– Давай полный. Думаю, Купрум с Байкером тоже захотят вечерком попариться. Вы ведь не откажетесь похлестать себя дубовыми веничками? Я кивнул: мол, само собой, не откажусь. Байкер тоже ответил согласием. – Вот и славно, а теперь давайте выпьем за встречу. Мы чокнулись, выпили, закусили. Отец положил себе жареной картошки с курицей, бухнул с краю тарелки две ложки салата и принялся всё это уплетать с огромным аппетитом. Минут через пять Мугабе доел ананасы, выпил сироп из банки. Встал, с шумом сдвинув табурет, и поковылял к выходу. Когда за ним захлопнулась дверь, Байкер плеснул клюковки в стаканы и спросил: – Скажите, Лекарь, а откуда у вас столько чернокожих зомби? – А-а, – махнул рукой отец, выпил свою порцию, подцепил вилкой кусочек курицы и сунул его в рот. – Два года назад отряд афроамериканских миротворцев попал под выброс. Мугабе наткнулся на них в топях и привёл ко мне. Я как раз тогда новую клюквенную плантацию заложил, мне рабочие руки были во как нужны, – отец чиркнул ребром ладони по горлу. Байкер в это время махнул настойки. Услышав, кто собирал для неё ягоды, прыснул так и не проглоченным спиртным в стакан. – Вы что, хотите сказать, ваши зомбяки делают это пойло? – Он поставил посудину на стол и отодвинул её от себя. – Нет, они только собирают клюкву, – сухо сказал отец и покрутил в воздухе ладонями: – Настойку делаю я сам этими вот руками. И зря ты так реагируешь, Байкер, это очень хороший напиток, приятный на вкус и в меру крепкий. Превосходно выводит радиацию. После него не болит голова. – Я уж лучше водки выпью. – Бородач потянулся к стоящей на столе бутылке с бело-синей этикеткой. – Как хочешь, – отец невозмутимо пожал плечами, но я видел, что ему неприятна эта ситуация. – Так-то я клюкву трижды промываю в родниковой воде, прежде чем делать настойку, но дело твоё. Байкер повертел в руках стакан, ища взглядом, куда бы вылить из него остатки клюковки. Так и не придумав ничего стоящего, вернул его на стол, взял стоящую рядом алюминиевую кружку, плеснул туда водки, махом выпил и занюхнул рукавом. Всё это время Арина ковырялась вилкой в салате, а отец молча поглощал жареную картошку с курицей. – А что за песню пели сборщики ягод? – прервала неловкую паузу Настя. – Я никогда такой раньше не слышала. Отец обрадовался возможности уйти от скользкой темы и оживлённо заговорил: – Да я и сам бы хотел узнать, откуда они взяли эту песню и что за блажь им взбрела в головы. Понимаете, просто в один из дней они вернулись с ягодной плантации, напевая её, а потом вдруг ни с того ни с сего сами сшили себе эти дурацкие комбинезоны, наделали панамы из тростника и стали звать меня масса Лекарь или Хозяин. Поначалу я пытался пресекать эти глупости, а потом махнул на всё рукой. Какая разница, как меня зовут зомби и во что они одеваются, если это никому не мешает, помогает им социализироваться и чувствовать себя людьми. – Может, всё дело в генетической памяти? – предположил Байкер. Все повернулись к нему, а отец так ещё и посмотрел с нескрываемым интересом. Польщённый таким вниманием, Байкер продолжил рассуждать: – Что, если аномальное излучение выброса смахнуло с их сознания шелуху последних лет расового равенства, оголив глыбу насаждаемого веками рабского сознания? Они же все чёрные, значит, их предки наверняка были в Америке рабами и гнули спину на полях белых плантаторов от зари до зари. – Хм, а в этой мысли есть резон, надо обдумать её на досуге. Но вы ведь сюда пришли не за тем, чтобы обсуждать мои «рабовладельческие» привычки, – улыбнулся отец. – Что случилось, Купрум? Я рассказал ему всё, начиная с момента появления машины «туристов» и заканчивая нападением на лагерь профессора Шарова. Упомянул и о маячке, а ещё спросил, откуда он взялся в моей руке. – Да, не так я себе представлял этот разговор, – помрачнел отец, и я понял, что с маячком не всё так просто. – Но давайте обо всём по порядку. Начнём с вашей истории, Настя. Купрум сказал, вы ищете здесь своего сына. Надеюсь, эта информация сможет вам помочь. За два дня до выброса я связывался с учёными из «Яхонта». Во время последней экспедиции они нашли какого-то мальчика, возраст я не уточнял, но, думаю, вряд ли по Зоне бродит много детей. Вероятно, это и есть ваш сын. Настя как услышала новости о Максиме, выскочила из-за стола и уже хотела бежать в прихожую за оружием и берцами, но опять трескуче закашлялась и опустилась на стул. – Куда вы?! – воскликнул отец. – Во-первых, нечего и думать, что я отпущу вас в таком состоянии. Вот подлечитесь – милости прошу. А во-вторых, надо сначала уточнить, где сейчас находится ваш Максим, а потом уже действовать. Насколько мне известно, профессор Машкова хотела отправить мальчика с очередным конвоем на Большую землю. Может, она успела это сделать до выброса и вам надо идти не к «Яхонту», а к «Дитяткам» или другому пропускному пункту, где, возможно, находится на карантине ваш мальчик. – Хорошо, вы меня убедили, – кивнула Настя. – Свяжитесь с вашим профессором и уточните, где мой малыш. – Не могу, – развёл руками отец. – После каждого выброса на «Яхонте» происходит серьёзный сбой в оборудовании. Пока они не устранят неполадки, связи с ними не будет. – И как долго нам ждать? – прогудел Байкер, с тревогой глядя на Настю. Та осунулась и побледнела – то ли из-за недавнего приступа кашля, то ли из-за появившейся и так быстро исчезнувшей надежды. – Не знаю. Обычно на это уходят сутки, реже двое, хотя в последний раз я три дня не мог с ними связаться. В любом случае надо подождать до утра, хотя бы кашель пройдёт. Это я вам обещаю. После парилки и лечебной мази, что я вам дам перед сном, вы снова будете здоровы. И постарайтесь больше не спать на холодном полу, а то в другой раз доктора под рукой может не оказаться. Настя легко хлопнула по столу ладошкой. – Так и быть, я подожду до утра, но завтра всё равно уйду, даже если вы не сможете установить связь с «Яхонтом». Поймите меня правильно, Лекарь, я не могу сидеть и ждать, когда мой сын нуждается в материнской защите и заботе. – Договорились, – кивнул отец и улыбнулся: – Признаться, я на другой ответ и не рассчитывал. В сенях хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги, потом певуче заскрипела лестница. Чуть позже дверь в дом отворилась, босые ноги простучали по половицам, и на пороге комнаты появился Мугабе. – Баня готова, хозяин. – Спасибо, Мугабе, – поблагодарил отец зомби-слугу и повернулся к девушкам: – Ну, дамы, вы готовы? На тебя вся надежда, Арина, не дай Настиной хвори ни малейшего шанса. Хоть ты и выросла в Америке, а париться любишь по-нашему. Гены, что и говорить. Глава 14 Плюс один Когда прекрасная половина нашей компании ушла в баню, отец отпустил Мугабе и разлил клюковку по стаканам. Байкер в это же время плеснул себе водки в кружку. – Давай сначала выпьем, сынок, а потом я расскажу всё, что знаю о маячке, и кое-что ещё. Видит Зона, я давно хотел открыть тебе правду о твоём происхождении, но как-то подходящего случая не было. Такое вступление обещало мало хорошего. Я напрягся, ожидая услышать что угодно, но только не это. Рассказ отца о том, что меня, совсем ещё маленького карапуза, охотники на мутантов нашли в логове сушильщиков и принесли ему для изучения, прозвучал как гром среди ясного неба. Перед глазами всё поплыло, сердце гулко заколотилось в груди, уши будто заткнули ватой. Я не слышал и половины из того, что потом говорил мне отец, вернее, опекун, воспитатель. Ведь я, получается, круглый сирота без роду и племени, который сначала каким-то неведомым образом попал к мутантам (и почему они меня сразу не съели; выращивали как скотину на убой, чтобы крови больше было, что ли?), а потом уже оказался на попечении Болотного Лекаря. Теперь стало понятно, почему он всегда уходил от моих вопросов о матери. Он просто не знал, что мне сказать, а врать не хотел. «Да уж, выдался денёк, ничего не скажешь, – подумал я. – От таких новостей можно и умом тронуться. Хотя о чём это я? Что, собственно, такого произошло? Тот факт, что мы с Лекарем не кровные родственники, не делает его плохим отцом. Наоборот, он вложил душу в чужого ребёнка, потратил на него своё время и нервы, воспитал приёмыша, как родного. В конце концов, настоящий отец не тот, кто тебя зачал и бросил, а тот, кто поставил на ноги, научил всему, что знает и умеет сам, и готов подставить крепкое плечо в трудную минуту, как сейчас, например». – Прости меня, Купрум, за то, что я столько лет скрывал от тебя правду. Мне надо было рассказать всё ещё в тот день, когда я нашёл маячок в твоей руке. – Да ладно тебе… пап. Главное, сказал, а когда ты это сделал – неважно. Я вообще считаю, лучше замять эту тему и больше никогда не говорить об этом. Для меня ты отец, и этим всё сказано. – Спасибо, сын! – В глазах Лекаря предательски сверкнули слёзы. Он встал со стула, наклонился ко мне и сжал в крепких объятьях, похлопывая ладонью по спине. – Ты не представляешь, как для меня это важно, – сказал он дрогнувшим голосом и шмыгнул носом. – Это надо отметить! Он набулькал клюковки из графина в наши стаканы по самую риску, посмотрел на Байкера. – Так вы, говорите, трижды промывали ягоды, да? – спросил тот. Отец кивнул. – Ну ладно, поверю на слово, а то водка как-то не очень хорошо пошла. Только вот у меня стакан… Отец махнул рукой, распахнул окно, выплеснул настойку из посудины Байкера и наполнил её до краёв. – За тебя, сынок! – провозгласил он и, как и я, выпил всё до дна. Байкер последовал нашему примеру, крякнул от удовольствия, провёл тыльной стороной ладони по губам. – Хороша, зараза, хоть и зомби к ней руки приложили. – Он наколол на вилку картофелину, сунул в рот и сказал, громко жуя: – Ну, теперь хотя бы ясно, почему ты разговаривал с сушильщиками, а они понимали тебя. Ты ж, эта, Маугли, ёк-макарёк, – хохотнул он. – Кстати, отец, а Купрумом меня те охотники назвали? – Нет, это я тебе имя дал. Не знаю, что за изверги тебе маленькому наколку на руке сделали, а потом ещё и попытались её выжечь, но те самые буквы «си» на левом запястье и рыжий цвет волос и дали тебе имя. – Получается, татуировку тебе делали те же, кто вживил маячок? – предположил Байкер. – Может быть, и так, – согласился отец. – То есть, если я найду тех налётчиков на квадроциклах и выясню, кто послал их за мной, значит, выйду и на тех, кто бросил меня в Зоне много лет назад? Возможно, даже узнаю, кто на самом деле мои родители. – Я повернулся к нему: – Прости, пап. – Тебе не за что извиняться, – махнул он рукой. – Это естественное желание любого человека – знать правду. – Ну да, – кивнул я. – Знать бы ещё, где искать этих налётчиков. Можно всю Зону истоптать, но так и не встретиться с ними. – Тебе будет трудно докопаться до истины, но не всё так плохо, как может показаться на первый раз. Слыхал я, в Ржавом лесу много лет назад поселился Скиталец. Говорят, если найти его, поговорить по душам и задать волнующий тебя вопрос, он может помочь дельным советом. Возможно, даже направит на след. Я бы на твоём месте не отбрасывал такую возможность и попытался найти старика. Даже если это просто байка. Ржавый лес находится ближе к центру Зоны, а опыт мне подсказывает, что все неприятности чаще всего исходят оттуда. Те же выбросы, например. Хотя, они, скорее, не столь неприятности, сколь благо. По крайней мере, для сталкеров. – Спасибо! – Я похлопал отца по руке и посмотрел на Байкера: – Сможешь с Настей без меня до «Яхонта» дойти? Тут не так далеко, я объясню. – А кто тебе мешает отвести их к научной базе, сынок? Помоги Насте найти мальчика, а потом иди по своим делам. Ты ждал правды столько лет – день-два тебя уже не спасут. – Точно, так и сделаем. Я вас отведу к «Яхонту», и там мы расстанемся. Согласен? – Угу, – кивнул Байкер и весь прямо-таки засветился от мысли, что скоро я оставлю их с Настей одних. Отец не солгал, когда говорил, что утром у Насти не останется никаких признаков простуды. Баня и компресс из приятно пахнущей травами мази сделали своё дело. Надсадный трескучий кашель больше не раздирал горло девушки, и вообще она выглядела так, словно только что вернулась с пятизвёздочного курорта. Даже тот факт, что отец так и не смог связаться с «Яхонтом» и уточнить местонахождение Максима, не испортил её прекрасного настроения. Глаза Насти по-прежнему сияли радостью, с губ не сходила счастливая улыбка. Она прямо порхала по дому, собираясь в путь, и то и дело поторапливала нас с Байкером. Мы же, напротив, никуда не спешили и степенно попивали чай с бубликами, наслаждаясь редким в Зоне ощущением чистоты и покоя. Вечерняя баня и сон в мягких постелях, а не на бетонном полу или холодной земле, нам тоже пошли на пользу. Даже близкое присутствие Мугабе не напрягало Байкера (отец всегда приглашал зомби-друга к столу, если тот находился неподалёку от дома). Он, казалось, вообще не замечал, что справа от него сидит не совсем человек, и даже пару раз попытался заговорить с ним, но, поскольку Мугабе говорил медленно и временами отвечал невпопад, бросил это занятие.