Что? Кто?!?! Белый мужчина, немного за 30, рост 170, худой, незаметный. Профи. Убийца? Интервью вышло 2 часа назад. Посчитайте Звоню Фримену. Оставайтесь на месте, скоро будем. Не успел Уинтер ответить, пришло следующее сообщение: Ничего не предпринимайте!!! В ответ Уинтер отправил милый смайл: ☺ 14 Уверенность превращается в абсолютное знание только по мере появления фактов. До этого момента всегда есть вероятность, что всплывут доказательства, опровергающие самую выверенную гипотезу. Уинтер уже имел достаточно четкое представление о происходящем, но сомнения не давали ему покоя. Человек за столиком медленно пил пиво и время от времени поглядывал на большой экран, пользуясь возможностью перевести взгляд на зеркало. Уинтер вел себя точно так же: случайный взгляд на экран, затем – по касательной на зеркало. То, что мужчина по-прежнему сидит за столиком, означало одно из двух. Предстоящие десять минут должны были показать, что именно. Во-первых, появилась Андертон. Уинтер заметил ее еще в дверях и замахал рукой. Она переоделась в другие джинсы – новые, чистые и отглаженные. Блузка сменилась на серую футболку с очертаниями небоскребов Нью-Йорка. Кроссовки тоже были новые, гораздо менее потрепанные, чем его. Волосы не успели высохнуть после душа или ванны. Уинтер решил, что это был душ. Душ предпочитают прагматики, ванны – фантазеры. Человек в зеркале не подал виду, что что-то произошло. Он никак не прореагировал и продолжал смотреть футбол. Еще через двадцать секунд события получили свое развитие. Не успела Андертон пройти и полдороги к столику Уинтера, в бар вошел Фримен – преемник Андертон, от которого теперь зависело все расследование. То, что он пришел сюда без оперативной группы, бронежилета и оружия, означало, что теория номер один получила свое полное подтверждение. Уинтер встал и помахал ему. Фримен застыл в нерешительности на несколько мгновений, словно не зная, как реагировать. Помахать? Кивнуть? В конце концов он не сделал ни того ни другого, а просто пересек зал и подошел к столику. Ему было под пятьдесят, у него было красивое лицо с крупным подбородком и гармоничными чертами. Человек с таким лицом очень благоприятно выглядит в кадре. Его руководителям был нужен человек, которого можно показать журналистам. И это было разумно. Расследование велось на фоне обильной критики, и им хотелось отыграть симпатии общества. По словам Андертон, Фримен – идиот, но она была ожидаемо пристрастна. Его уровень компетентности не мог быть ниже среднего. На таком деле должны работать лучшие люди, а не те, чьи профессиональные навыки оставляют желать лучшего. К сожалению, Фримен выглядел совершенно неубедительно. За годы работы Уинтер повидал множество политиков и узнавал их с первого взгляда. – Вон ваш убийца, – сказал Уинтер, кивнув на столик, за которым сидел мужчина-наблюдатель. Фримен не оглянулся. Он смотрел на Уинтера и молчал. – Это белый мужчина, – продолжал Уинтер, – что соответствует предполагаемой расовой группе. Также под описание подходят телосложение и рост. По чистой случайности он оказался здесь сразу после моего появления на ТВ. Предлагаю достать наручники и арестовать его. Что скажете? – Думаю, нам стоит сесть и обсудить это в цивилизованной манере. – Да, стоит, – поддержала его Андертон. Они стояли не двигаясь. Возникло противостояние, хоть и в отсутствие оружия и ощущения неотвратимой опасности. Уинтер сел первым. За ним последовал Фримен. Через несколько секунд к ним присоединилась Андертон. – Ты используешь Уинтера как наживку, – обвинила она полицейского. – Нет, он сам себя использует, не так ли? Вопрос был явно обращен к Уинтеру, который не говорил ни слова. – Задача интервью состояла в том, чтобы выманить убийцу из норы, – продолжал Фримен. – Вы хотите, чтобы он вышел с вами на контакт. – С вами или со мной, неважно. Если нам удастся установить с ним прямую связь, это будет прорывом. Письмо или мейл дадут нам море новой информации для работы. – Давайте сразу договоримся: «нас» нет. Уинтер улыбнулся. – Я ошибся. Под «нами» я имел в виду себя. Фримен не улыбнулся ему в ответ. Его рот был сжат, глаза прищурены, и смотрел он достаточно свирепо. – Хорошо, признаю. Предположив, что киллер может выйти с вами на связь, я принял решение об организации слежки за вами. – А на каком этапе ты планировал нам об этом сообщить? – спросила Андертон. – Ни на каком. – И совесть тебя не мучает в связи с этим? Ты используешь члена общества, чтобы выманить серийного убийцу, который уже жестоко расправился с троими. – Этот член общества все-таки бывший агент ФБР. А также эксперт по серийным убийцам. Давайте не будем об этом забывать. Себя поставь на мое место, – пожал плечами Фримен. – Ты бы что сделала? – Я бы, по крайней мере, нашла в себе силы сообщить о своих действиях. Это элементарные приличия. – Не нашла бы. И по той же самой причине, что и я. Такие ловушки гораздо лучше работают, если приманка не знает о том, что за ней следят. Тогда они не выдадут себя. Ты знаешь об этом не хуже меня, Лора. – Это нарушение этических норм, Питер. Фримен повел бровями. – Ты и правда хочешь сейчас обсуждать этические нормы? – Надо было поставить нас в известность! – А тебе надо было сказать мне, что ты подключила к следствию эксперта. – Это не одно и то же. Даже рядом не стоит. – Разве? Ты никогда не умела работать в команде, Лора. Тебе важно одно – поймать преступника. Думаю, ты уже вовсю мечтаешь, как поймаешь его и будешь для всех выглядеть героиней. – Я хочу, чтобы он предстал перед правосудием. Это все. Мне неважно, кто будет осуществлять сам арест. – Как благородно! Только это все вранье. Андертон промолчала. – А мне важно. Победа нужна полиции. Если мы найдем и обезвредим убийцу, это будет наше достижение. Уинтер прочистил горло. Андертон и Фримен посмотрели на него. – Вы ссоритесь, как брат и сестра. Пререкаетесь и препираетесь, но глубоко внутри вы друг друга очень любите, – сказал он и улыбнулся. – Хорошо. Думаю, мы все согласны с тем, что самое важное – остановить эти взрывы. Так? Андертон и Фримен нехотя кивнули. – Лучше всего будет, если мы будем работать вместе. – Вы имеете в виду, что мы должны будем обмениваться информацией? – спросил Фримен. – Все верно. Как говорится, одна голова хорошо, а две – лучше. В данном случае у вас в распоряжении головы всего управления полиции Ванкувера по борьбе с убийствами, а у нас – только моя и Андертон. Сложи их вместе, и получится намного больше голов, чем две. Если мы объединимся, мы сможем сдвинуть горы. – Вы это серьезно? – Я серьезен, как инфаркт. Потому что неминуемо будут вещи, которые мы заметим, а вы упустите, и наоборот. Вы говорите, что хотите поймать этого парня. Я говорю, что лучше всего это получится, если мы объединим наши ресурсы. Фримен ненадолго задумался. – Хорошо. Но у нас есть некоторые ограничения. Предупреждаю, что, в связи с особым характером следствия, будет информация, которую я не смогу сообщить. – Я понимаю. Мы будем рады узнать то, что вы сможете нам сообщить. – И я также не настолько наивен, чтобы поверить, что вы будете рассказывать все. – Ну конечно. Я бы не стал оскорблять ваш ум, предлагая что-то иное. Я могу обещать, что мы будем делиться всем, чем сможем. Еще одно. Мне нужно, чтобы вы отозвали своего шпиона. Я заметил его, а значит, убийца тоже его заметит.