Он наклоняет голову в сторону, затем подносит мою ногу ко рту и целует кончики пальцев. — Почему ты спрашиваешь? — У тебя было такое же выражение лица, когда ты решил выдать сестру Артуро замуж и внедрить ее в сербскую организацию, чтобы она шпионила для тебя. — Это был хитрый план. — Он кивает и перекладывает руки на другую ногу. — Жаль, что все вышло не так, как я ожидал. Я едва сдерживаю смех, который грозит вырваться наружу. Он так злился, когда Сиенна продолжала кормить его случайной чепухой во время своих проверок. Сломанный холодильник и проблемы с карбюратором грузовика - вот это да! — Ага. Артуро до сих пор злится на тебя из-за этого. — Да. А еще он стал очень задумчивым в последние несколько месяцев. Срывается на своих подчиненных при малейших провокациях. — Может быть, ему просто одиноко, и он не знает, как с этим справиться. — Я пожимаю плечами. — Ты думаешь? — Определенно. — Я киваю. — Он так долго заботился о своих сестрах, а теперь, когда они обе замужем, он не знает, чем себя занять. Может, тебе устроить брак и ему тоже? — говорю я полушутя. — В этом есть смысл. — Что? — Я чуть не поперхнулась своим напитком. — Я пошутила. — Это должен быть кто-то, кто сможет справиться с ним и со всем тем дерьмом, через которое он прошел. Не кроткая принцесса из Коза Ностры, которая будет смотреть на него, как на бога. Артуро нужен вызов. Кто-то, кто не будет плясать под его дудку. — Боже. Можем мы просто забыть, что я только что сказала? — Я качаю головой. Мой муж прищуривается, глядя на меня. — Я не забываю ни одного твоего слова, сказанного мне с момента нашего знакомства, cara. Да. У него память как у гребаного слона. — В данном случае ты можешь сделать исключение. — Нет. Это блестящая идея. И, кажется, у меня на примете есть идеальная женщина. Они будут великолепной парой. — Уголок его губ приподнимаются. — Если только они не убьют друг друга в процессе. Эпило г Несколько лет спустя Я скрещиваю руки на груди и смотрю на шеренгу женщин, стоящих передо мной спиной к стене гаража. — Думал, что мы договорились, но, похоже, я ошибся, — говорю я. — Итак, признавайтесь, кто это был на этот раз? Никто не произносит ни слова. Их руки сцеплены перед собой, все четверо выглядят чертовски виноватыми. Я делаю шаг вперед и оказываюсь перед своей женой. На ней синий шелковый комбинезон с серебряными сердечками, весело переливающимися по материалу, и босоножки на высоком каблуке в тон блестящим формам. — Сиенна? Это была ты? — Конечно, нет, детка. — Она одаривает меня одной из своих ярких улыбок. — Ты же знаешь, я бы никогда не стала. Кивнув, я подхожу и встаю перед своей старшей дочерью. Она одета в такой же комбинезон, как и ее мать, только зеленый. — Я не ожидал от тебя такого, Александра. — Это была не я, папочка. Клянусь! — Угу… — Я перехожу к средней дочери. Она держит подол своей золотистой юбки, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, но видно, что она едва сдерживает смех. — У нас был серьезный разговор после того, как ты посыпала блестками продукты в холодильнике, и мы пришли к выводу, что некоторые вещи не предназначены для игр. Она закрывает рот своими маленькими ладошками и хихикает. — Но я этого не делала, папочка! Я качаю головой. Иметь трех дочерей - нелегко. Дочерей, которые являются точной копией моей жены, что, конечно, делает жизнь непредсказуемой. И захватывающей. Я протягиваю руку и поправляю декоративный цветок, удерживающий хвостик Ирины, затем поворачиваюсь и приседаю на корточки перед младшей дочкой. — Ты покрасила шины папиного мотоцикла в розовый цвет, малышка Дина? Она прикусывает нижнюю губу. — Ага. — А помнишь, как мы говорили о том, что опасно ходить в гараж одной? — Но я была не одна. — Она надувает губы. — Мамочка все это время была со мной. — О, она была, да? — Я бросаю взгляд на свою жену, которая делает вид, что увлечена своим серебряным лаком на ногтях. — Значит, мамочка тебе помогала? — Нет. Я все сделала сама. Твой мотоцикл весь черный, и я хотела сделать его красивым. — Она покачивает головой с абсолютной уверенностью в своем утверждении. — Папочка ездит на нем на работу, Дина. — Я знаю. — Она улыбается, гордясь собой. — Теперь у тебя самый красивый мотоцикл в мире! Ты можешь взять его на работу и показать друзьям. Я представляю себе выражение лиц моих мужчин, когда я приеду на допрос на мотоцикле с розовыми шинами, и вздыхаю. По крайней мере, на этот раз на нем нет блесток. — И твой шлем теперь будет соответствовать, - добавляет она. — Мой шлем? — Да. Ирина и Александра помогли мне наклеить на него маленькие наклейки с бабочками. Они еще и розовые! Господи. — А блесток нет? — Они только для девочек, папочка. — Она неодобрительно сморщила нос. — Теперь мы можем пойти на кухню? Кева готовит яблочный пирог, и она обещала, что даст нам попробовать начинку. — Тогда вам стоит поторопиться, пока Релья все не съел. Я смотрю, как мои дочери бегут к задней двери дома, за ними следуют три собаки с огромными разноцветными бантами на шеях, затем выпрямляюсь и смотрю в лицо своей жене. — Значит, это была не ты, да? — Я обхватываю ее рукой за талию и притягиваю к себе, прижимая к своей груди. — Это всего лишь акварельная краска. — Она улыбается. — Она смоется. — А наклейки? — Идея девочек. Я попробую отклеить их жидкостью для снятия лака. — Просто оставь эти чертовы штуки. — Я наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее губам. — Как долго этот пирог их отвлечет? — Минут десять, не больше. Яблочная начинка уже готова. — Правда? — Я улыбаюсь. Прижимая Сиенну к себе, я свободной рукой достаю телефон и набираю номер Рельи. — Иди на кухню, — рявкаю я. — Возьми начинку для пирога, которую приготовила Кева, и выброси ее в мусорное ведро. Когда она придет, просто скажи ей, что нужно приготовить новую, и пусть девочки помогут ей от начала до конца. С той стороны доносится истерический лепет Рельи, но я просто обрываю связь и убираю телефон в задний карман. — Кева убьет вас обоих. — фыркает Сиенна. — Тогда мне нужно убедиться, что наша грядущая смерть не будет напрасной. — Я заношу жену в гараж и нажимаю кнопку, чтобы закрыть раздвижные двери. Интересно, подходят ли ее трусики к ее туфлям и сегодняшнему лаку для ногтей?