Неделю спустя — Там что-то важное, раз ты не можешь перестать смотреть на свой телефон? — спрашиваю я, когда Драго в десятый раз за последний час опускает свой телефон на стол. — Срочное дело? — Да. — Он кивает и невозмутимо тянется за кофе. Я сужаю на него глаза. — Хм-м-м... Если дело срочное, то почему мы все еще сидим в ресторане, пьем вторую чашку кофе после того, как все утро потратили на покупку мне туфель? — Теперь ты жалуешься, что я купил тебе туфли? — Ты сам настоял на том, чтобы мы приехали в торговый центр в семь, Драго. Я пыталась объяснить ему, что ни один торговый центр не открывается раньше девяти, но он не слушал. Он просто вынес меня из дома, запихнул в машину и уехал с территории на бешеной скорости, как будто за ним кто-то гнался. — Может быть, я просто хотел насладиться ленивым утром со своей женой. — Он пожал плечами. — Ты самый худший трудоголик на свете. Удивительно, что ты вообще знаешь, что такое "ленивое утро". — Я бросила быстрый взгляд на часы Драго. Половина одиннадцатого. — И уже почти полдень. Телефон Драго вибрирует от входящего сообщения. Он бросает взгляд на экран, затем достает бумажник и бросает на стол несколько купюр. — Мы возвращаемся. — Так ты не собираешься рассказать мне, что происходит? — Нет. Я вздыхаю и поднимаюсь, чтобы расправить платье. Оно симпатичное, оранжевое, с широким лавандовым поясом, который подходит по цвету к красивым сапожкам с открытым носком, которые купил для меня Драго. — Ты меня пугаешь. Ты уверен, что все... Рука Драго обхватывает меня за талию, и я удивленно вскрикиваю, когда он поднимает меня. Его глаза впиваются в мои, когда он прижимает меня к своей груди, а мои ноги болтаются над землей. — Все в порядке, Сиенна. Но нам нужно поторопиться. — Куда? — Я легонько прикусываю его нижнюю губу. — Увидишь. Я пытаюсь убедить его рассказать мне, что происходит, пока он несет меня на улицу и через парковку, но он не произносит ни слова. Его губы не размыкаются и во время поездки, слегка изогнутые в самодовольной, едва заметной улыбке. — Что это за машины? — спрашиваю я, когда он сворачивает на дорогу, ведущую к особняку. Машины припаркованы с каждой стороны, их десятки. — Эй, это же машина Артуро. Мой муж продолжает ехать, словно не замечая огромного количества машин, которые тянутся до самых ворот и дальше. — Драго! — Да, mila? — Что происходит? Что здесь делают все эти машины? — Прости, детка. Я не расслышал, — говорит он, когда мы подъезжаем к въезду на территорию комплекса. Ворота начинают сдвигаться в сторону, открывая туннель из огромных цветочных арок, которые выстраиваются вдоль подъездной дороги к особняку. Я с открытым ртом смотрю на множество разноцветных цветов - большие розовые и красные розы, лилии, нарциссы и многие другие, вплетенные в ветви зелени, из которых состоят конструкции, и перевязанные широкими шелковыми лентами. Между арками виднеются два огромных белых шатра, расположенных по обе стороны лужайки. Полотна шатров свернуты, открывая взору длинные столы, покрытые ярко-желтыми скатертями и цветочными композициями. Элегантно одетые люди толпятся повсюду — внутри палаток и на лужайке, — наслаждаясь напитками и закусками, в то время как официанты снуют между ними. Там, должно быть, по меньшей мере пятьсот человек, может, больше. — Драго? — выдыхаю я. Когда машина останавливается в конце арочного туннеля, прямо перед благоустроенным островком подъездной дороги с фонтаном посередине, откуда-то слева от нас внезапно раздается музыка. Все еще находясь в шоке, я нахожу глазами Драго, который сидит, скрестив руки на руле, и наблюдает за мной с забавной ухмылкой на лице. — Ты сказала, что хотела бы, чтобы мы побывали еще на одной svadbe, — говорит он. — И вот мы здесь. — Но... но чья это svadba? Драго наклоняется вперед и кладет ладонь мне на щеку. — Она наша, детка. Я сглатываю, пытаясь сохранить самообладание. А я-то думала, что не смогу полюбить этого человека сильнее, чем уже люблю. Мои губы так сильно дрожат, что я с трудом могу говорить. — Почему? — Потому что я знаю, что ты хотела этого. — Он прижимается своим ртом к моему, затем бормочет в мои губы. — Но никаких танцев на столе, Сиенна. Я просто улыбаюсь. Что это будет за svadba, если невеста не будет танцевать на столе? Эта мысль покидает меня, когда я снова теряюсь в своем муже. Его вкус, его запах, ощущение его ладони, скользнувшей к моему затылку и притянувшей меня ближе. Я тону в абсолютном блаженстве, когда справа от нас раздается пронзительный, гневный крик. Я отрываюсь от поцелуя и смотрю в открытое окно, ища источник крика. Группа людей собралась вокруг чего-то прямо возле одной из шатров. В толпе я узнаю Релью и еще нескольких людей Драго, а также дона Аджелло и его жену, стоящих чуть в стороне. — Что за хрень, — бормочет Драго и выходит из машины. Я тоже выскакиваю и рысью бегу за ним, недоумевая, что, черт возьми, происходит. — Ах ты, гнусный итальянский ублюдок! — кричит Тара откуда-то из круга зрителей. — Как ты смеешь приходить сюда после того, как напал на моего брата! — Вам следует обратиться за профессиональной помощью по поводу ваших проблем с гневом, леди, — ровным тоном отвечает Артуро. — О, да? Я покажу тебе профессионала. Несколько человек делают поспешный шаг назад, выставляя Тару посреди толпы, которая тянется к тарелке с канапе на соседнем фуршетном столе. — Тара! Не надо, — кричу я, бегом пересекая лужайку вслед за Драго. Не знаю, услышала ли она меня или просто решила проигнорировать мое предупреждение, потому что она запускает огромный круглый сервировочный поднос в сторону моего брата, как будто это огромная летающая тарелка. С серебряного снаряда слетают десятки кусочков закусок, попадая в тела и лица людей, собравшихся вокруг сцены, а импровизированное оружие рассекает воздух в направлении головы моего брата. Артуро в последний момент успевает увернуться, и блюдо оказывается в кустах роз позади него. — Гребаная психопатка! — рычит он и бросается к Таре, которая уже тянется за чем-нибудь другим. — Ты что, выросла в долбаных джунглях? Все вокруг словно застыли на месте, глядя на разворачивающуюся перед их глазами суматоху. Даже музыка стихла, и я замечаю, как участники группы покидают сцену на возвышении и подкрадываются поближе, чтобы получше рассмотреть происходящее. — Тара! — вопит Драго, приближаясь к ней. На губах Тары появляется злая ухмылка, и она хватает со стола огромный кувшин, наполненный пуншем. Невероятно элегантным движением поворачивается на каблуках, и полы ее длинного бледно-голубого платья с запахом развеваются при вращении и открывают ее длинные ноги, облаченные в кружевные чулки, которые поддерживаются набором подвязок того же лазурного оттенка. Розовая жидкость забрызгивает лицо и грудь моего брата. Кусочки лимона прилипли к лацканам пиджака и передней части рубашки. Слишком поздно, но Драго все-таки добирается до сестры. Он перекидывает ее через плечо, она роняет стеклянный кувшин и кричит, чтобы он поставил ее на землю. Не обращая внимания на ее крики, мой муж продолжает нести Тару к дому. Тем временем я подхожу к Артуро и останавливаюсь перед ним. Его руки сжаты в кулаки, он в ярости. Я почти представляю себе пар, поднимающийся от его влажной одежды и кожи. — Эту сумасшедшую надо запереть в гребаной психушке, — прорычал он сквозь зубы. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не разразиться смехом, и тянусь, чтобы смахнуть лимонную дольку с его плеча. — Она просто немного защищается. Ты преувеличиваешь. — Это я преувеличиваю? — огрызается Артуро, проводя ладонью по передней части своего пиджака дизайнерского покроя, с которого капает пунш в лужу у его ног. — Поверь, я не преувеличиваю. Боже, как мне жаль того, кто решит жениться на этой психопатке. Я вздыхаю. Семейные посиделки и праздники определенно обещают быть интересными. * * * Несколько дней спустя, Нью Йорк. Пентхаус Сальваторе Аджелло Я делаю глоток лимонада, наблюдая за своим мужем через ободок бокала. Телевизор включен, но последние десять минут он рассеянно массирует мои ноги, не обращая внимания на игру. Он что-то замышляет, и, судя по самодовольному выражению его лица, ничего хорошего. — Что ты задумал, Сальваторе?