Группа Кольчугина уже готова была к выступлению и собралась в номере у старшего лейтенанта Сичкаря, и даже Валдая Давид Вениаминович привел туда же. Но пока не было ясности относительно маршрута выдвижения группы Мартинеса, и потому все ждали, не выключая ноутбук Сичкаря и отслеживая каждый маневр бандитов. Они спустились примерно до середины склона, и там, скучившись, нарушив первоначальный «веер», которым осуществляли спуск, остановились. – Можно что-то увидеть, кроме этих точек? – недовольно спросил Кольчугин. – Если я выключу инфракрасный режим, мы вообще ничего не увидим, – объяснил Сичкарь. – Прямая видимость доступна только при абсолютно ясной погоде. Да и то лишь при хорошей освещенности объекта. Светосила объективов спутника очень большая, но ее все равно не хватает, чтобы сквозь ночь смотреть как днем. Техника, товарищ подполковник, всегда имеет свое обеспечение, и автомат Калашникова не может стрелять патронами от дробовика. Да и напряжение в местных сетях не слишком ровное. Видите, точки стали светиться значительно сильнее. Скорее всего – это напряжение сказывается. А я стабилизатор с собой не взял. Он тяжелый. Таскать не захотел. – Когда говорят «скорее всего», обычно предполагают, что еще что-то может быть, но с меньшей долей вероятности. – Так точно. Может быть. – Что? – Вообще-то многое. Например, группа Мартинеса нагрузилась какой-то энергоемкой аппаратурой. Электроникой, которая излучает тепло. Инфракрасные объективы это тепло будут улавливать точно так же, как биологически активный объект. Дистанция до спутника слишком велика, чтобы он сумел различить все цвета спектра и проанализировать частоту колебаний. – А я могу предположить, что они вооружились американской электроникой, – сказал Кольчугин. – У американцев в армии даже биотуалеты электроникой обслуживаются. В винтовках электроники больше, чем патронов. Так что удивляться здесь нечему. – Не буду спорить. Не знаю американское вооружение. – Может, нам сходить посмотреть? – предложил капитан Молочаев, показывая на Старобубнова, словно в напарники его приглашая. – А что там смотреть, – проворчал Кольчугин. – Они там не спать, надеюсь, устраиваются. Пока вы доберетесь, их уже и след простынет. – Там след скоро простывает, – добавил Сичкарь. – Продолжили спуск. Раньше они задержались, видимо, рядом со своим тайником. Сейчас двинулись дальше. – Отметку на карте поставь, – попросил Давид Вениаминович. – Уже поставил. – Время выберем – навестим вместе с ментами. Пусть знают систему, как это у них делается. И пусть в других местах ищут. Перед Олимпиадой тут много таких тайников может появиться. А американцы фантазией не отличаются. – Товарищ подполковник, мне кажется, они не на начало трассы возвращаются. Сворачивают к дороге. Там уже и трассы нет. Там, насколько я помню, вообще лыжни нет. – Там с их стороны дороги есть снег, а обрыв по другую сторону. По снегу они проедут спокойно, на невысокой скорости. И ориентир хороший – дорога. – Так куда они добираются? В Сочи на три ночи? Кольчугин думал не долго. И слегка с озабоченным видом проговорил: – У меня есть подозрения, что они к нам в гости метят. Если так, нам следует хорошо подготовиться. – Давид Вениаминович поочередно посмотрел на капитана Молочаева и старшего лейтенанта Старобубнова. Если дело дойдет до боя, рассчитывать, как думал Кольчугин, можно только на этих двоих, а старшего лейтенанта Сичкаря, несмотря на его усиленные занятия с тренажером для развития кистей рук, лучше все же оставить за компьютером. Сам Сичкарь, конечно, понимать этого не может, но Кольчугин отлично знал, что, если в бою участвует человек, мало для боевых действий приспособленный, приходится не о самом бое думать, а этого человека охранять. Это сильно мешает. – Примем бой. Соотношение сил практически равное. Два бандита на одного спецназовца всегда считалось почти равным распределением сил. А, когда соотношение сил равное, побеждает умение воевать. Здесь уже спецназовцы на голову выше противника. Причем любого противника. Цель подобного визита вооружившихся и агрессивно настроенных бандитов для самого Давида Вениаминовича была очевидна. – Может, хотят на прощание поквитаться за разбитые физиономии? – громко зевнув, ухмыльнулся Старобубнов, рассматривая свой кулак, похожий на увесистую спортивную гирю. Кольчугин не согласился. – Бандиты, может быть, и пожелали бы. Но пока они подчиняются полковнику Мартинесу, а он выше таких тонкостей психологии горцев. Американцы по духу своему рационалисты, и потому их проще просчитать. – Тогда что им здесь нужно? – по-прежнему не понимал старший лейтенант, но спрашивал так же лениво и равнодушно: – Может, хотят заложников взять? Они же натуральные террористы. Возьмут в заложники боевой экскаватор, выдвинут требования о немедленном вступлении Чечни в НАТО. Что тогда делать будем? – Их интересует профессор Скипидаров, – объяснил за Кольчугина капитан Молочаев, имеющий больше информации, чем его товарищ. – Правильно. И потому я пойду за подкреплением, – сказал Кольчугин. – Подкрепление? – переспросил Молочаев. – С профессором прибыли два его охранника из системы ФСО. Это серьезные ребята. На таких обычно можно положиться, хотя пока они вели себя, на мой взгляд, возмутительно непрофессионально. Но мы дадим им возможность исправиться. Профессор уже должен был выспаться и почти протрезветь. Пил он немного, просто слаб оказался. Пусть охрана спрячет его где-нибудь, пока мы будем вести бой. – А местная охрана? – Я не уверен в боевой подготовке местной охраны. Привлекать их – значит брать на себя ответственность за их жизни. Поднимется стрельба, и местная охрана сама пожалует. Да и на олимпийских объектах охрана есть. Там, кажется, получше, чем здесь. Я слышал, там набирали отставников из «краповых беретов». В любом случае полковник Мартинес сильно рискует, забираясь в такое хорошо охраняемое место. Ему трудно будет выйти. Но это уже его проблемы. Наши проблемы в том, чтобы помочь бандитам выйти. Валдай, жди, я быстро… Как всегда бывает, когда приходится действовать, у Давида Вениаминовича даже походка стала быстрой, решительной, упругой и деловой. И он стремительно направился к двери профессора Скипидарова. Помня, что недавно туда отправился охранник, и предполагая, что он до сих пор там, Давид Вениаминович смело постучал в дверь. Но шагов, которых ждал, из номера не услышал. Подождав немного, постучал повторно. И опять изнутри никакой реакции. Он надавил на ручку двери, она подалась, и дверь открылась. Пахнуло холодом. Оставалась надежда, что Скипидаров, желая освежить голову, открыл окно, но, шагнув за порог, он увидел, что на диване профессора нет. Не оказалось его и в постели, и вообще в номере. И за распахнутым окном никого видно не было. Все вещи в номере были разбросаны, что недвусмысленно намекало на скоротечный обыск в поисках чего-то важного или просто попутного, что можно унести с собой. Охранника тоже видно не было. Давид Вениаминович сразу пошел к дежурной по корпусу и спросил, в каких номерах живут охранники профессора Скипидарова. Дежурная понятия не имела о том, что у профессора есть охрана. – С ним вместе приехали два человека, – сориентировался отставной подполковник. – В каких номерах живут? Посмотрите регистраторские записи. Компьютера за стойкой дежурной не было. И потому Кольчугин справедливо решил, что должен быть журнал регистрации. Дежурная послушно вытащила журнал из ящика стола, раскрыла и стала водить по строчкам пальцем. Нашла Скипидарова. Кольчугин тут же передвинул журнал к себе, посмотрел и почувствовал недоброе. Охранники жили в соседних с ним номерах. Как раз там, куда лаял Валдай. – Вызывайте полицию и свою охрану. Похищен профессор Скипидаров, человек, являющийся носителем государственных тайн. Его охрана, по всей вероятности, ликвидирована. Впрочем, про охрану пока не говорите. Дайте мне ключи от этих двух номеров, – ткнул он пальцем в строчки. Перепуганная женщина послушно протянула Давиду Вениаминовичу целую связку с запасными ключами. На каждом, впрочем, был и номерок, так что спутать было невозможно. Он быстро прошел к нужным дверям. Хотел найти ключ, но предварительно толкнул первую, и дверь, приоткрывшись, сразу обо что-то ударилась. Но все же можно было руку протянуть и включить свет. И при свете отставной подполковник увидел лужу крови под дверью. Дальше, видимо, лежал человек и не позволял беспрепятственно войти. Вслепую протянув изогнутую в локте руку за дверь, Кольчугин нащупал голову, опустил пальцы ниже, нашел горло и приложил пальцы к сонной артерии. Оказывать помощь было уже бесполезно, значит, можно не спешить и не отодвигать тело дверью. Пусть им займутся следственные органы, поскольку положение тела может даже что-то сказать. Рука была испачкана кровью. Но торопиться в номер ко второму охраннику, как чувствовал Кольчугин, было уже поздно, и потому он вошел в свой номер и вымыл руки. И только после этого пошел к двери следующего номера. Увидев, как к нему спешит дежурная, не стал торопиться открывать двери. – Вызвали полицию? – спросил Кольчугин. – Уже едут. Через десять минут будут. Они сами еще и прокуратуру вызвали. И, говорят, в ФСБ на всякий случай позвонят. Спросили, а вы кто? – Подполковник Кольчугин, – коротко представился он. – Военная разведка. Кто недавно входил в корпус? – Да вот, здоровый такой. Сначала на машине подкатил, чуть в двери не въехал. Зашел. Потом уехал и снова зашел. Уже без машины. – Понятно. А посторонние? Кто здесь не живет? – Таких не было. Ночь же. Люди спят. Кольчугин открыл дверь номера. Опять без ключа. Тело второго охранника лежало посреди комнаты. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Вспомнился человек, которого Давид Вениаминович видел сначала в баре и принял за охранника профессора, потом в этом коридоре. На второго охранника он нисколько не походил. А первый, как почувствовала рука, когда искала за дверью горло, был кучерявым человеком. Тот же, из бара, был лысоват. И его Кольчугин свободно пустил к профессору, зная, что номер открыт, а сам Скипидаров пьян до бессознательного состояния… * * * Чтобы выйти к контрольной точке максимально удобно, Мартинес на манер наручных часов прикрепил к запястью навигатор. К сожалению, навигатор, работая что в дневном, что в ночном режиме, все равно опирался только на карты, а не на реальную обстановку. А лыжню на карту никто наносить не будет. Но, как посчитал Мартинес, направление и кратчайший путь навигатор покажет в любом случае. И эта надежда на электронику подвела его. Снег внезапно кончился, и из ночной темноты возникла каменная коса. Мартинес чуть не стал первой жертвой своей неосторожности, но все же успел в последний момент остановиться. И даже подумал, что это у него получилось красиво. Впрочем, в такие моменты о красоте думают в последнюю очередь. Но спасла группу малая скорость. На большой скорости все вылетели бы на камни, и лыжи поломали бы, да и сами, возможно, покалечились. В самом начале операции, как подумал полковник, это было бы совсем ни к чему. А вот сделать короткий привал было бы неплохо. И Мартинес этот привал объявил. Но даже не для того, чтобы группа отдохнула, а чтобы Бексолтан позвонил своему человеку в Абхазии и узнал, как обстоят дела с обеспечением «коридора» при переходе через границу. Бексолтан набрал номер и долго ждал ответа. – Не берет трубку. Свои сомнения или же предположения Бексолтан предпочел не высказывать. Через пять минут, когда закончилось время короткого отдыха, Бексолтан, уже встав на лыжи, еще раз позвонил. Результат был тем же самым. – Надо другой путь искать, – решил полковник. – Других людей. – Может быть, сами выйдем? – Одному, от силы паре человек, это реально. Группе – сложно. А с нашим грузом… Лучше не рисковать без необходимости. Искать пути нужно. Когда мы отсюда уйдем, в первую очередь перекроют границу. Для России профессор Скипидаров величина слишком значимая, чтобы позволить беспрепятственно его вывезти. Переполох поднимется основательный. Теперь, чтобы обойти каменную косу, пришлось снять лыжи и пешком двигаться по плотному снежному насту, а местами и по камням самой косы. Но в конце концов снова вышли на снег. Правда, слишком близко к дороге. Но на ней в это время было мало машин. Впрочем, скоро должно было начаться движение автобусов, и попасть случайно в дальний свет фар на повороте было вполне реально. Поэтому стоило поторапливаться. После пятиминутного плавного спуска пришлось даже подняться на пригорок. Но с пригорка уже открылся вид на основной туристический горнолыжный городок. Несмотря на ранний час, там было много света. Как показалось полковнику Мартинесу, слишком уж много. И он остановился, поднял бинокль, чтобы рассмотреть происходящее. А там, внизу, определенно что-то произошло. Но рассмотреть происходящее полковник не успел, потому что Бексолтан вытащил телефон, чтобы ответить на звонок. Все мобильники группы были настроены на виброзвонок и потому были неслышимы со стороны. Бексолтан только глянул на определитель и поднял руку, привлекая внимание Мартинеса. Полковник понял, что звонит человек, ответственный за подготовку «коридора» на российско-абхазской границе. Других важных звонков, которые стоили бы внимания полковника, Бексолтан не ждал и отвлекать командира от важного дела не стал бы. По односторонним фразам понять суть разговора тоже можно, но уловить подробности трудно. Когда же разговор ведется на незнакомом языке, вообще ориентироваться можно только на интонации. Но одно полковник понял – есть какие-то существенные трудности. Это настораживало. Бексолтан опустил трубку и повернулся к Мартинесу. – Господин полковник, есть серьезный вопрос по поводу «коридора». Звонит якобы Хуабаба, хотя я сомневаюсь, что это он. Голос изменился. Но у него имеется оправдание. Хуабаба только что из больницы, куда его отвозили, когда он был в бессознательном состоянии. Его сбила машина. Перелом руки, трех ребер, челюсти и сотрясение мозга. Весь в гипсе, включая челюсть. Это, конечно, может изменить голос. Доверять ему или нет, решать вам. – Придумай проверочные вопросы. Кто он такой, Хуабаба? – Командир ближайшей к границе нашей группы. Ему доверили тот «схрон», где мы оставили экипировку «солдата будущего». – У него оба комплекта? – Оба.