И все же вся эта истерия не способствовала улучшению имиджа создаваемой авиации, что служило еще одной причиной отсутствия добровольцев, тем более что аэронавты всегда считались некой элитой вооруженных сил Руссарии. Поэтому вполне естественно, что переходить в только что созданный род войск с непонятной перспективой на будущее желающих было мало. Решение этой проблемы было довольно необычным. Для создания летной школы им было выделено здание местного военного училища, готовящего в своих стенах артиллеристов. Курсантов распределили по другим учебным заведениям, а вот только что поступивших ожидал небольшой сюрприз. Именно им прямым приказом военного министерства Руссарии было суждено стать первыми авиаторами и авиамеханиками империи. Всего было набрано чуть больше ста человек. Обучение новых пилотов Сергей поручил своим ребятам, которых осталось всего пятеро – один из курсантов его наймарской группы погиб во время нападения ястанцев, а отправившийся с Алаем Яр считался «пропавшим без вести», как и сам разведчик. Не сказать, что сразу все пошло гладко, но постепенно работа школы наладилась, тем более что во главе ее встал Роханцев, который, как уже неоднократно убеждался Сергей, был прекрасным хозяйственником. Сам же Ратный вместе с Васновым вплотную занялся работой над своими бипланами и их модернизацией, одновременно подыскивая людей для организации небольшого конструкторского бюро, надобность в котором уже ощущалась довольно остро, особенно после начала серийного производства. Кроме того, по задумке Сергея следующая машина должна была стать четырехпулеметным монопланом с мощным двигателем и убирающимся шасси, а это был намного более сложный аппарат, для производства которого понадобится не один десяток чертежей. Он мог задать концепцию, идею, но для проработки каждой мелочи ему срочно нужны были люди, и чем дальше, тем больше: от простых чертежников до грамотных инженеров-конструкторов. Чуть раньше с этой же проблемой столкнулся Васнов, который при разработке нового двигателя буквально потонул в массе чертежей и расчетов. Пришлось идти на поклон к Кутесову. Тот молча выслушал и пообещал помочь. Через месяц под их руководством было уже почти два десятка человек и переданное в их полное распоряжение одно из зданий фабрики, где некогда размещалась мастерская по пошиву оболочек для аэростатов. Потом были долгие месяцы обучения, несколько разбитых самолетов, постоянные просьбы со стороны Росовского поторопиться, и наконец-то первые самолеты отправились в войска. Первоначально планировали создать пару авиаполков, но потом было принято решение о формировании небольших авиагрупп по десять-пятнадцать машин в каждой и придании их действующим аэроподразделениям. Как оказалось позднее, такая тактика себя полностью оправдала. Руссарские дирижабли, прикрываемые юркими бипланами, в буквальном смысле захватили господство в воздухе, поставив под вопрос само существование ястанского воздушного флота. И все же были и неудачи, касающиеся в основном попытки создания принципиально нового двигателя звездообразной конструкции. Первые образцы постоянно клинило, или же они, в буквальном смысле, начинали разваливаться на части всего лишь после нескольких часов работы на стенде, заставляя Рослава в бессилии «рвать на себе волосы». Сергей ничем не мог помочь молодому инженеру, так как никогда не был особо силен в двигательных установках, специализируясь на воссоздании планеров аппаратов, компенсируя нехватку этих знаний компьютерной базой данных и специальными программами по реинжинирингу. Оставалось только жалеть о планшетнике, где содержалась масса полезной информации и который остался в сумке, сгоревшей вместе со спасательной капсулой. Пришлось идти методом проб и ошибок, так что работа над двигателем затянулась. * * * – Извинтите меня, полковник, дела. Сергей обернулся и, бросив взгляд на Кутесова, понимающе кивнул. – Я понимаю, что ж надолго я вас не задержу, пойдемте, тут недалеко. Они неторопливо направились через парк по узкой тропинке, ведущей к стоящему за ним приземистому кирпичному зданию ангара, красующемуся новенькой металлической крышей, которую еще не успели покрасить. Постройку ангара закончили всего лишь неделю назад, для чего пришлось снести забор, отгораживающий бывшую пошивочную мастерскую от специально возведённых неподалеку новеньких двухэтажных бараков для инженерного состава и их семей. До этого почти полгода Сергею вместе с остальными инженерами приходилось ютиться прямо в цехе, разбив часть него на жилые помещения при помощи обычных фанерных перегородок. Естественно, можно было снимать квартиру в городе, благо средства позволяли, но первое время работы на фабрике было столько, что проще было ночевать прямо на месте, чем ехать куда-то посреди ночи, чтобы уже через пару часов вернуться назад. На условия Сергей не жаловался, но был приятно удивлен, когда специально для него военное ведомство приобрело целый дом, расположенный прямо за небольшим полузаброшенным лесопарком, отделяющим окраину города от фабричных территорий. Дом ему понравился, единственное неудобство заключалось в том, что Тейрине приходилось добираться до училища почти через весь город. Хорошо еще, что он был довольно небольшим, и из конца в конец его спокойно можно было пересечь пешком за какие-нибудь полчаса. К тому же ему выделили паромобиль, которым он сам не решался пользоваться, а вот Тей освоила его довольно быстро, и проблема с удаленностью ее нового места службы исчезла сама собой. Сергей невольно улыбнулся своим воспоминаниям и покосился на хмурого Кутесова. – Что-то случилось, господин генерал? – Ничего серьезного, обычные дворцовые свары, – вздохнул тот и, неожиданно улыбнувшись, добавил: – А ваши самолеты, господин Эйтан, многим поперек горла встали. – И кому это? – поинтересовался Сергей, примерно догадываясь, какой последует ответ. – Некоторым довольно влиятельным при дворе людям, в основном промышленникам и кое-каким господам, имеющим свою долю с производства аэростатов и их составляющих. – Боятся? – Еще как, – кивнул Кутесов. – А тут еще Росовский вступил с предложением свернуть производство легких аэростатов в связи с тем, что армия больше в подобных аппаратах не нуждается. Я, конечно, Никола прекрасно понимаю, сокращение расходов ведомства и все такое, но все же он поторопился, не ко времени все как-то… Друзей это нам явно не прибавит. Зато императора уже засыпали прошениями, призывающими чуть ли не запретить производство крыланов или хотя бы ограничить оное. Причем причины называют самые разные: от экономических, связанных с сокращением производства, до религиозных; дескать, эти машины выдумка самого Рикты Темного. Ну да этого следовало ожидать. Генерал махнул рукой и, расстегнув шинель, достал из кармана кителя небольшую металлическую коробочку с аромами. – Не понимаю, ведь производство можно перепрофилировать. Наш завод едва справляется, и дополнительные мощности… – Тут дело цены и желания, – прервал Сергея Кутесов. – Да и перенастроить производство это не булочку с повидлом за утренним тайклом скушать, тут я их понимаю. Хотя все же союзники у нас есть, – сказал он, открывая крышку и извлекая одну из аром зубами, после чего протянул коробку Сергею, но тот отрицательно покачал головой. – Нет, спасибо. Насколько я понимаю, на нашей стороне Спайковский… – И не только он, – Кутесов затянулся и, выпустив в сторону струйку дыма, добавил: – Хотя и этого не мало. Господин Спайковский сам по себе очень влиятельная фигура, и к нему многие прислушиваются. Однако помимо него есть люди, прекрасно понимающие всю перспективность вашего изобретения. Впрочем, все эти дрязги вас не должны тревожить, спокойно занимайтесь своей работы, а эту грязь оставьте мне. – И все-таки хотелось бы быть в курсе дел, знать кто «за», а кто «против». Кутесов резко остановился и пару минут внимательно смотрел на Сергея, буравя его взглядом своих серых глаз, затем коротко кивнул: – Хорошо, подготовлю вам небольшой материальчик на эту тему и в следующий раз передам. Может, вы и правы, врагов и друзей надо знать в лицо. Дальше шли молча. Сергей думал об услышанном от Кутесова, сопоставляя это со своими собственными размышлениями. В этом мире огромное количество трудовых и промышленных ресурсов было задействовано в производстве дирижаблей. Сотни тысяч людей трудились на заводах и фабриках, занимающихся изготовлением нужных для постройки этих воздушных гигантов материалов и различных устройств. Огромное количество инженеров, обслуживающего персонала, аэронавтов, а он… он практически одним махом перечеркивал все это, направляя историю чужого мира по другому руслу, ломая судьбы, чаянья и планы множества незнакомых ему людей. Имел ли он право так поступать? Правильным ли был его выбор? На мгновение перед глазами встал пылающий город и висящие над ним черные туши ястанских дирижаблей. Сергей сжал кулаки и тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие сомнения, – его выбор был верен. В конце концов, люди найдут новую работу, предприятия перестроятся, да и сами аэростаты потихоньку найдут свою нишу в новом мире. Увы, но рождение чего-то нового всегда происходит в муках, и тут ничего не поделаешь. * * * Штаб-канцлер Карнот в раздражении откинул папку с докладом и, откинувшись в кресле, задумчиво пробарабанил пальцами по столу. А у мальчишки начинало получаться. Он довольно ловко погасил назревающие среди среднего класса волнения, снизив налоги и переложив основную их часть на плечи членов высшего общества, богатых промышленников и коммерсантов. Это, конечно же, многим не понравилось, однако «сопляк» вывернулся и тут. Обращение к патриотизму, новые военные заказы, пара блестяшек кой-кому на грудь, дворянские звания – и недоброжелатели исчезли один за другим. Мало того, кое-кто перебрался в лагерь ярых сторонников… Карнот криво усмехнулся. А ведь все шло так хорошо: казна почти пуста, кое-где назревает смута, армия в большинстве своем деморализована, везде разброд и шатание. Некоторые главы губерний почувствовали себя чуть ли не царьками. Казалось, еще немного, и страна вспыхнет, погружаясь в пучину междоусобицы. Вот тогда-то и потребовалась бы твердая рука… Канцлер сжал руку в кулак, так что ногти впились в ладонь. А мальчишка умен, очень умен и куда прозорливее своего отца, однако надежда еще есть. Положение в стране довольно нестабильно, и Руссария сейчас напоминает пьяного мужика, которого бросает из стороны в сторону, так что, если знать где и куда подтолкнуть… Только вот стоит ли? Карнот нахмурился, чувствуя, как внутри вновь закипает непримиримая борьба между прожжённым патриотом и расчетливым жаждущим власти человеком. Он встал с кресла и, пройдясь по своему кабинету, остановился перед висевшей на стене огромной картой мира. Несколько минут он переводил взгляд с синего пятна Руссарии на лежавшие вокруг нее разноцветные лоскуты других стран, затем резко отвернулся, а в его глазах сверкнул металлический блеск принятого решения. – Извините, мой император, но этой стране нужна жесткая рука, иначе нас просто сожрут. * * * Полутемное помещение ангара, посереди которого, распластав крылья над бетонным полом, замерла тупоносая машина, заставившая Кутесова удивленно посмотреть на Сергея. Выше и больше всех предыдущих крыланов, эта машина имела всего лишь два крыла, обладала стремительными обводами и опиралась на три стойки шасси, одно из которых торчало из-под днища чуть впереди кабины пилота, над которой зачем-то были установлены металлические дуги. Двигателя у самолета не было, и вместо него внутри корпуса лежало несколько мешков, по всей видимости с песком, не дававших ее носу задираться. – Всего два крыла? – растерянно спросил генерал. – Да, – кивнул Ратный. – Поверьте, этого вполне достаточно. – А дуги для чего? – Кабина должна быть закрытой. – Ясно, – генерал прошел вдоль самолета, половина которого представляла собой голый каркас, все еще не обтянутый тканью. – Выглядит как-то совсем по-другому, – сказал он. – Более грозно, что ли. Когда планируете закончить? – Не знаю, – покачал головой Сергей. – Пока это просто полномасштабный макет, прорабатываем на нем различные мелочи, а что выйдет в конце, можно только гадать. Просто решил вам показать, чтобы вы не теряли в меня веру. – Он улыбнулся и, похлопав по крылу, заметил: – Майсеру до этого еще далеко. – Верю вам на слово, – бросил Кутесов. – Однако все это хорошо, но направляясь к вам, я думал, что вы покажете мне действующий образец нового крылана, который так ожидает Росовский, а не эту недоделку… – Значит, Росовский вам уже проговорился, – улыбнулся Сергей. Он достал из кармана часы и бросил на них взгляд. – Что ж, сейчас полдесятого, если ваше время терпит, то прошу со мной на заводской аэродром, там все увидите сами. Глава 3 Басовитый гул двигателя, закрепленного на прогоночном стенде, глушил голоса находящихся в небольшой мастерской людей, заставляя их общаться в основном при помощи жестов. Майсер, скрестив руки на груди и склонив голову к груди, внимательно вслушивался в его гудение, изредка знаками давая понять стоявшему неподалеку от стенда рабочему, чтобы тот увеличил или уменьшил обороты. На высоких движок изредка захлебывался и начинал «кашлять», но стоило только сбросить, как все вновь приходило в норму. Отто устало потер пальцами виски, чувствуя, что от этого натужного гула начинает болеть голова, и, почувствовав легкое похлопывание по плечу, обернулся. Стоявший позади Дилан что-то ему говорил, но разобрать можно было только обрывки слов. Майсер пару мгновений пытался понять, что тот хочет ему сказать, затем показал на уши и покачал головой. Ортау растерянно посмотрел на своего начальника и, поправив сползшие очки, попытался что-то изобразить жестами, затем махнул рукой и указал на дверь. – Бу…у жа… на ул. це. Майсер понимающе кивнул и, повернувшись к управляющему двигателем рабочему, показал тому скрещенные руки, после чего направился вслед за своим помощником. Гул двигателя за спиной умолк, перейдя в легкое шуршание все еще вращающегося винта. – Что-то срочное? – поинтересовался он, выходя на улицу. – Ничего такого, господин Майсер, – Дилан на мгновение замялся, словно решая, стоит ли говорить принесённую новость: – Просто прибыл посыльный с документами из министерства. – И что?.. Ортау протянул инженеру сложенный в несколько раз документ, украшенный по краю затейливым переплетением разноцветных линий. Майсер некоторое время его просматривал, хмурясь с каждой секундой все сильнее, затем вздохнул и, свернув, вернул его своему помощнику. – Нечто подобное я и ожидал, – бросил он, доставая из внутреннего кармана своего длиннополого пальто пачку с аромами. – Хотя всего двадцать аппаратов, – он покачал головой. – Мало… Отто, едва скрывая раздражение, сунул палочку в рот и долго молчал, изредка выпуская из ноздрей струйки ароматного дыма и задумчиво смотря на стоящие вдоль взлетного поля, накрытые маскировочной сетью крыланы. – Это все из-за двигателей… – подал голос переминающийся с ноги на ногу Дилан, – жалоб от аэронавтов много.