И только сейчас, когда на периферии его жизни — хотя, возможно, в самом ее центре — возник Алекс, Ник знал, что раньше был этой жизнью просто доволен. И с каждым мгновением, проведенным в обществе Алекса, осознавал: этой простой удовлетворенности ему уже недостаточно. В дни и недели после первой встречи дружба росла и крепла. Им было чертовски приятно находиться в обществе друг друга. Они цеплялись за любую возможность провести время вместе, начиная с обеденного перерыва и до совместной прогулки до трамвайной остановки после работы. Они, как старые друзья, болтали о школьных днях, проведенных в разных концах света, и о планах, которые еще предстояло воплотить в жизнь. Порой им было достаточно просто быть рядом друг с другом, не говоря ни единого слова. Алекс откровенно рассказывал о борьбе своего отца с деменцией, как, благодаря лекарствам, тому удавалось сохранять рассудок. Правда, мать предупредила, что это лишь временная мера и скоро болезнь возьмет верх. Именно по этой причине дружба будет недолгой: Алекс и его подружка улетали в Новую Зеландию через шесть недель. Помимо наличия у обоих подруг, неизбежный отъезд Алекса был еще одной темой, какую они старались не затрагивать. Всякий раз, когда этот слон пытался вторгнуться обратно в комнату, они вешали на дверь новый замок. Однако оба чувствовали скрип петель под натиском его туши. * * * — Что за черт? Как ты можешь внезапно стать геем? — воскликнул Дипак. — Я не гей. — Ну, тогда бисексуал. — Опять же нет, и в этом-то вся суть. Честное слово, я скоро чокнусь. — Ник вздохнул и подпер подбородок кулаками. Дипак открыл очередную бутылку пива и протянул ее другу. — Кстати, ничего не говори Сумайре: сам знаешь, какая она. Тотчас настучит Салли… Я же пока не готов к этому разговору. — Конечно, не скажу, — заверил его Дипак. — Я не говорю ей всего. Но когда ты говоришь «пока», ты имеешь в виду, что хочешь бросить Салли? — Что? Нет, конечно. Мы поженимся через несколько месяцев, как я могу?.. — Дружище, ты не можешь жениться на ней, если твое сердце принадлежит другому. Вы будете жить как кошка с собакой. — Неправда. Клянусь Богом, я люблю ее. Просто с Алексом у нас все… по-другому. — По-другому — это как? — Сам знаешь. Ты и Сумайра ведь ДНК-пара, так? Дипак кивнул, хотя и не слишком убедительно. — Это то чувство, которого нет, когда ты рядом с кем-то еще. Как будто в целом мире для тебя не существует никого, кроме твоей ДНК-пары. Как будто вы — единое целое, один человек… И какое бы дерьмо ни швырял в тебя мир, ты пройдешь через все, потому что рядом с тобой твоя половинка. Ник сделал большой глоток из бутылки и поставил ее на подставку. — Да, мужик, тебе не позавидуешь, ты влип, — сказал Дипак. — Не понимаю, почему ты борешься с этим. Если он — твоя ДНК-пара, что вам мешает быть вместе? — Не хочу изменять своей девушке. — Ты уже ей изменяешь, приятель. И это не такой большой грех, как тебе кажется. Иногда нужно поставить себя на первое место и просто плыть по течению. Она ведь сделала бы то же самое, если б нашла свою ДНК-пару. — Ты думаешь? — Конечно. Это сидит в нас всех, разве не так? Все хотят изменять. Проблема лишь в том, чтобы найти для этого вескую причину. Ник давно подозревал, что его друг не всегда был самым моногамным из мужей, но не стал развивать эту тему. — Ладно, хватит обо мне. О чем ты хотел поговорить со мной? Ты сказал, что у тебя якобы есть новости. — Это может подождать до следующего раза. — Нет уж, давай выкладывай. Думаю, мне полезно отвлечься от моих собственных проблем, — гнул свою линию Ник. — Ну ладно. Оказывается, я вскоре стану отцом. Сумайра беременна. — Дип, это фантастика! — воскликнул Ник с неподдельным энтузиазмом и через стол протянул для рукопожатия руку. Он был искренне рад за друга. — И какой срок? — Только что закончился первый триместр, и у них всех все отлично. — У всех? — Она ждет близнецов. Похоже, в их семье это частое явление. — Невероятно! Я не могу дождаться, когда увижу, как ты управляешься с грязным подгузником, не говоря уже о двух, — пошутил Ник. — Теперь больше никаких мальчишников по будням, никаких косячков украдкой на балконе, когда ты думаешь, что она не видит… — Кто бы говорил! Ее уже начало разносить, и наша сексуальная жизнь свелась к нулю. Если это мое будущее, мне ничего не остается, как развернуть бурную деятельность на «Тиндере». Ник ждал, когда Дипак рассмеется или добавит, что это шутка, но тот этого не сделал. — Что ж, вам обоим, конечно, придется нелегко, но я уверен, вы справитесь, — добавил он. — Боюсь, моя жизнь больше не будет накатанной дорожкой. Впереди сплошные ухабы. — Кто бы говорил! — ответил Ник и допил остаток пива. Глава 50 Элли Сидя на заднем сиденье «Рейнджровера», Элли машинально выбивала каблуком дробь по коврику под ногами. Даже в обычных обстоятельствах поездки домой к родным впервые почти за год было бы достаточно, чтобы разволноваться. Но на этот раз она взяла с собой Тима. Чувствуя ее дрожь, тот взял ее руку, сжал в своей и ободряюще улыбнулся. — Ты же знаешь, я сертифицирован как безопасный продукт, который можно спокойно представлять родителям, — пошутил он. — Честное слово, меня просветили рентгеном и прощупали, и крайне маловероятно, что я украду что-нибудь или назову твою няню шлюхой. — Моя няня давно умерла. — Тогда ей тем более все равно, как я назову ее! Давай, улыбнись мне. — Извини, просто я давно их не видела, и чем больше промежуток между нашими встречами, тем труднее. — А в чем, собственно, трудность? Ведь это родные. Элли вздохнула: — Боюсь, у нас почти ничего общего, и это не их вина, а моя. Когда мой бизнес пошел в гору, у меня было все меньше и меньше времени для личной жизни. Мне казалось, что если я хочу быть успешной бизнес-леди, то должна поставить крест на личной жизни. Что для того, чтобы меня воспринимали всерьез, я должна вести себя определенным образом, что меня должны видеть в нужных местах и с нужными людьми, и это возможно лишь за счет моей семьи. Когда же я поняла, что круглая идиотка, я пропустила слишком много свадеб, крещений и рождественских праздников. Я купила им машины, оплатила их ипотеку, создала целевые фонды для племянниц и племянников, но это почти ничего не исправило. — Но для них главным было видеть тебя рядом, верно? — Думаю, да. — Тогда давай сегодня вечером начнем новую главу. Тебе повезло, что у тебя есть семья. У меня всю мою жизнь была лишь мама, а когда она умерла, остался только я сам. — Тим кротко улыбнулся. — Нет, теперь у тебя есть я, — сказала Элли и положила голову ему на плечо. С тех пор как она появилась на пороге его дома и призналась ему, что она тот самый ученый, который обнаружил ген совпадения ДНК, прошло почти четыре месяца. Тим простил ей ложь, и теперь, когда игровое поле стало ровным, они робко вступили в отношения. Тим был слегка резковат и, если честно, не совсем в ее вкусе. Но как только Элли решилась раскрыться перед ним, отдав инициативу в руки их генетической связи, ни один из контрастов уже не имел значения. Ее, словно магнитным полем, тянуло к нему, и это было чудесно. После работы они обычно проводили тихие домашние вечера в доме Тима в Лейтон-Баззарде. Дважды в неделю Элли посылала за ним машину, и тогда они проводили время в ее лондонском таунхаусе. Правда, будучи в доме, который создала для себя, она нередко ощущала неловкость. Пять тысяч фунтов стерлингов, потраченных на один рулон обоев, итальянский мраморный пол, кинотеатр в подвале, которым она редко пользовалась, — все это напоминало ей о том времени, когда красивый дом был в ее глазах эквивалентом полноценной жизни. Элли не только сократила свой рабочий день — она взяла за правило уходить с работы ровно в шесть часов, — но также перестала посещать модные лондонские рестораны, предпочитая им небольшие провинциальные пабы, где транслировали воскресные футбольные матчи, а вечера проводила, свернувшись калачиком на диване перед телеэкраном. Лишь присутствие Андрея и его коллег, несших вахту в машинах у дома Тима, напоминало ей, что их отношения трудно было назвать обычными. — Мы почти приехали, — объявила Элли, когда они свернули на улицу, где прошло ее детство. В дербиширском пригороде, где она провела первые восемнадцать лет своей жизни, мало что изменилось. Построенные в пятидесятых годах домики практически не тронул прогресс, лишь кое-где владельцы заменили деревянные рамы на ПВХ и замостили газон брусчаткой, чтобы выкроить место для большего числа автомобилей. Когда Элли была подростком, ее окружала безопасная, комфортная среда, и ей было стыдно, что она отвернулась от родных стен и улиц, где прошли ее детство и юность. — Боже, к нам пожаловала сама королева! — крикнула с порога ее сестра Мэгги и, широко распахнув объятия, прижала к себе младшую сестру. — И она привезла с собой кого-то еще! В гостиной раздались ликующие возгласы, и вся семья и соседи выбежали встречать высоких гостей. Из стереосистемы на всю мощность звучали хиты группы «Тэйк Зэт», а над дверями красовался транспарант с надписью «С семидесятилетием, мама». К стене был придвинут накрытый салфетками обеденный стол, уставленный угощениями, пластиковыми стаканчиками, столовыми приборами и бумажными тарелками. — О, дайте мне взглянуть на вас, — продолжила Мэгги и, бесцеремонно схватив Тима, развернула его, как манекен, чтобы все могли его оценить. — У тебя губа не дура, — сказала она Элли, беря сестру за руку. — Иди ко мне, моя девочка, — войдя, мать улыбнулась и окинула Элли придирчивым взглядом с головы до ног. — Тебе срочно требуется хороший обед, ты стала просто кожа да кости. А кто этот красавчик? — Это мой друг, Тим, — ответила Элли. — Рад познакомиться с вами, миссис Стэнфорд, — начал тот, протягивая ей руку. — Зовите меня Пэм, — ответила она. — А теперь давайте выпьем, и вы расскажете мне о себе. По крайней мере, у вас нормальный вид. Видели бы вы последнего, которого она привозила сюда! Этот типчик провел весь день, осматривая дома, — все пытался вычислить, за сколько он мог бы их скупить. Заносчивый мерзавец! Весь следующий час Тима, как экспонат, водили по дому из комнаты в комнату, незнакомые люди вручали ему напитки и знакомили с членами семьи, чьи имена он ни за что не вспомнил бы на следующий день. Он потанцевал с двумя младшими племянницами Элли, поболтал о футболе с ее зятьями, для него была организована экскурсия по недавно построенному сараю ее отца. Стоя в сторонке, Элли с гордостью наблюдала за происходящим, напоминая себе, что все-таки можно совмещать два разных мира — работу и личную жизнь. — Извини, она не слишком допекла тебя? — дерзко спросила Элли, когда мать привела их на кухню. — Вовсе нет, — Тим улыбнулся. — Я узнал все сплетни о том, кем ты была в детстве, — и судя по тому, что я услышал, форменной зубрилкой. И никакого намека на грудь, пока тебе не исполнилось семнадцать?