– К черту конспирацию, – пробормотала она и выстрелила в голову еще поскуливавшего пса. 13 Кислород и свет тут были в дефиците. ГФЛ держали в маленьком помещении: стол, три стула, плесень на стенах. Сквозь оконную решетку внутрь с трудом проникало тусклое сияние от фонарей на улице. Тяжелым, застоявшимся воздухом невозможно было дышать, и все, кто проводил здесь какое-то время, выскакивали в коридор, разевая рот как рыбы. ГФЛ сидел, выпрямив спину и широко расставив ноги; наручники с него так и не сняли, приняв во внимание психическое расстройство. Взгляд его был сфокусирован на какой-то воображаемой точке в пространстве. Время от времени он принимался теребить языком застежку пирсинга на внутренней стороне губы, и тогда железный шарик двигался и со стуком бился о соседние украшения. Пирсингом Чудила был покрыт в прямом смысле с ног до головы. Во время медицинского осмотра металлические побрякушки были обнаружены у него в ушах, сосках, пупке, в коже мошонки и в головке полового члена. Татуировки тоже присутствовали в избытке. Среди самых старых были черепа, охваченные огнем русалки, окровавленные марионетки на ниточках и прочие страшноватые мотивы, но свежих оказалось еще больше – не так давно добавились фразы на латыни, бесовские морды, языки пламени, огромные цифры «666» на груди и перевернутое распятие во всю спину. Руки были изрисованы до самых пальцев, на каждом из которых красовалось по одной букве, которые складывались в слова «SATAN» и «REGNE»[26]. Но вся эта роскошь меркла рядом со шрамами. Белые и красноватые вздувшиеся рубцы неровными полосами тянулись по всему телу ГФЛ. При взгляде на него без одежды сложилось бы впечатление, что этот человек попал под работающий зерновой комбайн и выжил. Шрамы были повсюду: тонкие и короткие, длинные и толстые. Десятки шрамов превращали кожу в мятый лист бумаги с огромным множеством заломов в тех местах, где человеческое тело сгибаться не может. ГФЛ походил на гигантское оригами. Офицер, снимавший его отпечатки пальцев, едва приступив к процедуре, вынужден был позвать Лудивину и Сеньона: задача оказалась невыполнимой. ГФЛ срезал кожу на подушечках пальцев и травмировал их другими способами столько раз, что она превратилась в нечто похожее на белые роговые пластины. ГФЛ кромсал пальцы ножом, поливал кислотой, совал их в шредер, возможно, делал что-то еще всякий раз, как они заживали, чтобы исчез папиллярный узор. Жандармам уже доводилось видеть такие фокусы, обычно к ним прибегали совсем молодые и глупые преступники, насмотревшиеся дурацких полицейских фильмов. В реальности это не работает. Отпечатки пальцев сохраняют свою индивидуальность или, по крайней мере, она очень быстро восстанавливается – чтобы вытравить папиллярные линии, нужно калечить пальцы так глубоко и так часто, что ни у кого не хватит духу регулярно это проделывать. Но ГФЛ был одержим в клиническом смысле, и цель для него оправдывала любые средства и страдания. Специалисты взяли у него слюну, чтобы провести срочный анализ ДНК и пробить результат по НЭБГД – Национальной электронной базе генетических данных. Если за последние десять лет он совершил хоть одно преступление или правонарушение, скрыть свою личность ему уже не удастся. ДНК подделать нельзя. Пока что. Лудивина понаблюдала за ГФЛ через окошко в двери и уже собиралась войти, но Сеньон удержал ее за руку: – Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Да. – В ангаре ты была немного не в себе. – Знаю. Но сейчас мне гораздо лучше. – Глупостей не наделаешь? Нас будут внимательно прослушивать. – Мне нужны результаты расследования не меньше, чем тебе, так что не беспокойся. Сеньон кивнул, последовал за напарницей в камеру, и они сели за стол напротив сатаниста, который встретил их кривой улыбкой. – Меня отправят в тюрьму? – поинтересовался он. – Наверняка, – ответила Лудивина. – Надолго? – Это зависит от тебя. От того, что ты сделал. ГФЛ кивнул, наморщив нос. – Как думаете, мне разрешат принести с собой кочергу? – Кочергу? – с удивлением повторил Сеньон. – Вот уж нет. А зачем тебе? – Чтобы стать как Чарли, – сатанист осенил лоб перевернутым крестом. – Как Чарльз Мэнсон. Это должно понравиться хозяину. – Хозяин – это тот, кто снабжает тебя человеческой кожей? – вступила в разговор Лудивина. – Багряными одеждами? Нет, это мой приятель. – Как зовут твоего приятеля? ГФЛ хихикнул: – Не могу вам сказать, наш начальник будет недоволен. – Начальник – в смысле хозяин? – Ну да. Это он нас познакомил друг с другом. Теперь мы делаем общее дело. – Ты помогаешь ему сдирать с людей кожу? – Нет, это не моя фишка. И потом, мне кажется, приятелю не понравится, если я буду стоять у него над душой. Вот вам, к примеру, понравится, если кто-то будет рядом с вами, когда вы срете? – По-моему, неудачное сравнение, – заметил Сеньон. – Почему? И то, и другое – естественная потребность. Мой приятель освобождает людей от багряных одежд, как он говорит, чтобы изничтожить ложь и открыть истину – показать нас такими, какие мы есть на самом деле, без масок и костюмов… – А ты, значит, пристраиваешь кожу в хорошие руки, – прервала монолог Лудивина, которая не могла позволить Чудиле глубоко погрузиться в состояние бреда. Она повидала достаточно психически больных и знала, что нужно контролировать их способность сосредоточиться. – Ага. Свожу одних нужных людей с другими. Вы не представляете, каким успешным оказалось наше предприятие! Хозяин был прав: мир уже готов! Прогнил до основания, жаждет порочных страстей. – Ты свел своего приятеля с бандой Жозефа? – Какого Жозефа? А, вы про Жозефа, который с Ади и Селимом? Да! Это крупные клиенты. Заказывают большие партии и хорошо платят. – ГФЛ расплылся в горделивой улыбке, обнажив гнилые зубы. Сеньон, считавший, что в видеозаписи допроса, которую вела камера, подвешенная под потолком, все должно быть предельно ясно, уточнил: – А параллельно с этим ты самостоятельно ведешь торговлю с бандой, которая устраивает собачьи бои, так? – Да, приходится зарабатывать, чтобы покупать то, что мне нужно. – И что же тебе нужно? Кокс? – Нет. Материалы для инвокаций. – Инвокаций?.. – повторил Сеньон. – Ну да, для ритуалов вызова демонов. Я открываю им врата, чтобы они могли проникнуть в этот мир. Когда хозяин воцарится, он отблагодарит меня за труды. ГФЛ говорил это так просто и доверительно, словно рассказывал в кругу друзей о своих музыкальных пристрастиях. Вдруг он будто вспомнил что-то очень важное – округлил глаза и стукнул по столу кулаками в наручниках. Сеньон и Лудивина напружинились, готовые к мгновенной реакции. – Мой дневник! – возопил ГФЛ. – Вы ведь нашли книгу, да? Нельзя ее там оставлять! Иначе скорпионы рано или поздно ею завладеют, и тогда неизвестно, чем все закончится! – Ты про «Некрономикон»? – спросила Лудивина. – Да! Мое творение! Знаете, в руках непосвященных оно может превратиться в страшное оружие массового уничтожения! Когда тупые америкосы полезли в Ирак, им нужно было искать вовсе не бомбы, а книги. Вы в курсе, что большинство великих правителей, из тех, кто долго находился у власти, – тираны, как принято говорить, – были одержимы оккультизмом? Слыхали о таком? Так вот я вам говорю: у этих так называемых «диктаторов» надо было конфисковывать не оружейные склады, а личные библиотеки! Могу поспорить, там были мощнейшие произведения! Оккультное знание – вот что их всех объединяет. И это доказывает, что хозяин воздает должное своим самым преданным адептам и наделяет их верховной властью! Те чуваки были величайшими правителями, все как один! Гитлер, к примеру, был одержим магическими практиками. Он даже создал «Аненербе» – спецотдел по оккультным исследованиям. Серьезно, так и было! Даже не сомневаюсь, что, если бы ему удалось завладеть «Некрономиконом» – не моим, конечно, а тем, настоящим, – он бы сумел правильно воспользоваться этой книгой, чтобы покорить весь мир. Очень недооцененный чувак этот Гитлер, честное слово! Сеньон и Лудивина обменялись удрученными взглядами. ГФЛ, охваченный нервным возбуждением, кипел и бурлил. От самоконтроля и безмятежного спокойствия, которые он демонстрировал несколько минут назад, не осталось и следа. – Назови свое настоящее имя, – сказала Лудивина. – ГФЛ. – Нет, это кличка, чтобы поиздеваться над нами. ГФЛ – Говард Филлипс Лавкрафт. Сатанист вдруг успокоился так же быстро, как вспыхнул. Сел поудобнее на стуле, едва заметно усмехнулся и уставился на Лудивину неприятно пристальным взглядом. – О, как мило, – наконец произнес он. – Я имею дело с образованной женщиной. Это хорошо, даже очень. – Как тебя зовут? Чудила склонил голову набок и поднял указательный палец, как будто прислушивался к какому-то любопытному звуку и призывал не шуметь. – Слышите? Это… это мелодия тишины. – Хватит прикалываться. Говори, как тебя зовут. Он медленно покачал головой: – Я не могу вам сказать. – Это в твоих интересах, между прочим. Как же мы можем принимать твои слова всерьез, если ты скрываешь свое настоящее имя? – Я его не помню, – заявил ГФЛ, даже не потрудившись сделать вид, что не врет.