Он подключил кабель модема в гнездо телефона, который успел нагреться от его руки, пока почти в течение часа он пытался дозвониться к ней в гостиницу. Он набрал номер CompuServe и через несколько секунд был в сети. E-mail был отправлен. «Мы прилетаем около девяти утра, – подумал он, – так что они успеют предупредить ее». Четверг 18 июля будет в Париже их днем. И отнюдь не виртуальным. Портье гостиницы «Боске», ночь с 16 на 17 июля 1996 года, Париж. На смену он заступил в полночь. Он всегда брал ночные смены. Но не потому, что ему они нравились. Просто у него не было выбора. Он учился на информатике в Эколь де Пари, и чтобы удержаться на поверхности в этом чудовищно дорогом городе, приходилось работать. А работать он мог только ночами. Эта небольшая гостиница в Латинском квартале была как счастливый билет в лотерее. Она находилась в десяти минутах неспешной ходьбы от квартиры, которую он снимал с еще двумя студентами, а кроме того, хозяин гостиницы был поляк и никогда не задавал глупых вопросов. Заработанное он получал наличными, никогда в конверте и всегда без задержек. Он любил тишину, когда все уже уснули, а он включал радио, открывал бутылку своего любимого охлажденного розового и, сидя у себя за стойкой, потягивал вино и погружался в полудремоту. Глаза у него были прикрыты, но он слышал, как в гостиницу входят припозднившиеся постояльцы, ошеломленные городом, а может, выпитым, принимал от них звонки, потому как они только сейчас вспомнили, что будильника у них нет, а у них утром назначена крайне важная встреча, и их нужно разбудить.Он научился моментально входить в состояние такого полусна и моментально же выходить из него.Так прошло два года: днем он учился, а ночью работал.Но с недавнего времени все резко изменилось.Хозяин гостиницы установил Интернет.У них была своя веб-страница, свой адрес, и заказы на бронирование номеров они принимали по Интернету.Трудно представить себе что-либо прекрасней!Теперь через два часа после полуночи он включал модем, входил в Сеть и оставался там с короткими перерывами до шести утра.Он путешествовал по ней, переписывался, а главное, «чатовал».Собеседники у него были рассеяны по всему свету. Некоторые входили в Интернет только для того, чтобы встретиться именно с ним.Медленно, но неумолимо он попадал в зависимость от Интернета.Состояниям полусна пришел конец. Он дремал утром на занятиях, опаздывал на работу, так как дома засыпал около восьми вечера и перед полуночью его невозможно было добудиться.Он убеждал себя, что это временное увлечение, но так продолжалось уже более семи месяцев.Разумеется, ему было известно, что, когда он находится в Интернете, в гостиницу никто не может дозвониться. Но он полагал, что между двумя ночи и шестью утра вряд ли будут какие-нибудь важные звонки, и потому не очень беспокоился. Сегодня у него тоже беспокойств по этому поводу не возникнет.Как обычно, он включил модем и компьютер. Первым делом проверил все поступившие online заказы на номера и, если была возможность, подтверждал их получение мейлом.Затем он проверил поступившую почту для постояльцев. Эту услугу они совсем недавно ввели у себя в гостинице, и он с удивлением отмечал, насколько она становится популярной.Мейлы приходили со всего света на всех мыслимых языках.Он распечатывал эти письма, вкладывал в оливкового цвета конверты с интернетовским адресом гостиницы и рано утром тихонько подсовывал в щель под двери номеров адресатов. Через несколько месяцев оказалось, что у них появились постоянные клиенты, и все благодаря Интернету и этим утренним оливковым конвертам.Он также отправлял письма, которые постояльцы оставляли на дискетах.Сейчас ему надо было отослать три письма. Два – от той красивой польки со второго этажа, из номера восемнадцать. Два дня назад она под утро возвращалась с подругами с дискотеки и оторвала его от компьютера. Они были в прекрасном настроении и вовсю кокетничали с ним. В гостиницу они вошли танцующей походкой, расселись в довольно вызывающих позах в креслах перед стойкой, а через некоторое время одна из них побежала в номер за шампанским.Волосы у нее были слегка растрепаны, обтягивающая зеленая блузка с большим декольте приоткрывала тонкую бретельку зеленого лифчика. Он никак не мог определить, какого цвета у нее глаза. Ему казалось, будто он меняется от зеленого до темно-карего.Они уже пили сладкое итальянское «спуманти», вдруг она встала и зашла к нему за стойку, собираясь сделать погромче радио: как раз запел Брайан Ферри. И тут в комнатке за стойкой она увидела монитор его компьютера со страницей их гостиницы и спросила, может ли она послать мейл.Когда же он ответил, что, разумеется, может, она молча прошла в комнатку и уселась за компьютером. Она сама нашла почтовую программу на винчестере и принялась набирать послание.У него было впечатление, будто мир перестал для нее существовать…Он с ее подругами допили шампанское, и только после этого она присоединилась к ним. Была она на удивление молчалива, не промолвила ни слова.Казалось, будто ей все безразлично. Совершенно неожиданно она встала, пожелала им спокойной ночи и поднялась наверх. Ее подруги обменялись выразительными взглядами, но никак не прокомментировали ее поведение.В ней появилась некая загадочность.Как раз сейчас он собирался отослать два ее послания, оставленные ею в ее ячейке на дискете.Было без нескольких минут шесть.Он вызвал почтовую программу, перенес ее письма в очередь мейлов, ожидающих отсылки, и, убеждая себя, будто это получилось нечаянно – так сложились обстоятельства. – принялся читать первое: Он любил тишину, когда все уже уснули, а он включал радио, открывал бутылку своего любимого охлажденного розового и, сидя у себя за стойкой, потягивал вино и погружался в полудремоту. Глаза у него были прикрыты, но он слышал, как в гостиницу входят припозднившиеся постояльцы, ошеломленные городом, а может, выпитым, принимал от них звонки, потому как они только сейчас вспомнили, что будильника у них нет, а у них утром назначена крайне важная встреча, и их нужно разбудить. Он научился моментально входить в состояние такого полусна и моментально же выходить из него. Так прошло два года: днем он учился, а ночью работал. Но с недавнего времени все резко изменилось. Хозяин гостиницы установил Интернет. У них была своя веб-страница, свой адрес, и заказы на бронирование номеров они принимали по Интернету. Трудно представить себе что-либо прекрасней! Теперь через два часа после полуночи он включал модем, входил в Сеть и оставался там с короткими перерывами до шести утра. Он путешествовал по ней, переписывался, а главное, «чатовал». Собеседники у него были рассеяны по всему свету. Некоторые входили в Интернет только для того, чтобы встретиться именно с ним. Медленно, но неумолимо он попадал в зависимость от Интернета. Состояниям полусна пришел конец. Он дремал утром на занятиях, опаздывал на работу, так как дома засыпал около восьми вечера и перед полуночью его невозможно было добудиться. Он убеждал себя, что это временное увлечение, но так продолжалось уже более семи месяцев. Разумеется, ему было известно, что, когда он находится в Интернете, в гостиницу никто не может дозвониться. Но он полагал, что между двумя ночи и шестью утра вряд ли будут какие-нибудь важные звонки, и потому не очень беспокоился. Сегодня у него тоже беспокойств по этому поводу не возникнет. Как обычно, он включил модем и компьютер. Первым делом проверил все поступившие online заказы на номера и, если была возможность, подтверждал их получение мейлом. Затем он проверил поступившую почту для постояльцев. Эту услугу они совсем недавно ввели у себя в гостинице, и он с удивлением отмечал, насколько она становится популярной. Мейлы приходили со всего света на всех мыслимых языках. Он распечатывал эти письма, вкладывал в оливкового цвета конверты с интернетовским адресом гостиницы и рано утром тихонько подсовывал в щель под двери номеров адресатов. Через несколько месяцев оказалось, что у них появились постоянные клиенты, и все благодаря Интернету и этим утренним оливковым конвертам. Он также отправлял письма, которые постояльцы оставляли на дискетах. Сейчас ему надо было отослать три письма. Два – от той красивой польки со второго этажа, из номера восемнадцать. Два дня назад она под утро возвращалась с подругами с дискотеки и оторвала его от компьютера. Они были в прекрасном настроении и вовсю кокетничали с ним. В гостиницу они вошли танцующей походкой, расселись в довольно вызывающих позах в креслах перед стойкой, а через некоторое время одна из них побежала в номер за шампанским. Волосы у нее были слегка растрепаны, обтягивающая зеленая блузка с большим декольте приоткрывала тонкую бретельку зеленого лифчика. Он никак не мог определить, какого цвета у нее глаза. Ему казалось, будто он меняется от зеленого до темно-карего. Они уже пили сладкое итальянское «спуманти», вдруг она встала и зашла к нему за стойку, собираясь сделать погромче радио: как раз запел Брайан Ферри. И тут в комнатке за стойкой она увидела монитор его компьютера со страницей их гостиницы и спросила, может ли она послать мейл. Когда же он ответил, что, разумеется, может, она молча прошла в комнатку и уселась за компьютером. Она сама нашла почтовую программу на винчестере и принялась набирать послание. У него было впечатление, будто мир перестал для нее существовать… Он с ее подругами допили шампанское, и только после этого она присоединилась к ним. Была она на удивление молчалива, не промолвила ни слова. Казалось, будто ей все безразлично. Совершенно неожиданно она встала, пожелала им спокойной ночи и поднялась наверх. Ее подруги обменялись выразительными взглядами, но никак не прокомментировали ее поведение. В ней появилась некая загадочность. Как раз сейчас он собирался отослать два ее послания, оставленные ею в ее ячейке на дискете. Было без нескольких минут шесть. Париж, 16 июля. Мне ужасно тебя не хватает, Якуб…Уже 3 дня я поразительно болезненно ощущаю, как прочно ты вошел в мою жизнь и что происходит со мной, когда ты эмигрируешь из нее.Я чувствую себя покинутой в самом центре толпы, сбившейся вокруг меня в этом черно-белом Париже, хотя он должен быть красочным, как обещал тот каталог, который я без устали изучала в Варшаве.Приезжай же скорее, прошу тебя, приезжай… Мне ужасно тебя не хватает, Якуб… Уже 3 дня я поразительно болезненно ощущаю, как прочно ты вошел в мою жизнь и что происходит со мной, когда ты эмигрируешь из нее. Я чувствую себя покинутой в самом центре толпы, сбившейся вокруг меня в этом черно-белом Париже, хотя он должен быть красочным, как обещал тот каталог, который я без устали изучала в Варшаве. Он отослал это письмо и «невольно», не в силах противиться, открыл второе: Париж, 16 июля. Огромное, огромное, огромное спасибо тебе, мой чудный и умный.Спасибо тебе за все, за то, что ты подумал, что мы могли бы встретиться, за то, что прилетишь сюда ТОЛЬКО ради меня и будешь только со мной. Знаю, ты прочтешь это в самолете (не представляю, чтобы ты не заметил, что прямо перед глазами у тебя разъем модема!), и когда ты будешь читать, я буду еще спать неспокойным сном влюбленной девчонки.Какого цвета должны быть у меня губы завтра утром в аэропорту? Какой цвет тебе нравится больше всего?Правда ли, что некоторые цвета бывают вкусней, чем другие?Ты, наверное, это знаешь… Огромное, огромное, огромное спасибо тебе, мой чудный и умный. Спасибо тебе за все, за то, что ты подумал, что мы могли бы встретиться, за то, что прилетишь сюда ТОЛЬКО ради меня и будешь только со мной. Знаю, ты прочтешь это в самолете (не представляю, чтобы ты не заметил, что прямо перед глазами у тебя разъем модема!), и когда ты будешь читать, я буду еще спать неспокойным сном влюбленной девчонки. Какого цвета должны быть у меня губы завтра утром в аэропорту? Какой цвет тебе нравится больше всего? Правда ли, что некоторые цвета бывают вкусней, чем другие? Портье улыбнулся и подумал, что сегодня он не прочь был бы стать Якубом… Подошло время «писем под дверь».Он снова обратился к почтовой программе и запустил мейлы с их сервера на принтер.Их оказалось всего два. Один был адресован ему от брата из Варшавы, а один ей – от этого самого Якуба.В преамбуле, написанной на английском, Якуб просил получателя этого письма немедленно, срочно, абсолютно приоритетно проинформировать адресатку об изменении времени его прилета из Нью-Йорка в Париж, а в части, написанной по-польски и адресованной ей, сообщал, что прилетит рейсом не TWA800, a DL270 и что встречать ей нужно его на полчаса позже и у другого выхода. Предполагая, что получатель мейла не понимает по-польски, он заканчивал письмо словами, которые позабавили портье: Подошло время «писем под дверь». Он снова обратился к почтовой программе и запустил мейлы с их сервера на принтер. Их оказалось всего два. Один был адресован ему от брата из Варшавы, а один ей – от этого самого Якуба. Милая, там, в парижском аэропорту, не позволь мне, когда мы встретимся, забыться. Неустанно напоминай мне, что мы только друзья. Ну, разве что и ты забудешься. Забыться могут даже самые лучшие друзья. Якуб И тут он вдруг вспомнил, что она носит на пальце правой руки обручальное кольцо, и подумал, что кольцо это ей надел явно не Якуб. И еще он понял, почему она попросила так рано разбудить ее и заказала такси. Он отпечатал этот e-mail и решил вручить ей его лично, когда утром она пойдет садиться в такси. ОНА: Она попросила, чтобы ее разбудили, поставила свой будильник и взяла еще один у Алиции. На всякий случай. Но проснулась она сама за полчаса до звонка будильника. Они оба зазвонили одновременно в половине седьмого, и сразу же раздался звонок телефона. Обнаженная, она выскочила из-под душа и, оставляя мокрые следы, побежала выключать это многозвонное понуждение к вставанию. Ей казалось, будто вся гостиница слышит, что она просыпается.А потом она опять стояла под душем и радовалась, что осталось совсем немного…Они встретятся, встретятся по-настоящему!Она надела новое зеленое белье, спрыснулась его любимыми духами, надела новое платье, которое купила в Варшаве перед поездкой сюда. Наложила косметику. Ей хотелось сегодня с утра быть неподражаемой и красивой.Но действительно ли она влюблена в него?Она радовалась, что он прилетает так рано. Ей не нужно было больше бороться с чувством нетерпения, которое она испытывала с момента приезда в Париж. Сильней всего оно мучило ее вечерами. Тогда она откупоривала бутылку вина и «размягчала» это чувство, впадая в романтически-распутное настроение. А если вино не помогало, она отправлялась в интернет-кафе неподалеку от гостиницы и писала ему обо всем, что чувствует.Сегодня она, наверное, тоже впадет в это романтически-распутное настроение, но не отправится никуда. Она даже себе не хотела признаться, что сделает, когда придет это настроение.Придет?!Оно уже пришло. Она это безошибочно чувствовала. А еще и восьми нету. То, как она выглядит в зеркале, ее вполне устроило, и она вышла из номера.В восемь перед гостиницей ее должно ждать такси.В гостинице еще было тихо и пустынно. Проходя мимо стойки, она почувствовала аромат свежезаваренного кофе, но симпатичного поляка-портье что-то не было видно.Такси уже стояло у входа. Она убедилась, что оно именно по ее вызову. Шофер-араб торопливо выскочил из машины и, кланяясь, открывал дверь…Они уже поворачивали, когда ей вдруг показалось, что из гостиницы выскочил портье. Она по-английски попросила шофера остановиться, но тот не понял. Они свернули в боковую улочку, и у нее уже не было уверенности, не почудилось ли ей.Она уселась поудобнее и мысленно улыбнулась. В Париже начинался прекрасный солнечный день. А она ехала к нему.«Теперь действительно вот-вот…» – подумала она. Но проснулась она сама за полчаса до звонка будильника. Они оба зазвонили одновременно в половине седьмого, и сразу же раздался звонок телефона. Обнаженная, она выскочила из-под душа и, оставляя мокрые следы, побежала выключать это многозвонное понуждение к вставанию. Ей казалось, будто вся гостиница слышит, что она просыпается. А потом она опять стояла под душем и радовалась, что осталось совсем немного… Они встретятся, встретятся по-настоящему! Она надела новое зеленое белье, спрыснулась его любимыми духами, надела новое платье, которое купила в Варшаве перед поездкой сюда. Наложила косметику. Ей хотелось сегодня с утра быть неподражаемой и красивой. Но действительно ли она влюблена в него? Она радовалась, что он прилетает так рано. Ей не нужно было больше бороться с чувством нетерпения, которое она испытывала с момента приезда в Париж. Сильней всего оно мучило ее вечерами. Тогда она откупоривала бутылку вина и «размягчала» это чувство, впадая в романтически-распутное настроение. А если вино не помогало, она отправлялась в интернет-кафе неподалеку от гостиницы и писала ему обо всем, что чувствует. Сегодня она, наверное, тоже впадет в это романтически-распутное настроение, но не отправится никуда. Она даже себе не хотела признаться, что сделает, когда придет это настроение. Придет?! Оно уже пришло. Она это безошибочно чувствовала. А еще и восьми нету. То, как она выглядит в зеркале, ее вполне устроило, и она вышла из номера. В восемь перед гостиницей ее должно ждать такси. В гостинице еще было тихо и пустынно. Проходя мимо стойки, она почувствовала аромат свежезаваренного кофе, но симпатичного поляка-портье что-то не было видно. Такси уже стояло у входа. Она убедилась, что оно именно по ее вызову. Шофер-араб торопливо выскочил из машины и, кланяясь, открывал дверь… Они уже поворачивали, когда ей вдруг показалось, что из гостиницы выскочил портье. Она по-английски попросила шофера остановиться, но тот не понял. Они свернули в боковую улочку, и у нее уже не было уверенности, не почудилось ли ей. Она уселась поудобнее и мысленно улыбнулась. В Париже начинался прекрасный солнечный день. А она ехала к нему. Портье: В половине седьмого он позвонил ей, чтобы она проснулась. Ему показалось, что голос у нее незаспанный. После этого он выслал подтверждающий мейл на адрес Якуба и буквально без пяти семь отключил модем. Через полчаса привезли газеты. Ему нужно было разнести их по гостинице. Но сперва он решил выпить кофе. Он прошел в кухоньку за стойкой и включил кофеварку.Затем он сложил газеты в специальную сумку, повесил ее через плечо и лифтом поднялся на последний этаж. Сходя вниз, он раскладывал газеты перед дверьми всех занятых номеров.Когда он выходил из лифта на втором этаже, то увидел, что она спускается по лестнице.Буквально несколькими секундами позже, кладя одну из газет, он вдруг заметил этот заголовок.Он бросил сумку и помчался по лестнице вниз. Он увидел, как она села в машину. Как сумасшедший, он кричал, звал ее по имени, но такси внезапно свернуло в боковую улицу и пропало из виду. После этого он выслал подтверждающий мейл на адрес Якуба и буквально без пяти семь отключил модем. Через полчаса привезли газеты. Ему нужно было разнести их по гостинице. Но сперва он решил выпить кофе. Он прошел в кухоньку за стойкой и включил кофеварку. Затем он сложил газеты в специальную сумку, повесил ее через плечо и лифтом поднялся на последний этаж. Сходя вниз, он раскладывал газеты перед дверьми всех занятых номеров. Когда он выходил из лифта на втором этаже, то увидел, что она спускается по лестнице. Буквально несколькими секундами позже, кладя одну из газет, он вдруг заметил этот заголовок.