Глава 73 Когда она очнулась, ее окружала темнота. Пролежала ли Нора без сознания несколько минут или часов, вспомнить было невозможно. Чувствуя, в какой стороне дверь, Нора попыталась подняться. Встала на колени, несмотря на сильное головокружение и тошноту. Толкнула створку, но та не сдвинулась с места. Нора была заперта в Грёншерском маяке. Она закусила губу. К глазам подступали слезы. «Не плакать, — уговаривала себя Нора. — Главное — не плакать». Нужно навести порядок в мыслях. Как отсюда выбраться? Нора подавила приступ рвоты. Ее трясло, как в лихорадке — не то от удара о пол, не то вследствие гипогликемии — опасно низкого содержания сахара в крови. Онемение языка и губ указывало на последнее. Нора напрягла память. Когда она последний раз вводила инсулин? Похоже, без четверти девять вечера, причем повышенную дозу, потому что собиралась хорошо поесть. Инсулин должен расщеплять сахар в поступающих с пищей углеводах. Но пищи нет, и он будет использовать углеводы, которые уже есть в организме. И процесс пойдет быстрее, чем обычно, из-за повышенной физической нагрузки. Дальше — поражение мозга и инсулиновая кома. Потом смерть. Именно так все и должно происходить — дрожь во всем теле, онемение, учащенное сердцебиение, затрудненная концентрация внимания и головокружение. Сонливость будет усиливаться по мере снижения сахара в крови, пока не станет непреодолимой. Нора потеряет сознание, и это состояние перейдет в кому, из которой она уже не очнется. Вопрос в том, сколько часов удастся продержаться. «Совсем не мучительная смерть», — забрезжила мысль сквозь подступающую дремоту. Но умирать не хотелось. Только не сейчас и не здесь, не на Грёншере. Нора старалась не думать о детях, потому что тогда точно не сдержала бы слез. Сколько же у нее осталось времени? Если сейчас около полуночи, забытье может одолеть ее в любую минуту, если только не съесть чего-нибудь. Обычно Нора брала с собой кусок виноградного сахара, но на этот раз не позаботилась и об этом, потому что не думала отсутствовать так долго. Ей хотелось отхлестать себя по щекам, что, помимо прочего, помогло бы дольше продержаться в сознании. Где-то здесь должен быть фонарик. Нора встала на четвереньки, ощупывая пол. Тот, кто всю жизнь прожил у моря, не может не знать сигнала SOS — три короткие вспышки, три долгие и снова три короткие. Таким образом она даст знать, где находится. Вот он наконец… Окоченевшими пальцами Нора нажала кнопку — ничего не произошло. Она осмотрела фонарик, насколько такое было возможно в темноте. Стекло разбито, Нора даже немного поранила себе палец. Поднесла фонарик к уху и осторожно потрясла. Лампочка как будто не перегорела, но света не было. Фонарик не работал. На глазах выступили слезы. Должен же быть способ установить хоть какой-то контакт с окружающим миром… Если бы Нора нашла мобильный, она бы позвонила. Так, может, плохо искала? Он должен лежать здесь, в башне, иначе где? Нора снова опустилась на четвереньки и принялась методично, сантиметр за сантиметром, обследовать пол. Ничего не было. Нора встала, тяжело дыша. Держась за стену, перешла на следующий пролет. Завернула в тупик, где ощупала каждую ступеньку, и снова на четвереньках по узенькой чугунной лестнице поползла к фонарю. Опустилась на пол возле зеленой двери на смотровую площадку. Приоткрыла ее, но просочившийся сквозь щель свет мало чем помог. Никто по-прежнему не знал, где она. Сдерживать слезы дольше не получалось. Нора вспомнила о мальчиках и зарыдала еще сильнее. Как она могла быть такой беспечной? Как можно было не заметить пропажи мобильника, да еще взять с собой Сигне? И при этом она никому не сказала, куда направляется — как так можно? Нора свернулась калачиком на каменном полу. Теперь она слышала только собственное дыхание, прорывающееся в такт рыданиям в коротких толчках. Нора схватила себя за плечи, напряглась, пытаясь заставить себя успокоиться и начать думать. Но мысли ускользали, не подчиняясь ее воле. И Нора вдруг увидела себя со стороны — сжавшуюся, оставленную. Никогда еще ей не было так страшно. Между тем темнота снаружи сгущалась. Загорелись окрестные маяки — Свенген и Ревенгегрунден. Их свет мерцал ритмично, в такт ударам ее сердца. Глава 74 Нора взглянула на часы. Трудно определить положение стрелок в такой темноте, но, похоже, время приближалось к половине первого. Удерживая приступы панического страха, Нора старалась дышать ритмично. Принуждала себя не идти на поводу у собственного тела. Ей не на кого было рассчитывать, кроме себя самой. Собраться — вот все что оставалось. Спустя некоторое время Норе пришло в голову подняться к фонарю, откуда было лучше видно море. Что если кому-нибудь вздумается вернуться на остров? Напрасно Нора высматривала признаки жизни в домах внизу — там было все так же темно и тихо. Ну почему именно сегодня все до единого они покинули остров? Нора оценила расстояние от смотровой площадки до земли — метров двадцать точно, но едва ли двадцать пять. Если она прыгнет, скорее всего разобьется о скалы. Должен же быть способ подать сигнал. И непременно должен объявиться тот, кто этот сигнал примет. Нора ощупала карманы, как до того на предмет виноградного сахара. В одном лежала пара перчаток, в другом вощеная бумага, пятикроновая монета, упаковка липсила и спички. Нора старалась игнорировать свои чувства. Сосредоточиться на задаче. Свет фонаря — единственное, что вселяло надежду. Слабый, будто чуть теплящийся, он оставался единственным напоминанием о жизни. Зеленые лучи бросали отсвет на створки экрана-жалюзи, вокруг которого лежал свернутый кусок ткани. Нора посмотрела на ткань, и тут ей пришла идея. Ткань горит — и хорошо. Надо пойти собрать больше горючего материала. Нора еще раз, мысленно, проходила всю башню, каждый пролет… Ну конечно… двери перед некоторыми пролетами подперты деревянными блоками. Там еще, кажется, было немного стружки. Нора снова спустилась по лестнице и нащупала нижний угол двери. Так и есть — деревянная болванка, и под ней горстка опилок. Нора осторожно подобрала находку и направилась к тупичку. Ого! Там лежала целая доска сантиметров тридцать длиной — на ощупь, по крайней мере. Эта точно сгорит не сразу. Усталось ощущалась все больше. Руки и ноги словно налились свинцом. С затылка на шею бежала струйка холодного пота. Нора завернула бруски и стружку в куртку и понесла наверх, к фонарю. Дрова осторожно сложила вокруг куска ткани, присыпала сверху опилками и стружкой. Каждые десять секунд вспыхивал зеленый свет — и Норе хватало этого, чтобы видеть, что она делает. Она еще раз поправила дрова. Проверила вентиляционное окошко внизу, у самого пола. Предчувствие надвигающегося инсулинового шока заглушило все остальные страхи, тем не менее Нора заставила себя проверить, не закрыт ли вентиль. Теперь ей было трудно сосредоточиться и приходилось моргать время от времени, потому что очертания предметов размывались. Нора понимала, что должна покинуть каморку с фонарем, как только пламя загорится. И уйти от нее как можно дальше. Она чиркнула спичкой, на мгновенье осветив собственное отражение в стеклянной стене. Встретила взгляд выпученных от ужаса глаз на напряженном, заплаканном лице. Значит, это так люди выглядят перед смертью? Нора поднесла спичку к ткани — и та погасла. За ней последовала другая, потом еще и еще одна. Когда Нора чиркнула сразу тремя спичками, в первый момент ей показалось, что и они прогорели безрезультатно. Но потом вдруг пламя занялось, и ткань вспыхнула. Нора выдохнула с облегчением. Бруски загорелись. Перед глазами заплясали оранжевые язычки пламени. Нора попятилась к двери и спустилась по чугунной лестнице. Голова кружилась, тело налилось свинцовой тяжестью. Чтобы удержать равновесие, Нора обеими руками вцепилась в перила. — Не спать… — уговаривала себя она, — только не спать… Так, ступенька за ступенькой, она одолела последний пролет и оказалась у запертой снаружи двери. Дым, сгустившийся до рези в глазах, преследовал ее по пятам. Нора устала. Лечь и закрыть глаза — единственное, чего ей хотелось. Она вспомнила о вентиляционном отверстии в каморке наверху. Достаточно ли оно велико, чтобы она не задохнулась? Эта мысль быстро угасла. Собрав последние силы, Нора подползла к двери — как можно дальше от огня. Глава 75 Суббота, четвертая неделя Томаса разбудил звонок мобильного. Радиочасы у кровати показывали 01:43. — Алло, — заспанно пробормотал Томас. — Это Хенрик. Томас сел в кровати. Полицейский в нем уже проснулся. Звонок Хенрика посреди ночи — это серьезно. — Что случилось? Хенрик ответил не сразу: — Я знаю, что сейчас поздно, но я только что вернулся с суточной гонки… Нора пропала. Она не спала сегодня в нашей постели, не оставила записки на кухне. Ее просто нет. — Вы поссорились? Вопрос сорвался с губ сам собой, прежде чем Томас успел его остановить. Он знал, что последние пару недель отношения между супругами Линде оставались напряженными. Нора не вдавалась в детали, но, насколько Томас успел понять, предложение новой работы в Мальмё было встречено Хенриком без восторга. — Ты не понял, — ответил Хенрик с дрожью в голосе. — Мы действительно поссорились перед тем, как я ушел, но вот так просто взять и исчезнуть — это совсем не в ее стиле. С учетом того, что у нас происходило последние недели, я не стал бы рисковать. Все слишком серьезно.