Пассажиры уже ожидали отправления в водном такси. Добрую половину их составляли дети, поэтому было шумно. Нора знала почти всех, кто был на борту. Появилась Сигне с Кайсой на поводке и заняла место рядом с родителями Норы. Лодка отчалила и взяла курс на Грёншер. Пристали к набережной Кольбрантен, у самого подножия маяка. Слишком мелкая старая пристань на северной стороне годилась только для небольших лодок. В отличие от основательной цементной набережной, куда могли причалить и более крупные суда. Уже отсюда открывался поразительный вид на Грёншер, с маяком, за красивый силуэт называемым Королевой Балтики. Он принадлежал «Фонду Стокгольмского архипелага», которому был обязан и неустанной заботой, и великолепной сохранностью. Нынешний смотритель был настоящим фанатиком своего дела. Почти двадцатиметровая башня не только доминировала на острове, но и была видна в море на расстоянии до четырехсот метров. Маяк вздымался вечным напоминанием о том, как нужны в море путеводные ориентиры и надежные гавани, вроде Сандхамнской. Смотритель стоял на набережной, широко расставив ноги, и приветствовал гостей. Гид — жизнерадостная уроженка Сандхамна — рассказала историю этого места и подвела группу к входу. — Грёншерский маяк, спроектированный архитектором Карлом Фредриком Аделькранцем в 1770 году, возведен из песчаника и гранита. Восьмиугольное основание внизу по площади несколько больше верхней площадки. Изначально наверху использовалась угольная печь, которую в 1845 году заменили так называемой линзой третьего порядка[28], с лампой на рапсовом масле. Лишь в 1910 году были установлены фонари с экранами наподобие жалюзи, которые позволяли посылать в море разнородные сигналы. Гид наклонилась к Симону и Адаму: — Только представьте, мальчики, что до установки лифта бедному смотрителю приходилось по лестнице втаскивать на самый верх мешки с углем. Тяжелая, должно быть, работа. Симон разинул рот, и гид улыбнулась: — Угадайте-ка, сколько там ступенек? Симон подумал и выставил обе руки с растопыренными пальцами: — Больше, чем столько? — Намного больше. — Думай, что говоришь, — серьезно заметил Адам, — там их несколько сотен. И повернулся к гиду: — Мой брат еще не ходит в школу, поэтому не умеет считать. Женщина приветливо рассмеялась и похлопала мальчика по плечу: — К сожалению, вы оба не угадали. Здесь всего девяносто ступеней, и этого вполне достаточно, уверяю вас. Она снова повернулась к группе и продолжила: — Маяк погасили в 1961 году, заменив на Ревенгегрундет, поднимающийся со дна моря возле Коршё. Но в девяностые годы отреставрировали, отчасти на государственные средства, и теперь вы можете видеть наверху несильное зеленое свечение. Так что старичок еще жив. Когда подошла их очередь на вход, Нора взяла Симона на руки. Несмотря на летнюю жару, в башне было сыро и холодно. Лестница была поделена на четыре пролета, но это ненамного облегчило подъем, тем более что с такими крутыми ступеньками приходилось высоко поднимать ноги. А один раз они свернули не туда и оказались в тупике. Когда добрались почти до верха, Норе пришлось признаться себе, что требуется иной, нежели у нее, уровень физической подготовки, чтобы преодолеть эту дистанцию, не запыхавшись. И что все ее летние прогулки, велосипедные туры, не говоря о пробежках, могли бы дать лучший результат. За последним пролетом оказалось маленькое помещение, куда поднималась более узкая чугунная лесенка, выкрашенная белой краской. Там был фонарь и что-то вроде смотровой площадки. Зеленая дверь у подножия лесенки вела на узкий балкон, кругом огибающий башню. — Можно я туда выйду? — Симон умоляюще посмотрел на мать. — И я! — подхватил Адам. Нора открыла дверь и огляделась. Высота головокружительная, в прямом смысле слова. Она повернулась к мальчикам: — Можно, если только будете очень осторожны. Я не хочу, чтобы маленькие дети бегали как сумасшедшие на такой высоте. Вы меня поняли? — Возьми меня за руку, Адам, — послышался голос Сигне. — В моем возрасте лучше держаться за кого-нибудь помоложе, чтобы не упасть. Адам вцепился в протянутую ему руку, и они с Сигне вышли на балкон. Вид открывался и в самом деле фантастический. День выдался ясный, и под ними расстилалась гладь моря, с множеством разбросанных по ней островков и скалистых выступов. У горизонта мелькал Альмагрундский маяк, до которого было много морских миль. У подножия башни теснились старые дома и хозяйственные постройки, недавно подновленные все той же заботливой рукой. Когда-то там жил сам смотритель маяка, сторожа и обслуга с семьями, и это была, вне всякого сомнения, тяжелая жизнь, не в последнюю очередь для женщин. Подумать только, что они вели хозяйство без электричества и водопровода… При этом за маяком нужно было наблюдать денно и нощно, и не только летом, но и зимой, невзирая на погоду и самочувствие. Сейчас уже трудно себе представить, как они так жили из года в год. Должно быть, поездка на Сандхамн, представлявший собой все-таки нечто большее, чем просто одинокий форпост посреди моря, считалась настоящим праздником. — Впечатляет, правда? — Сигне повернулась к Норе и восхищенно вздохнула: — Регулярно навещаю его с детства, а все никак не могу налюбоваться. С этим можно было только согласиться. Нора кивнула, продолжая обозревать ландшафт. Их гид уже закончила рассказ и отдыхала, опершись на перила. — А вы знаете, что гранит для маяка рубили прямо здесь, на острове, а затем скрепляли при помощи, помимо прочего, готландской извести и кирпичной крошки? Поэтому он и смотрится как такая красивая мозаика. Только средняя часть башни сложена из песчаника с Рослагена. — А откуда этот гранитный пояс наверху? — спросила Нора. — На этот счет есть разные мнения, — ответила гид. — Наиболее вероятно, что песчаник не подвезли, строителям под конец надоело ждать, и они сложили часть башни из того, что имелось под рукой, то есть из одного только гранита. Гид подмигнула Норе. — Просто фантастика, как можно соорудить такое, не имея современной техники, — заметила та. — Еще более фантастично, что изначально у строителей не было никаких чертежей. Ничего, кроме красивой акварели, — сказала гид. — У них не было чертежей, вы сказали? — переспросила Сигне и удивленно посмотрела на гида. — Никогда раньше об этом не слышала. — Именно что не было, — подтвердила гид. — Каменщик по фамилии Вальмстед — а именно ему мы и обязаны благородными пропорциями сооружения — построил маяк, ориентируясь на акварель, и никаких там технических спецификаций. — Фантастика, — прошептала Нора. — В такое действительно трудно поверить. Симон дернул ее за руку: — Мы пойдем на самый верх, мама? — Конечно, мы туда пойдем. Они вернулись в башню через зеленую дверь, и Симон начал карабкаться по узкой чугунной лестнице. Она перешла в узорчатый мостик, занимавший большую часть помещения вокруг фонаря, которое едва достигало двух метров в диаметре. Застекленные окна шли от пола до потолка, в котором виднелось маленькое вентиляционное отверстие. В этой каморке одновременно могло уместиться лишь несколько человек. «Сюда категорически противопоказано подниматься тем, кто боится высоты», — подумала Нора. — Посмотри, как здорово! — воскликнул Симон. — Я вижу Сандхамн! Поднимайся, Адам, — прокричал он вниз на лестницу, — и ты посмотришь. Посредине фонаря светилась современная лампа, помещенная туда на рубеже тысячелетий, когда на маяке снова появился свет. — Симон, ты знаешь, почему лампа зеленая? — спросила Нора. Лицо Симона приняло озадаченное выражение: — Потому что это такой красивый цвет? — Нет, дружок, потому что остров называется Грёншер[29]. Так каким же цветом, по-твоему, должен гореть здесь маяк? Когда они вышли из башни и расположились на скалах для пикника, Нора решила зайти в небольшой музей, располагавшийся в бывшей керосиновой будке. Мама Норы пошла с ней, а мальчики остались с дедушкой и Сигне. Пролистывая альбомы с красивыми старинными фотографиями, Нора вспомнила недавний разговор с Томасом и его коллегой. Речь шла о крысином яде, которым отравили Кики Берггрен. Нора долго потом думала, что надо бы спросить маму, где она покупала жидкий крысиный яд. За мыслями о новой работе, собеседованием и ссорой с Хенриком она совсем забыла об этом. Выслушав ответ мамы, Нора инстинктивно схватилась за мобильник. Она должна немедленно рассказать об этом Томасу. Глава 66 Он ответил после первого сигнала.