заперла, только прикрыла, боялась оставаться одна. Время от времени Саймон проходил мимо: он, дескать, на месте и не спускает с нее глаз. В какой-то миг он вдруг увидел из коридора, как она развешивает одежду в шкафу. Он просто скользнул взглядом, больше ничего, а она заметила и переполошилась. Он тут же отскочил, нещадно себя ругая. Чуть позже они съели на ужин курицу с картошкой. Не бог весть что, но она ни слова не сказала. За едой они почти не разговаривали, только просили передать хлеб или минералку. Около десяти она удалилась в спальню. Саймон устроился на диване, прихватив подушку и одеяло. Лежал и глядел в потолок, подложив руку под голову, сна ни в одном глазу. Думал о ней. Мало что было ему известно, кроме материалов дела. Она была одна в целом свете, росла в приюте, потом в приемных семьях. Подрабатывала то здесь, то там, не рассчитывая на большее. Никто ее не любил. Никто не замечал. Кроме подозреваемого, с которым она столкнулась там, где видели в последний раз одну из жертв Господина доброй ночи. – Не я его увидела, скорее наоборот. Он мне улыбнулся, и с тех пор я не могу его забыть. Лежа на диване, Саймон размышлял: до сих пор дело семерых пропавших без вести – «неспящих», как их окрестили СМИ, – существовало всего лишь на бумаге да в выпусках новостей. Федеральная полиция начала официальное расследование только затем, чтобы ублаготворить общественное мнение и не потерять лицо. Наличие непосредственного свидетеля тем не менее держалось в тайне. Так же как и то, что был составлен фоторобот. Стефанопулос сумел убедить начальство, и расследование было поручено агентам, задействованным в программе защиты свидетелей. Это было неслыханно, они расследованиями никогда не занимались, но глава Управления согласился не моргнув глазом, главным образом, чтобы не влипнуть в историю и избежать неприятностей. Вначале никто не хотел верить Сильвии. Только Стеф был убежден: это не обман, не попытка привлечь к себе внимание СМИ. Встретив ее, Саймон тоже решил, что она говорит правду. Погрузившись в свои фантазии, он не сразу заметил, что она стоит на пороге гостиной. Обернувшись, увидел ее в ночной рубашке. Поначалу не понял, чего она хочет, собирался что-то ей сказать, но она его опередила и пошла навстречу. Молча, спокойно легла рядом. Саймон отодвинулся, чтобы ее не стеснять, изумляясь тому, что происходит. Сильвия свернулась клубком, повернувшись спиной, но тесно к нему прижавшись. Саймон опустил голову на подушку и расслабился. – Спасибо, – робко проговорила она. Двадцать лет спустя, вспоминая эту первую ночь на диване, Бериш знал, что никогда не забудет тепло ее хрупкого тела, которое она вложила в его объятия, надеясь на заботу и защиту. Но должно быть, кто-то сумел оказать на нее более сильное влияние. Ты хотела бы начать новую жизнь? Слова, которые Кайрус произносил по телефону, обращаясь к своим жертвам, многое открыли Беришу: он понял, что сценарий исчезновений вовсе не такой, как они думали. Совсем недавно они и вообразить себе не могли ничего подобного. Его ужасала сама мысль о том, что существует группа людей, прошедших через номер 317 отеля «Амбрус» и сейчас готовых ради проповедника совершить все, что угодно. Даже в свете того, что произошло сегодня, он не мог выбросить эти мысли из головы. Гибель Гуревича потрясла Управление. Но главным образом пролила свет на частную жизнь инспектора. Роскошно обставленная квартира, в которой он жил, никак не согласовывалась с жалованьем полицейского. Было очевидно, что деньги он получил откуда-то еще. Подозрение, зародившееся у Бериша, зародилось, он был уверен, и у всех, кто побывал в квартире после убийства – включая Джоанну Шаттон. Речь шла о щедрой мзде, переданной много лет назад спецагенту раскаявшимся преступником, которому таким образом удалось выйти из-под контроля программы защиты свидетелей. В том, что этот свидетель скрылся, как раз и обвинили Бериша, который до сих пор сносил насмешки и презрение коллег, хотя никаких доказательств так и не нашлось. Но тот факт, что истинным виновником мог быть Гуревич, не приводил автоматически к его реабилитации. Наоборот, мог лишить его малейшей надежды на оправдание. Пока где-то неподалеку прессовали Майкла Ивановича, спецагент сидел взаперти у себя в кабинете и ждал своей участи. Начальство должно решить, как наказать его за то, что он проводил расследование, никого не поставив в известность. Может, Судья воспользуется предлогом, чтобы окончательно расправиться с изгоем и оставить в неприкосновенности светлую память погибшего инспектора. Но самые мучительные раздумья Бериша были посвящены армаде теней.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!