Эта странная речь еще долго будет звучать в памяти немногочисленных свидетелей. Дуло ружья поднялось, и садовник двинулся по ресторану дальше сеять цветы зла. И сеял до тех пор, пока не осталось семян. Стеф под столом отпустил скатерть – она упала, как театральный занавес в конце спектакля, – накрыл голову руками и как ребенок свернулся калачиком между ослабевших ног Эстер. 15 Половина луны зацепилась за синее рассветное небо, как ночная драгоценность, оброненная по пути торопливой зарей. Лудивина смотрела на эту полупрозрачную брошь, висящую над Парижем, и пыталась проснуться. Разум еще тонул в тумане сна, и даже горячий утренний кофе тут был бессилен. Слишком много усталости накопилось за короткое время, и сейчас казалось, что прошлые выходные были давным-давно. Вялой рукой Лудивина включила радио – послушать новости. Когда она вообще в последний раз читала газету, смотрела телевизор?.. Четверг, 8 мая. Праздник, выходной. Только не у Отдела расследований… Выходной не для нас, если мы не хотим упустить психопата, который за это время освежует еще одну жертву… Стоит следователям взять выходной, и, возможно, кто-то из тех, кто сейчас отдыхает в кругу семьи, не проживет и недели. Вот так все просто. Бойню в скоростном поезде еще бурно обсуждали новостные радиостанции, но ее потеснила новая трагедия – стрельба в парижском ресторане. Шестеро убитых, восемь раненых; сумасшедший стрелок покончил с собой, когда на место прибыли силы правопорядка. Гнусная история. Самые обычные люди пришли поужинать, хорошо провести время – и кто-то из них потерял жизнь, а для остальных она изменилась навсегда. С миром что-то неладно, думала Лудивина всякий раз, когда случалось подобное отвратительное событие. Но стрельба в поезде и стрельба в ресторане – два разных преступления – были совершены одна за другой. Стоит ли верить ГФЛ, что они связаны? Как это вообще возможно? Неужели кто-то действительно манипулировал двумя подростками? Очень трудно такое себе представить. Кто сумел настолько подчинить своей воле двух совсем юных парней, чтобы они по его приказу пошли расстреливать невинных людей и после этого сами застрелились? Если только им совершенно задурили головы, устроили тотальную промывку мозгов, но это же невозможно… И то же самое касается психа в ресторане в 16-м округе. Люди – не компьютеры, нельзя просто так переписать их программы, человеческая психика слишком сложна. Лудивина посмотрела на старинные часы над кухонной дверью – было 8 часов и 4 минуты. Пора. Прокурор дал разрешение временно выпустить ГФЛ, но только под усиленной охраной. Сначала предстояло взять под наблюдение местность и «новообращенного», которого недавно заманил в ряды своих приверженцев тот, кого ГФЛ называл хозяином. Отделу расследований и на этот раз было дозволено действовать только в том случае, если задержание не будет рискованным. Если же арест окажется заведомо сложным и существует хоть малейшая угроза сопротивления, следователи должны вызвать специалистов по таким делам – Группу вмешательства. «Пусть каждый занимается своим делом», – несколько раз повторил прокурор. Лудивина долго стояла под душем, пока зеркало в ванной полностью не запотело от пара, затем пошла одеваться. Плечо и вся рука были багрово-черные, любое движение отзывалось колющей болью. Зато кости не сломаны, утешила себя она, просто огромный синяк, скоро сам рассосется. Натянула джинсы, надела ярко-зеленую футболку со скелетом статуи Свободы и кеды, в которых чувствовала себя уверенно во время бега – с ГФЛ нужно быть готовой ко всему. Возможно, с его стороны это уловка, способ подышать свежим воздухом или дать деру. Но даже если он задумал их обдурить, нельзя оставлять без внимания такую зацепку. В конце концов, безумец мог и не соврать. Не слишком большой профессиональный опыт подсказывал Лудивине, что подозреваемые порой ведут себя самым непредсказуемым образом, с ними возможно все. Она повесила на пояс кобуру со служебным оружием и прикрыла ее полой легкой куртки цвета хаки. Во дворе жандармских казарм три машины уже были готовы к выезду, когда она пришла. Лудивина сразу отправилась в кабинет полковника Жиана за последними указаниями. Он доверил ей руководство операцией, но предупредил, чтобы не тратила зря время: если ГФЛ начнет водить их по кругу и откажется назвать место назначения, пусть вся группа немедленно возвращается. И чтобы никакого риска! Она обязана просчитать любые потенциальные угрозы. Лудивина поехала в первой машине, с Гильемом; ГФЛ посадили во вторую, под надзор Сеньона. Автомобили покинули огороженную территорию жандармерии ранним утром и помчались, превышая скорость и воя сиренами, по пригородным бульварам, следуя ориентирам, которые давал сатанист. – Он говорит, нужно повернуть на юг, в сторону Мелена, – сообщил Сеньон по рации. Лудивина позвонила ему на мобильный: – Отвечай так, чтобы он не понял, о чем мы говорим. Как считаешь, ему можно доверять? – Понятия не имею. – Он готов сотрудничать. – Вроде бы. – Полный адрес дать отказывается? – Да, по частям. – Сказал хотя бы, далеко или нет? – Максимум час пути. – А имя «новообращенного» назвать по-прежнему не хочет? – Нет. – Ладно. Смотри за ним в оба. Если почуешь, что он нас разводит, – все отменяется, возвращаемся в казармы. – Принято. Гильем, сидевший за рулем, покосился на коллегу: – Ты правда думаешь, что ГФЛ вот так просто сольет нам кого-то из своих сообщников? Знаешь, сегодня вся контора делала ставки на исход этого нашего марш-броска, и твои шансы оценивались довольно низко. – Не сомневаюсь. – Но ведь он поступает нелогично, согласись! Какая ему от этого выгода? – Он следует своей собственной логике, в соответствии с какими-то умственными построениями. Возможно, он считает, что, если привести нас к «последнему обращенному» его хозяина, это каким-то образом пойдет на пользу их общему делу или, по крайней мере, докажет нам, что угроза действительно существует и надо их всех принимать всерьез. Видимо, для него тут цель оправдывает средства. – Но он же псих, да? Суд присяжных ему не грозит, так что не думаю, что ГФЛ можно доверять. – Но если все-таки он выведет нас на след своих сообщников – свежевателя и этого самого «хозяина», – мы ведь не пожалеем, что согласились поучаствовать в его игре, так? – «Хозяина», в смысле… – Гильем издал нервный смешок. Поколебавшись немного, он все-таки продолжил: – Думаешь, тут он тоже правду говорит? То есть действительно верит, что это сам дьявол? – Ты видел его татуировки и шрамы? У меня нет ни малейших сомнений. И потом, я читала его дневник. ГФЛ – одержимый. Вся его жизнь сосредоточена на этой теме. Когда немного разберемся в деле, надо будет непременно установить его личность и покопаться в прошлом, чтобы понять, как он до всего этого докатился. – Без отпечатков пальцев вряд ли что-то выйдет. – Может, его ДНК есть в базе. Отпечатки пальцев можно вытравить, но этого недостаточно, чтобы скрыть, кто ты на самом деле. Мне кажется, мы удивимся, когда узнаем. – Почему ты так думаешь? – Чутье подсказывает. Гильем хмыкнул: – Чутье? Ты серьезно? Как у старых фликов в полицейских романах восьмидесятых годов? – О’кей, назовем это частным предположением. Ты вчера слушал запись допроса? Обратил внимание, как странно он говорит? Чудила выглядит как маргинал, скатившийся ниже плинтуса, но не может скрыть признаки того, кем он был раньше. Судя по словарному запасу и некоторым выражениям, по тому, как он строит фразы, я бы не сказала, что мы имеем дело с классическим асоциальным типом, выросшим в бедной среде и недоучившимся в школе. Боюсь, он действительно нас удивит. – Если ты права, тогда в его жизни должно было случиться что-то очень важное, если он вдруг оказался на самом дне. – Да, – задумчиво кивнула Лудивина. – Что-то сногсшибательное. – Скорее всего, наркотики, – предположил Гильем, – типичная история. Не смог завязать и вынужден был полностью отказаться от своей прежней жизни. – Или это была встреча с какой-то исключительной личностью. – Ты о чем?.. Лудивина повернулась к нему с провокаторским видом: – А что, если он и правда встретил дьявола, Гильем? Жандарм некоторое время посматривал то на нее, то на дорогу, пытаясь угадать, серьезным был вопрос или коллега пошутила. – О черт, Лудивина, ты надо мной издеваешься, да? Она звонко рассмеялась: – ГФЛ именно этого и надо: втянуть нас в свое пространство бреда, и ты только что повелся! Гильем нервно хлопнул ладонями по рулю: – Может, да, а может, нет… Всякое бывает. В детстве мать объяснила мне, как проявляет себя дьявол: если запереть собаку в одной комнате с ребенком, ничего не произойдет ровно до тех пор, пока она вдруг не укусит его без видимой причины. Лудивина от удивления даже перестала улыбаться. – Так ты, значит, веришь в дьявола? В буквальном смысле? Гильем смутился. Он помолчал, внимательно глядя на дорогу перед собой, затем пожал плечами: – Лучше уж так, чем не знать об опасности и позволить себя укусить. * * * Жандармский конвой свернул с автострады, не доезжая до Мелена, и направился к пригородному поселку под названием Брюнуа. Они домчались до первых особняков и снизили скорость – проводник в лице ГФЛ указывал дорогу на каждом повороте, пропуская улицу за улицей, дом за домом.