Стоя на половике, мы быстро расшнуровали ботинки, стянули их, опираясь спинами о бревенчатую стену. Сбоку от дверного косяка притулилась двухуровневая подставка под обувь. Фигурно вырезанная из дерева и покрытая лаком, она выглядела как настоящее произведение искусства. Ставить на неё изгвазданные болотной грязью берцы было бы настоящим кощунством. Я вытащил с нижней полки три пары вдетых друг в друга домашних тапочек (их там осталось ещё с полдюжины), бросил один комплект себе под ноги, два других отдал напарникам, а грязные донельзя башмаки убрал за дверь. – Хай, гайс! Хелло, гёл! Меня звать Арина. А вы есть кто? – неожиданно прозвучал звонкий девичий голос. Я обернулся, краем глаза увидев, что Байкер и Настя сделали то же самое. В прихожей, возле ситцевой занавески, закрывающей выход в приспособленную под столовую просторную комнату, стояла высокая блондинка в потёртых джинсах и плюшевых тапочках в виде кошачьих мордочек. Надетая навыпуск синяя отцовская рубаха не давала возможности в деталях разглядеть фигуру Арины, но одну очень колоритную особенность девичьего тела она скрыть не могла. Судя по выдающимся вперёд характерным выпуклостям, новая помощница отца обладала грудью как минимум четвёртого размера. У меня челюсть отвисла из-за разрыва шаблона. Я-то себе эту Арину представлял этакой бабулькой лет на сорок постарше Насти, в бесформенном балахоне с забранными в пучок на затылке седыми волосами и с массивными очками на сердитом лице. А тут… прям-таки фотомодель «Плейбоя», разве что в одежде, а не в имитирующих купальник узких полосках ткани. Судя по тому, как Байкер глазел на девицу, я был не одинок в подобных умозаключениях. Настя заметила нашу, мягко скажем, не совсем адекватную реакцию, усмехнулась и прошипела: – Хорош пялиться на девчонку, кобели. Она всё-таки не русская, ещё решит, что вы все тут такие мужланы неотёсанные. Я поперхнулся и громко откашлялся, постукивая себя в грудь. Арина, видимо, не очень разумела по-русски, раз по-прежнему с улыбкой смотрела на нас, ожидая, когда мы назовём ей свои имена. – Я сын хозяина этого дома – Купрум, – наконец-то сказал я. – А это мои спутники Настя и Байкер. Представляя бородача, я ткнул его локтем в бок: чтобы он заканчивал раздевать иностранку глазами. – О-о, Купрум! – закивала Арина. – Мистер Айбо много о вас говорить. – Кто? – опешил я. – Больотный доктэ. Я звать его мистер Айбо, как персонаж детский книга об Африка. Он лечить разных зверей, как и хозяин этот хаус. Мне много читать о нём мама в детстве. Она из Россия и хотеть, чтобы я хорошо знать ваш язык. – Айболит, что ли? – фыркнула Настя. – Оу, йес, йес, – обрадовалась Арина. – Айболайт. – Отец через полчаса освободится, а пока просил начинать без него, – сказал я, краем глаза наблюдая за Байкером. Тот уже не пялился так откровенно на голубоглазую красотку с ногами от ушей, но временами нет-нет да и поглядывал на неё. «Да уж, и куда это, интересно, подевалась его любовь к Насте и намерение добиваться её во что бы то ни стало?» – ухмыльнулся я про себя. – Окей! Что вы там стоять? Летс гоу! Я уже всё накрывать на стол. – Арина белозубо улыбнулась, тряхнула гривой золотистых волос и призывно помахала рукой. – Это что за чудо-юдо? – выдавил Байкер, когда иностранка скрылась в столовой. – Каким ветром её сюда занесло? – Западным, – сказала Настя. – По акценту ещё не понял? Арина постаралась на славу. Широкий стол просто ломился от яств и напитков, особое место среди которых занимали большое блюдо с жареным окороком и полуторалитровый хрустальный графин с хвалёной клюквенной настойкой. – Прошу! – Блондинка жестом радушной хозяйки пригласила нас занять места за столом. Мы с шумом выдвинули стулья, сели. Я взял тарелку, потянулся к салатнице размером с небольшой тазик с торчащей ложкой из внушительной горки оливье. – Ноу-ноу! – запротестовала Арина. – Я сама! Мама говорить: здесь так заведено. – Хорошо, – кивнул я и поставил тарелку на стол. Байкер и Настя тоже вернули посуду на место. Пока блондинка обслуживала нас, играя роль радушной хозяйки, я глазел по сторонам, подмечая произошедшие с домом изменения. На окнах появились новые занавески, пол блестел свежей краской, поменялись обои на стенах, на свежевыбеленной печи красовались нарисованные цветы. «Я пока тут жил, отец ни разу ремонт не делал. Сейчас-то что изменилось? Или это не его заслуга?» – Кто что хотеть пить? Есть красный вайн, водка и кльюкофка. – Арина замерла, ожидая ответ. Я кивнул на хрустальный графин: – Рекомендую попробовать клюквенную настойку. Пахнет ягодами, спирт вообще не чувствуется. Фирменный отцовский рецепт! – Ну, раз рекомендуешь, выпью кльюкофки, – сказал Байкер и широко улыбнулся. – Тебе, Настя, тоже не помешало бы употребить немного настойки. Она гораздо приятнее водки и лучше вина поможет справиться с начинающейся простудой. Отец сказал: вечером будет баня. Вместе с хворью уйдёт и лишний хмель, так что не переживай, утром будешь как огурчик. – А я и не переживаю, – хмыкнула Настя. – С чего ты взял? – Вот и отлично! Всем настойки, – объявил я. Арина кивнула и набулькала каждому с четверть стакана розовой жидкости. Потом села на своё место, взяла гранёную посудину в руку и вытянула перед собой: – За знакомство! – За знакомство! – эхом откликнулись мы. Стеклянные края стаканов со звоном соприкоснулись. Мы с Байкером выпили залпом, а девушки сделали несколько маленьких глотков и поставили «бокалы» на стол. – Арина, а ты сама откуда будешь? – спросил Байкер, уплетая салат за обе щеки. – Калифорния. – Ого! – удивился я. – А здесь как оказалась? Решила по турпутёвке посетить Зону? – Почти, – улыбнулась красавица и рассказала о себе. Она родилась в Киеве в русско-сербской семье. Когда ей было два года, родители, в поисках лучшей жизни, улетели в Калифорнию, забрав малютку с собой. В Штатах Арина Вучич прожила тринадцать счастливых лет, пока автокатастрофа не разделила её жизнь на до и после, лишив родительской заботы и любви. Родственников в Америке у Арины не было. Бабушки и дедушки умерли ещё до того, как она появилась на свет, а единственный близкий человек находился за тысячи километров от её дома, неся службу в составе миротворческого отряда ООН. (Милко Вучич охранял Периметр от желающих проникнуть в Зону охотников за удачей.) Арина провела в приюте две недели, прежде чем службе опеки удалось разыскать её дядю. Ещё столько же времени ушло на всевозможные согласования и утряску юридических вопросов. В итоге всё благополучно разрешилось: по решению суда Милко стал опекуном девушки. Командование дало ему недельный отпуск, чтобы он мог уладить семейные дела за океаном и перевезти сиротку к месту его постоянной дислокации. Поначалу Арина с воодушевлением приняла произошедшие в её жизни перемены, ведь она давно хотела побывать в Зоне. Дядя прилетал к ним в гости каждый год и всегда привозил в подарок странного вида и формы светящиеся штуковины, а вечерами, сидя на диване перед бормочущим телевизором с бутылочкой пива в руке, рассказывал интересные истории, полные невероятных приключений. Девушка слушала их раскрыв рот, представляя себя на месте дяди, или же воображала, что она опытный сталкер. Правда, со временем выяснилось, что дядя и не помышляет брать с собой племянницу на работу. Так что на Украине её ждали те же скучные школьные будни и тихие семейные вечера. Всё изменилось после необычайно мощного выброса, когда на блокпост Милко напали мутанты. В неравном бою с порождениями Зоны дядя и вся его команда погибли. Поскольку до совершеннолетия Арины оставалось чуть более полугода, командующий Ограниченным контингентом сил ООН полковник Збигнев Матишевский распорядился отправить на это время девушку в киевский детский дом. – Он решить от меня так избавляться. Я мешать ему своим видом. – Арина вызывающе повела грудью. Я мысленно поддержал полковника. Будь я на его месте, тоже бы постарался как можно скорее отправить ходячую мину замедленного действия куда подальше от лишённых женской ласки солдат. – Друг дяди Милко обещать мне пройти через Периметр за дядин коллекция артефакт. – Арина тряхнула золотистыми волосами: – Я ему говорить: «да», ночью брать из дома весь столовый серебро, немного денег, оружие и бежать в Зона. Мы переглянулись. Оружие, деньги – это всё понятно: без них в Зоне никуда. Не будешь ведь палкой от мутантов отбиваться, а патроны, как известно, на деревьях не растут, их покупать надо. Меня, как и Байкера (я видел это по его лицу), так и подмывало спросить: зачем Арине понадобилось серебро, но Настя нас обоих опередила: – Вот ты мне, как подруга подруге, объясни: а серебро ты с какого перепугу сюда поволокла? – А она его хотела переплавить на пули, чтобы от вампиров отбиваться, – с улыбкой в голосе пояснил отец. За разговорами мы и не заметили, когда он и Мугабе вошли в дом. Оба сейчас стояли на пороге комнаты. Отец, сложив руки на груди, прислонился плечом к косяку, а зомби, сильно ссутулившись, смотрел в одну точку перед собой с потерянным видом. – Ей дядя много раз рассказывал о населяющих Зону мутантах, в том числе и о сушильщиках, вот она и решила: раз они питаются кровью, значит, их легче всего убивать серебряными пулями. Верно, Арина? – Оу, йес, мистер Айбо, всё так. Только я тогда не догадываться, что буду их здесь лечить, а не стрелять. – Что поделать, Арина, такова жизнь. – Отец вместе с зомби направился к столу. Он сел рядом со мной, а Мугабе плюхнулся на скрипнувший под ним табурет возле Байкера. Бородач поморщился и подвинулся ближе к Насте. Столь близкое соседство с зомби его явно не радовало. Мугабе же было всё равно. Чуть повернув голову набок и тараща и без того изрядно выпученные глаза, он открыл банку с консервированными ананасами. Нацелился выловить сочную дольку пальцами, но передумал, услышав укоризненное: – Мугабе, ты опять за старое? – Масса Лекарь, я только хотел проверить, мягкий ли ананас, – опустив голову, пробубнил зомби. – Кто тебе мешает сделать это вилкой, Мугабе? – Никто, масса. – Вот и не позорься перед гостями, ты же не дикарь. Возьми в руки вилку и съешь ананасы как воспитанный человек. Мугабе зажал вилку в кулаке, неуклюже подцепил дольку консервированного плода, отправил её в рот и принялся методично жевать. Байкер и Настя во все глаза смотрели на жующего Мугабе. Им это было в диковинку, тогда как ни я, ни Арина не проявляли к нему никакого интереса. Пока зомби насыщался, отец налил себе и нам с Байкером клюквенной настойки, предложил девушкам подлить в стаканы, но они отказались. – Мне и этого до конца вечера хватит, – сказала Настя и громко, с надрывом, закашляла в кулачок. – Что же вы, мужчины, не уберегли прекрасную спутницу, – нахмурил брови отец и покачал головой. Ему явно не нравился Настин кашель. Наверное, батя уже поставил ей диагноз и был готов немедленно приступить к лечению. Он повернулся к флегматично жующему зомби: – Мугабе, я могу попросить тебя об одолжении? – Да, масса Лекарь, – кивнул тот и сунул очередную дольку в рот. – Ты не мог бы после обеда затопить баню, чтобы Арина пропарила нашу гостью как следует? – Не надо, – мотнула головой Настя, – я нормально себя чувствую. – Возражения не принимаются. Если всё оставить как есть, пневмония в скором времени вам обеспечена, – строго сказал отец и посмотрел на зомби: – Ну так как, Мугабе, сделаешь? – Хорошо. Сейчас доем, выпью сироп и пойду. Воды полный котёл набирать или половину?