– Новостей нет? Конечно, ФСБ можно было бы и не сообщать, что звонил полковник Габиани, поскольку контроль за телефонными переговорами ведется через спутник космического управления ГРУ, а ФСБ своих аналогичных спутников не имеет. Но Давид Вениаминович не знал, как проводится осуществление связи в данной операции, и потому вполне мог допустить, что кто-то из космического управления ГРУ, не зная мыслей, замыслов и чувств Кольчугина, мог уже доложить Известьеву об этом звонке. Тем более если между разными системами существует договор о сотрудничестве и официально они участвуют в одной операции. И молчание Кольчугина сразу сделало бы обстановку между партнерами не самой партнерской. Лучше было этого избежать. То есть что-то сказать Известьеву следовало, хотя и говорить необходимо было осторожно. – Есть новости. Мне звонил из Тбилиси полковник Габиани. И прислал данные на группу Мартинеса. Без фотографий, которых Анзор Георгиевич не имеет, но в остальном данные полные, с именами, фамилиями и данными из картотеки грузинских спецслужб. Исключая, естественно, всю их работу на эти спецслужбы, что могло бы нас заинтересовать. Но так далеко полковник, к сожалению, зайти не пожелал. Однако я могу подозревать, что эти парни работали и против Абхазии, и против Южной Осетии. Данных по нынешней операции Мартинеса здесь, в Сочи, Габиани не имеет – это не его компетенция, но подозревает, что деятельность группы носит подготовительный характер и имеет какое-то отношение к Олимпийским играм. Габиани стало случайно известно, что в Абхазии было создано десять перевалочных баз для отправки оружия, боеприпасов, взрывчатки и всего прочего, необходимого террористам, в район Сочи. Этим непосредственно занимается сам Доку Умаров. Грузинские спецслужбы только обеспечивают его всем необходимым. И потому Анзор Георгиевич опять точных данных не имеет, поскольку у него нет контакта с Умаровым. Но и ориентировочных данных достаточно, чтобы заставить побегать абхазскую СГБ. – Ни к чему. Они уже бегают вовсю. Идет большая развернутая операция по обнаружению этих «схронов», задействованы и российские спецслужбы. Надеемся, что операция будет удачной. И, в дополнение ко всему, будет обезглавлено абхазское отделение «Имарата Кавказ», которое занималось переброской и вообще доставляет много хлопот и абхазской стороне, и нам. – Значит, Габиани еще не знает об этом. Иначе он сообщил бы. Он легко идет на контакт. Но старается при этом не работать против Грузии. Против «Имарата», против американцев – с удовольствием, но не против Грузии. Насколько я его знаю, это должна быть его принципиальная позиция. И он ей не изменит. Давид Вениаминович вовремя и правильно подстраховался. После такой фразы у Известьева должно отпасть всякое желание влезать в дружественные отношения двух бывших офицеров спецназа ГРУ и корректировать их по своему усмотрению. – Как вы получили данные? Надеюсь, не почтой? И не через курьера? Габиани ни в коем случае нельзя показывать, что вы уже задействованы в операции. – Разве?.. Неужели вы думаете, что о подобных вещах не предупреждают каждый день по радио и телевидению?.. Подполковник ФСБ не очень понял такую замысловатую фразу, но и понимать не постарался, потому что сильно заинтересовался другим вопросом: – Так каким образом вы получили данные? – Естественно, через Интернет. – Великолепно. Идеальный вариант для вербовки. Сохраните это письмо в первозданном виде. Нам необходим будет его IP-адрес. Но вас, думаю, как человека с большим опытом разведывательной работы, и предупреждать об этом не следует. Известьев не видел большой разницы между вербовкой со стороны ФСБ и вербовкой со стороны ГРУ своего бывшего офицера. Но сам Кольчугин эту разницу прекрасно видел и подставлять старого товарища под вербовку ФСБ не пожелал. – Не следовало бы… Беда в том, что есть два существенных момента: первый – я не имею своего компьютера и не могу принимать электронную почту; второй – между мной и полковником Габиани существует договоренность о том, что я буду принимать его почту исключительно из интернет-кафе или подобных заведений. Анзор Георгиевич тоже опытный разведчик, и он предвидел подобный интерес к его вербовке. Но на мое слово он положился, поскольку знает, что я обманывать не буду. Я заостряю на этом внимание – я обманывать его не буду. И потому мне пришлось зайти в интернет-кафе и там принять почту на «флэшку». Через некоторое время мне доставят нетбук, и я смогу работать на нем, однако словом своим я дорожу и почту буду по-прежнему получать через интернет-кафе. Благо, до него идти сорок восемь метров. Это от двери моего номера. Я специально шагами измерял. – Жалко, что вы упустили такую возможность, – посетовал Известьев. – Ничего нельзя поделать, – спокойно ответил Кольчугин. – Мы с Анзором Георгиевичем члены одного боевого братства. И друг против друга ничего предпринимать не можем. И не желаем. Это, Виктор Николаевич, даже обсуждению не подлежит. Интонация Кольчугина говорила, что он в этом вопросе не терпит возражений. – Жалко, жалко, что из-за личных взаимоотношений страдают государственные интересы. Впрочем, вы, к сожалению, в настоящий момент являетесь офицером запаса… – Отставником. Так точнее. – Тем более. И я вынужден согласиться с вами. – Известьев, видимо, начал искать другую тактику, понял Кольчугин. Если не удалось решить вопрос с наскока, он будет пытаться подъехать с другой стороны. Значит, следует быть с ним еще более осторожным. – Но я вообще-то по другому поводу позвонил вам. Вся местная полиция, грубо говоря, уже целый час «на ушах стоит». И пусть стоит, это им полезно. Может быть, отработают, по крайней мере, связи и взаимодействие, если большего не добьются. Нам же будет полезно другую задачу решить. Вернее, головоломку, потому что задачей это назвать трудно. Вы меня слушаете, Давид Вениаминович? – Слушаю, Виктор Николаевич, очень внимательно. – Сегодня на верхней поляне… Вы там, кстати, не были? – Нет еще, не успел. Но имею понятия, где она. Здесь перед корпусом стоит доска для объявлений, на ней большая рельефная карта. Из гипса, кажется, вырезана, и раскрашена. Дороги, тропы, горы, трассы… Я видел, где находится верхняя поляна. Так что там произошло? – Вы помните, что на верхней поляне живет полковник Мартинес со своими людьми. – Помню. – Мартинес, кстати, попросил переселить его в нижний городок, как раз ссылаясь на сегодняшнее происшествие. Просьба при этом опирается на большее количество людей внизу и, следовательно, на большую безопасность. Странный аргумент, в котором мало логики, если исходить из наших менталитетных реалий. Но меня лично удивляет факт того, что он решил отделиться от своих людей. И вообще это происшествие ставит слишком много новых вопросов и сбивает нас всех с толку. Я даже не знаю, что предположить… – Возможно, Виктор Николаевич, это и так, однако я не могу сказать что-то определенное, поскольку сути самого происшествия не знаю. – Ах, да… Я еще не сказал вам… – Вы, Виктор Николаевич, только сообщили мне, что звоните по какому-то поводу, самого повода не назвав. – Короче говоря, дело обстоит так. Сегодня полковник Мартинес отправился покататься на лыжах, на трассу для начинающих горнолыжников. Он в самом деле лыжник только начинающий и катается откровенно плохо. Пока полковник учился стоять на горных лыжах, в это время воры ограбили его номер. Вынесли сумку с вещами и ноутбук. Но покинули комнату в неудачный момент. Прямо при выходе из комнаты нарвались на парней Мартинеса. Там ситуация сложилась такая, что в комнату проник только один из воров, а двое других ждали его на улице в машине. Но с одним в возникшей свалке парни Мартинеса смогли показать свою подготовленность и справились. Скрутили его, затем и двух сообщников вытащили из машины. По телефону сообщили Мартинесу. Тот на лыжах спустился с горы прямо до городка. Торопился и волновался, как сказали свидетели, и очень рисково спускался. Видимо, было что у него украсть и тем самым нарушить режим его работы. До прибытия полиции, которую вызвала дежурный администратор, всю троицу неудачливых воров отвели в комнату полковника. Но вот там что-то произошло. Они говорят, что обыскать задержанных не успели и те вытащили пистолет. Угрожая оружием, заставили полковника открыть окно и выскочили на улицу. В машину они сели как раз в тот момент, когда подъехала полиция. Вели себя спокойно и хладнокровно, и полиция ничего не заподозрила. Все трое воров кавказской внешности. Впрочем, здесь это настолько частое явление, что больше затрудняет поиск, чем облегчает его. Людей славянской внешности можно встретить только среди отдыхающих и спортсменов. Но уже одно то, что воры спокойно и хладнокровно, не испытывая никакого волнения, прошли мимо полицейских и сели в машину, говорит, что мы имеем дело с опытными людьми. – Кавказцам вообще свойственно хладнокровие, – заметил Кольчугин. – А хладнокровие вовсе не есть синоним опытности. – Я не рассказал самого интересного, – продолжил подполковник Известьев. – Опоздавшие полицейские забрали с собой и пострадавшего, и свидетелей. То есть самого полковника Мартинеса, который для них вовсе не полковник ЦРУ США, а гражданин Мексики Валентино Мартинес, бизнесмен средней руки, и трех его парней. В отделении составили фоторобот. Причем сравнивали потом. Сначала работали по отдельности. И что получились? Известьев выдержал артистическую паузу, за которую его можно было бы пригласить в любой из столичных театров на какую-нибудь великую роль. – Что получилось? – как не самый большой любитель театра вообще и лицедейства в принципе, спросил Кольчугин, невежливо прерывая паузу. – Фотороботы двоих воров сильно разнились и интереса для возможности идентификации и опознания не представляли. Но третий, тот, что сидел в машине на пассажирском сиденье… Даже менты смогли опознать на всех четырех изображениях одного человека. А узнать человека по фотороботу очень сложно. Так вот… Последовала следующая значительная пауза. Но Давиду Вениаминовичу паузы не нравились, и он снова прервал ее: – Так вот… – Так вот, все четыре фоторобота показали, что в машине находился Доку Умаров. – Я рад за ментов, – сдержанно сказал Кольчугин. – Если они его поймают, то и им самим, и их начальству обеспечено повышение в звании. – Вы верите, что здесь находится Доку Умаров? Вы верите, что полковник Мартинес, который сотрудничает с Умаровым и привез в Россию людей по его рекомендации, показал на Умарова? Вы верите, что парни Умарова показали, что их шеф находится здесь и сейчас? Известьев, кажется, готов был возмутиться такой наивности отставного подполковника спецназа ГРУ. – Я же не мент, – спокойно ответил Кольчугин. – Мне повышение в звании не светит, даже если я лично Умарова захвачу. А ментам светит. И не нужно им перебивать аппетит к работе. Пусть дерзают, пусть ищут. Надежда, как известно, умирает последней. Но за то время, пока они будут вести активный поиск, они смогут накрыть многих бандитов. Это обычное явление. – С такой точкой зрения, пожалуй, и я готов согласиться, – вздохнул подполковник ФСБ. – Тем не менее я хотел бы понять, что задумал Мартинес. Что это за ход такой хитрый? – Будем разбираться, – пообещал Кольчугин… Глава третья Бзоу Гозарович, может быть, потому, что не имел ни капли лишнего жира, считал себя «железным» человеком. Про людей, сложенных так, как он, обычно говорят «двужильный», подразумевая при этом способность человека жилы себе на работе рвать. Даже железные жилы. При этом Ахуба хорошо знал, что в науке со странным названием «сопротивление материалов» существует такое понятие, как «усталость металла». Если металлический провод несколько раз согнуть в одну и в другую сторону, провод ломается. Человек тем более имеет возможность сломаться. И потому человеку необходим отдых, и даже в большей степени, нежели металлу. Проведя ночь в засаде на границе, а потом участвуя в операции по захвату бандитского «схрона», отправив, по сути дела, в этот же день в отставку своего начальника и почти обеспечив себе его кресло, подполковник Ахуба понимал, что и следующую ночь проводить без сна сложно и опасно. Не то чтобы он боялся сломаться, как металлический провод, но понимал, что при накопившейся усталости замедляются не только физические реакции, но и мыслительные процессы, и можно легко допустить ошибку, которая в состоянии стать роковой и для всей операции, и для него самого, и для его людей. И потому ближе к вечеру, предупредив дежурного, что будет дома, Бзоу Гозарович отправился отсыпаться. Но отоспаться как следует ему не удалось. Казалось, только сомкнул глаза после то ли позднего обеда, то ли раннего ужина, как позвонил генерал Барателия. – Как дела, Бзоу Гозарович? Первая фраза ничего конкретного не несла, но подполковник Ахуба сомневался в том, что генерал звонил только чтобы произнести эту фразу. – Отдыхать отправился после ночной работы и целого дня без отдыха. И еще перед сложной ночью. Вы понимаете, о чем я говорю. – Да, понимаю. Данные на ваш адрес я сбрасываю регулярно. Смотрите? – Час назад смотрел. Сейчас отдыхаю. Во сне посмотреть этой возможности, Мизан Сетович, к сожалению, не имею. – Значит, последний адрес не видели. Но время еще есть. Посмотрите, когда к делам вернетесь. Там атмосфера позволила снять полностью весь процесс и даже показала пулеметную точку на крыше дома. Вернее, не на крыше, а на чердаке или на мансарде. Спутник как раз находился в удобном для съемки положении, под боковым ракурсом, а компьютер спутника в автоматическом режиме регистрирует любые предметы, похожие на оружие. Были сбои, когда компьютер реагировал на выводы водопроводных или газовых труб, но это только издержки. Здесь никакой трубы нет, здесь пулемет смотрит за ворота. Как бы вашей группе захвата не попасть под обстрел. Ориентируйтесь. – Обязательно посмотрю, и покажу командиру группы, который поедет на эту точку. Не волнуйтесь, товарищ генерал, мы своих людей умеем беречь. У нас не так много верных сподвижников. И потому стараемся ими не разбрасываться. – Ладно. Это, кстати, между делом. Я и так не сомневался, что вы сумеете все понять на видеосъемке. Я вот что звоню. Мне обязательно, просто обязательно и срочно, необходимо знать, где сейчас находится Доку Умаров. – К сожалению, товарищ генерал, я его телефонного номера не знаю и спросить не могу. Я буду иметь возможность ночью поинтересоваться у людей, против которых буду работать. Кто-нибудь с перепугу может дать мне его номер. – Это было бы просто великолепно! Если подключить номер Умарова к спутнику и контролировать его передвижения, то его можно будет накрыть ракетой. – На грузинской-то территории?.. – Не всегда же он там находится. Он иногда и в Абхазию наведывается, иногда и в Россию. – Я не думаю, что Абхазия будет против, если Россия накроет Умарова ракетой на ее территории. А уж про российскую и говорить не буду. А с чего такая срочность? – Там, в районе Сочи, какая-то путаница. Четыре человека составляли фоторобот вора, пытавшегося ограбить мексиканского туриста, и все четверо дали описание Доку Умарова. – Сомневаюсь, чтобы он так мелко плавал, – сказал Ахуба. – Само появление его в тех местах более допустимо, чем участие в мелком ограблении. Я бы скорее предположил, что эти четверо прекрасно знают Умарова и по какой-то причине дали именно его портрет. Возможно даже, что сделали это по просьбе самого Умарова. – Это похоже на правду, потому что составлялись фотороботы трех воров, и только один у всех получился ясно и однозначно, хотя ничем себя не проявил. А остальных все четверо описывали по-разному. Совпадения были только в телосложении. – Тем более это подтверждает, что эти люди хорошо знают Доку. У вас, товарищ генерал, есть на них данные? – Только перечень имен и фамилий. – Перебросьте на мою почту. Я посмотрю по нашей картотеке.