Чен отбросил папку так, что она с шумом упала на пол. Порецкий обернулся, заметив на лице Чена скептическую улыбку: – Господин Порецкий, вы меня не убедили. Однако, спасибо за старание. Долго в библиотеке сидели? – Вы обо мне плохого мнения. Меня снабдил этими документами один талантливый китайский ученый-химик. Большего, к сожалению, он мне не открыл – коммерческая тайна, знаете ли. – Не знаю. По-русски говоря – хрень полная, эти статьи. К предмету, интересующему меня, все это не имеет никакого отношения. Принесли закуски и вино. Чен подсел за столик к Михаилу и Гюнтеру. Разговор, который молодые люди вели вполголоса, прекратился. Чен бесцеремонно разглядывал Порецкого, неспешно принимаясь за ужин. – Михаил, надеюсь, я смогу сегодня получить фреску? – Конечно! Как только Клара и Гюнтер будут свободны от вашей опеки, я немедленно передам фреску. Вы получите свой раритет в обмен на Клару. – Забавный у нас тут ченч получается. Клара останется со мной. Без нее мне не обойтись, а Гюнтер может улетать хоть сейчас. – Чен, я юрист. К сожалению, это обстоятельство останавливает меня от решительных действий. Я бы с великим удовольствие врезал бы вам сейчас… Вы преступник международного масштаба, по вам плачет тюрьма – и китайская, и немецкая. А я бы и в российскую вас смог упрятать, а вы ведете какой-то бессмысленный торг. Забирайте свою глиняную черепушку и проваливайте побыстрее. Ей-богу, у меня просто сил нет сдерживаться. Чен отодвинул тарелку, отпил вина из фужера. Стремительно поднялся и наклонился над Михаилом. – Не строй из себя крутого парня. Врезать он мне хочет. Кишка тонка. Я тебе и сам врезал бы сейчас, тоже мне – миротворец. Повторяю еще раз – играем по моим правилам. Клара остается со мной и точка. Хватит полемизировать, время идет. Порецкий, садись в машину, едем за фреской. А потом уж, будьте любезны, к нам с Кларой в гости. Он быстро встал из-за стола и пошел к выходу. Гюнтер удержал готового броситься вслед за ним закипающего от гнева Михаила: – Миша, хватит эмоций на сегодня. Не заводись. Это бесполезно. Чен – страшный человек. Фанатик. К своей цели он идет, как Наполеон на Москву. Он такую комбинацию придумал, чтобы нас с Кларой заполучить…Даже когда все пошло не так, он нашел выход из ситуации. Бесполезно его отговаривать. Поехали за фреской. Выйдя из ресторана в глубокую китайскую ночь, Михаил глубоко вдохнул воздух. Тепло ушло вместе с солнцем. Ночью стало свежо и прохладно, а легкий ветер принес из пустыни запахи неведомых ему растений. Днем Дуньхуан ему не казался таким привлекательным – раскаленное солнце и адская жара, встретившая Михаила и Гюнтера в аэропорту, не давала повода для восторга. А вот ночью, даже после перепалки с Ченом, Михаил, выйдя из ресторана, с таким наслаждением вдохнул полной грудью. Он вспомнил, что опять не нашел времени, чтобы позвонить жене Марьяше, хотя обещал ей звонить из Китая каждый вечер. Гюнтер молча стоял на крыльце ресторана, не пытаясь торопить Михаила. Он поймал себя на мысли, что Чен в данный момент – не охотник, а жертва. Именно жертва своих неуемных амбиций, своих желаний – найти нечто неведомое, затерянное во времени и пространстве. Как в русской сказке – пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. Возможно, Чен просто психически больной человек, сумасшедший. Однако это не мешает ему лихо управлять людьми, манипулировать ими и, что самое страшное, увлекать своими идеями других. До владений Русича добрались на рассвете. Всю дорогу Гюнтер дремал, Михаил ехал молча. Он внимательно смотрел в окно, пытался читать указатели и запоминать местность. Чен ехал молча. После перепалки в ресторане они не сказали друг другу ни слова. Машину Русич услышал еще до того, как гости подъехали к заправке. Клару он будить не стал, хотя она очень ждала возвращения Гюнтера. Выйдя на улицу, Русич первым увидел у машины высокого крепкого мужчину славянской наружности. Из автомобиля вылез заспанный, позевывающий Гюнтер и хмурый Чен. Глядя на них, Русич сразу сообразил, что теперь здесь главным станет именно этот уверенный в себе новичок с умным взглядом, легкой небритостью и твердой поступью. Он пригласил всех к столу, заварив густой крепкий чай. Пока хозяин выставлял нехитрые угощения, Гюнтер прошел в дом, чтобы разбудить Клару. Чен по-прежнему молчал, а приезжий, представившийся Михаилом, то и дело задавал Русичу вопросы. Клара вышла к столу. Протянув руку Порецкому, улыбнулась и сказала: – Я – Клара, очень рада, что вы приехали так быстро. Это так благородно, что вы, бросив все дела, приехали, чтобы нам помочь. Спасибо. – Не стоит благодарности, Клара. Я просто очень хотел побывать в Китае, а тут как раз и вы с Гюнтером пропали. Просто все удачно сложилось… Благодарить надо господина Чена за то, что мы все вместе собрались. Все повернулись к Чену, который с истинно китайским беспристрастием пил чай, совершенно не реагируя на ироничный тон Михаила. Он учтиво кивнул Порецкому и, глядя Кларе прямо в глаза, спросил: – Неужели, Клара, здесь вам не понравилось? Русич собрал вас по кусочку, можно сказать, вдохнул в вас новую жизнь, как Пигмалион. Результат налицо – вы здоровы, прекрасно выглядите, полны сил. Конечно, люди, нанятые мною, были не совсем учтивы, да что там – откровенно грубы, но ведь мы уже пережили все самое плохое. А все самое интересное у нас впереди. Клара растерянно посмотрела на Гюнтера: – А это он сейчас о чем говорит? Гюнтер не успел отрыть рот, как Чен продолжил: – Видите ли, Клара, этот русский мачо приехал, чтобы лишить нас с вами возможности вместе поработать. Он привез то самое недостающее звено в цепи, из-за которого было столько неприятностей. А теперь, когда мне осталось совсем чуть-чуть, чтобы явить миру новое открытие, чтобы совершить настоящий прорыв в археологии, он отнимает у меня возможность использовать ваш профессионализм и поистине энциклопедические знания. Согласитесь, глупо упускать такой шанс. Вы, Клара, серьезный ученый, эксперт, без вашей помощи я не могу обойтись. Я предлагаю именно вам остаться со мной, а два друга могу спокойно уезжать. Фреска доставлена, мы с вами вполне сможем справиться без них. Русич нам поможет. От него гораздо больше пользы будет, чем от этой сладкой парочки. Чен кивнул в сторону Гюнтера и Михаила, которые сидели рядом за столом, едва сдерживаясь. Клара обратилась к Порецкому: – А можно взглянуть на раритет? Михаил посмотрел ненавидящим взглядом на Чена. Тот с милой улыбкой на лице разрешающе кивнул. Похоже, Чен заинтересовал Клару с первой попытки, даже не прилагая никаких усилий. Клара ему очень напомнила Марину Рябинину, искавшую свою неведомую Сигору, а Чен – ее партнера Троеглазова, пропавшего в горах Алтая. И от этого сравнения он никак не мог отвлечься… Похоже, алтайская история повторилась на китайской земле. Только хотелось бы, чтобы все обошлось без жертв. Хотя желание придушить Чена у него так и не прошло. Глава четвертая Самолет медленно оторвался от земли, унося Михаила и Гюнтера подальше от Китая и от этого страшного человека по имени Чен. Случилось то, чего Михаил никак не ожидал, даже представить себе не мог. Клара добровольно(!) осталась с Ченом, чтобы пройти по пути, начертанному на терракотовой фреске. Как только кусок глины, извлеченный из старой облезлой матрешки, попал в руки Клары, ее словно подменили. Они с Ченом стали неразлучны – на Гюнтера и Михаила у нее просто не хватало времени. Михаил попытался поговорить с ней, но Клара так увлеклась идеей вместе с Ченом пройти по пути, начертанном на фреске и разгадать-таки тайну профессора Немытевского, что не хотела ничего слышать. Когда в ход пошла «тяжелая артиллерия» в виде аргументов Гюнтера, что Чен – преступник и очень опасный человек, Клара заявила, что нельзя считать человека преступником без решения суда. Для Порецкого, привыкшего к быстрому принятию решений, стало очевидным – надо увозить Клару либо силой, либо хитростью. Пока они с Гюнтером шептались по углам, как бы это сделать, убийственный аргумент привел Русич. После обеда, когда Клара с Ченом в очередной раз принялись разгадывать головоломку, которую представляли собой собранные воедино все куски фрески, и вслух зачитывать записи профессора Немытевского, не обращая внимания ни на кого вокруг, Русич вслух заметил: – Вам не кажется, что мы присутствуем при зарождении большого чувства? Впервые вижу, чтобы мужчина и женщина, которые еще пару дней назад, были непримиримыми врагами, вдруг стали неразлучными. Большая любовь вот так и начинается. – Русич, что вы несете, какая любовь? – попытался прервать полет его фантазий Гюнтер, но, повнимательнее поглядев на Клару, заметил, что смотрит она на Чена так, как смотрела в студенческие году на своего любимого профессора Штольбаха – глазами, полными восторга. А Михаил вдруг заметил, что Чен, в разговоре с Кларой, ведет себя совсем иначе, чем с ним или Гюнтером. Он шутит, внимательно слушает каждое сказанное слово, и, что самое удивительно, то и дело поправляет накинутый на ее плечи плед, который так и норовит упасть. – Гюнтер, а ведь Русич, похоже, верно подметил. Как быстро они спелись. Просто друзья – не разлей вода. – Клара всегда была такой увлекающейся натурой, – помолчав немного, заметил Гюнтер, – похоже, она сейчас с Ченом заодно. Нам с тобой не удастся ее увезти ни хитростью, ни силой. У меня складывается впечатление, что я здесь лишний. Тебе так не кажется? – Меня сейчас интересует только одно – твоя безопасность. Я обещал привезти тебя в Питер живым и здоровым. Тебя ждет Марина, у которой, по-моему, беременность не совсем гладко проходит. В принципе, Клара – уже большая девочка. Сейчас её здоровью уже ничего не угрожает. Ваша экспедиция, можно считать, подошла к концу. Денег ты все равно уже не заработаешь, сомнительная слава тебе не нужна, так что, пакуй чемоданы, Гюнтер. Мечты о домике на побережье Финского залива, которыми Гюнтер руководствовался, когда принимал решение отправиться в Китай, растаяли, как утренний туман над бескрайними просторами Дуньхуана. Собираясь в обратный путь, Михаил и Гюнтер все-таки опасались за безопасность Клары. Оторвав на несколько минут подругу от созерцания фрески, лишив тем самым Чена ее общества, Гюнтер спросил Клару прямо: – Кейдер, признайся честно, ты что, влюбилась в этого монстра Чена? Ее ответ лишил Гюнтера на какие-то мгновения дара речи. – Да не монстр он вовсе. Чен – редкий человек, он исследователь, путешественник, понимаешь? – Нет, Клара, не понимаю. Исследователь не станет использовать грязные методы, включая похищение людей и причинение вреда здоровью. Забыла, в каком состоянии тебя к Русичу привезли? – Ничего я не забыла. Да, признаю, методы не самые гуманные, зато цель – великая. Ты сам хотел просто денег заработать на свой домик в России, поэтому и поехал со мной в Китай. А у Чена совсем другая задача – он хочет найти то, что искал профессор Немытевский и еще много-много людей до него. Явить миру скрытое от глаз под толщей китайской земли… Клара так увлеклась, что Гюнтер с трудом ее остановил: – Скажи, подруга, ты не боишься здесь оставаться в обществе Чена и Русича? – Гюнтер, отстань уже от меня. Моей безопасности ничто и никто не угрожает. Лети к своей любимой, извинись за меня перед ней, что я втянула тебя в это путешествие. Я останусь с Ченом и буду продолжать поиски вместе с ним. Но, когда мы доберемся до сокровищ Дуньхуана, и сюда сбегутся все журналисты мира, я обязательно упомяну твое имя – ты ведь был моим первым соратником и партнером и имеешь право на свои пять минут славы. Гюнтер махнул рукой и пошел собирать чемодан. Из всего сказанного своей подругой он понял только одно – Клара нашла то, чего ей так не хватало в жизни – сильного харизматичного мужчину, увлеченного поисками разгадки еще одной тайны цивилизации. Приземлившись в Пулково и получив свой нехитрый багаж, Михаил и Гюнтер разъехались в разные стороны. Порецкий помчался сразу на работу, а Гюнтер – к Марине. Остановив машину у цветочного магазина, Гюнтер долго думал, какими цветами порадовать любимую. Глаз упал на миленькие желтые тюльпаны с красными прожилками, у которых были маленькие деточки – по три маленьких отростка с цветочком возле каждого бутона. Гюнтеру это показалось очень символично – приехать к женщине, ожидающей дитя с такими милыми цветочками. Он, конечно, не знал о том, что желтые тюльпаны в России дарят чаще всего при разлуке. И продавщица не предупредила. Увидев исхудавшего, загорелого Гюнтера с желтыми тюльпанами в руках, Марина расплакалась. Слезы градом катились по ее лицу, она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. Галина Алексеевна только руками взмахнула, увидев в дверях квартиры Гюнтера, и тут же бросилась собираться по каким-то срочным делам. Пока Марина накрывала на стол, Гюнтер все никак не мог придумать, с чего начать рассказ о своих китайских приключениях. Так много всего случилось за последние несколько недель, что это можно было уместить на страницах целого романа. А Марина, как специально, молчала, ни о чем не спрашивала. Встреча получилось не очень веселой. Чтобы разрядить обстановку, Гюнтер решил позвонить Порецкому, поинтересоваться, как у него дела на работе. Миша уже успел побывать у босса, разговор с которым по поводу отсутствия Порецкого на работе, прошел на удивление спокойно. Он посоветовал Гюнтеру как можно быстрее позвонить своим немецким коллегам, прояснить ситуацию с пропажей его и Клары, рассказав им, что она осталась в Китае и продолжает свою научную командировку под покровительством мистера Чена. Пока Гюнтер звонил по телефону, Марина пыталась собраться с мыслями. Она сама никак не могла объяснить своего состояния. Увидев Гюнтера в дверях, она, конечно, очень обрадовалась, но при этом на нее напала в буквальном смысле – именно напала – невероятная апатия. Утешая себя мыслью, что с Гюнтером все хорошо, все обошлось, он вернулся, она никак не могла отделаться от ощущения, что между ними выросла стена. Не то китайская, не то германская, но именно стена, выполненная из очень прочного материала, разделившая их совместную жизнь на «до» и «после». Поговорив с коллегами из Германии, Гюнтер заметно погрустнел. Оказывается, после их с Кларой исчезновения из поля зрения, немецкие коллеги стали обзванивать всех своих знакомых, чтобы выяснить их местонахождение. Проявили активность в этом вопросе и даже написали заявление в полицию, поэтому Гюнтеру надо было срочно лететь в Германию, чтобы засвидетельствовать тот факт, что он и Клара живы и здоровы. А учитывая немецкую педантичность, придется долго отписываться и объясняться с полицией. Одно радует – Михаил настоял на том, чтобы Гюнтер сделал несколько снимков с Кларой с указанием на них даты. В полиции эти снимки сослужат хорошую службу. Марина, нарезая овощи для винегрета, который Гюнтер просто обожал, слышала робкие попытки Гюнтера оправдаться перед коллегами и догадалась, что ему придется уехать в Германию. «Может быть, это к лучшему. Надо всерьез заняться своим здоровьем. Бессонные ночи после его пропажи не прошли даром», – подумала Марина, приглашая любимого к столу. Остаток дня до возвращения матери, Марина с Гюнтером провели в очередных сборах. Галина Алексеевна узнав, что зять опять улетает уже на следующий день, только тяжело вздохнула. А про себя в сердцах подумала: «Не было у Маринки мужа, но и это не муж, а сума переметная. Фигаро здесь – Фигаро там». Но, посмотрев на дочь и не заметив особого расстройства на ее лице, она немного успокоилась. Глава пятая Работать втроем у Чена, Клары и Русича получалось неплохо: Русич хорошо ориентировался в окрестностях Дуньхуана и в районе «Дырявой горы», Клара умела читать старинные надписи и иероглифы, а у Чена было чутье. Именно чутье не раз спасало жизнь этому флибустьеру и помогало в любой ситуации выйти сухим из воды или живым выбраться из горного завала.