– Как быстро мы готовы развернуть производство этих аппаратов? – спросил он, едва они приблизились к самолету. – Практически сразу, – ответил Кутесов. – Это хорошо, – император почти ласково провел рукой по крылу. – Господин Росовский, а сколько, по вашему мнению, нам нужно подобных машин. – Не могу точно сказать, – ответил генерал, краем глаза продолжавший следить за полетом биплана. – Хотелось бы все же посмотреть на него в бою. – Тоже верно, – кивнул Лайнов. – Ваш доклад, господин Кутесов, об успехах изобретателя мы, конечно, читали, но это только доклад. – Он неожиданно быстрым шагом обошел крыло и, вспрыгнув на него, залез в кабину. – Хорошо, – донеслось оттуда через пару минут напряженного молчания. – Господин Росовский… – Да, мой император… – Берите все это Эйтаново хозяйство в свое ведомство и организуйте нам выпуск этих аппаратов, а, также обучение их водителей в нужном для армии количестве. – Слушаюсь! – Вы же, господин Кутесов, обеспечьте общую безопасность производства и полковника Эйтана в частности. – Ратнинанта, – автоматически поправил государя Наил. – Полковника, господин Кутесов, полковника, – император вновь выбрался на крыло и, обведя смотрящих на него генералов угрюмым взглядом, добавил: – И постарайтесь меня не разочаровать, господа. Глава 2 «Двадцатого числа сего месяца мое звено было отправлено на патрулирование воздушного пространства вдоль линии фронта, на участке между поселком Терана и рекой Уйта. При подходе к месту мы столкнулись с пятеркой аэростатов противника класса «Эстар-Хо» и вступили с ними в бой. В результате десятиминутной схватки враг потерял три аппарата и вышел из боя. С нашей стороны был поврежден самолет капрала Энсана (разбито хвостовое оперение), но, тем не менее, он смог дотянуть до базы. Таким образом, звено потерь не понесло, на данный момент биплан восстановлен и возвращен в строй. Хочется отметить крайнюю надежность «эст-4», их хорошую маневренность и неприхотливость. Аэр-лейтенант Руданов, 2-я УАГ 12-й аэродивизии». «Эти напичканные орудиями громадины горят как бумага и почти ничего не могут нам сделать. Ястанцы уже боятся летать днем, в основном выползают только по ночам. Единственная для нас угроза это их зенитки, которых они понапихали вдоль линии фронта как соломы в матрас, из-за них мы потеряли уже пятерых, но тут главное не зевать. Аэр-сержант Эйр тер Антов, 3-я авиагруппа 134-го аэротряда». «Вчера утром над аэродромом неожиданно появилась двойка ”хошек” под прикрытием пятерки ”вайков”. Мое звено было поднято по тревоге. К сожалению, удалось взлететь только мне и лейтенанту Утонову, так как машины остальных членов звена были повреждены бомбардировкой. Тем не менее нам удалось отогнать противника от аэродрома, сбив при этом три ”вайка”. Хочу сказать спасибо господину Эйтану за прекрасные машины! С радостью и некоторой грустью вспоминаю дни обучения. А ведь мы поначалу не верили в эти аппараты! Аэр-лейтенант Тусов, 3-я АГ 134-го аэроотряда». «Орудийной мощи, нам не хватает орудийной мощи. ”Вайки” мы щелкаем как орешки, да и с ”эстарами” справляемся довольно легко, а вот более крупные цели частенько заставляют нас ретироваться. Жалко, нельзя на наши машины пушку поставить, но хотя бы пулеметов добавьте! Аэр-сержант Локов, 1-я АГ 4-й ударной аэродивизии». «Три дня назад два наших звена подверглись атаке десяти ястанских крыланов. Это было неожиданно, мы не знали о существовании у противника таких аппаратов! Два наших были сбиты сразу. Однако потом мы показали этим ястам их место. Летать они толком и не умеют. Все их маневры в вертикальной плоскости. Судя по всему, пилотов пересадили прямо с аэростатов, лишь немного обучив управлению крыланами. К тому же их машины более медлительны, а пулеметы расположены на верхнем крыле, что снижает их точность. Не знаю, что ястанцы хотели, но ни один из их самолетов не ушел, – слабаки они. Небо будет нашим! Командир 2-й АГ 134-го аэроотряда аэр-ратнинант Коваленко». Сергей еще раз внимательно перечитал последнее сообщение и, откинувшись на стуле, несколько минут задумчиво выбивал пальцами на столе причудливую мелодию, затем перевел свой взгляд на стоявшего у окна Кутесова. – Не ожидал, что ястанцы так быстро смогут наладить свое авиапроизводство. – Быстро? – Кутесов саркастически хмыкнул. – Ну, специалисты у них есть. К тому же, судя по всему, первые образцы ваших машин они все же заполучили. Гляньте там, в папочке под бумагами фотографии должны быть… Сергей приподнял пару страниц с отчетами и отзывами пилотов, обнаружив под ними несколько небольших черно-белых фотоснимков. Фотограф аккуратно и с разных ракурсов запечатлел сбитый биплан, на обгоревшем фюзеляже которого до сих пор угадывался опознавательный знак ястанцев; два соединённых вершинами желтых треугольника с красным кругом посередине. – Да и времени прошло уже немало, – меж тем продолжил генерал, оборачиваясь и бросая взгляд на внимательно рассматривающего принесенные фото Сергея. – Почти два с половиной года, – ответил тот – Однако я считал, что на появление у нас крыланов первыми среагирует Герания, – он с легким вздохом отложил фотографии в сторону и констатировал: – Думаю, вы правы, и ястанцы просто скопировали мои первые модели, даже размещение огневых точек идентично. – Что касается Герании… – Кутесов подошел к столу и, достав из кармана кителя небольшой конверт, протянул его Ратному. – Вот это пришло от моего человека пару дней назад. Сергей распечатал конверт и, бросив взгляд на находившуюся там фотографию, мысленно присвистнул. Фото было несколько не в фокусе, словно снимавший торопился, однако даже это смазанное изображение давало понять, что отображенный на нем аэроплан довольно сильно отличался от его моделей. Слишком широкий нос с торчащими из-под кожуха ребристыми рубашками цилиндров, какой-то куцый, несколько «горбатый» силуэт фюзеляжа и странный резной профиль задней кромки крыла, словно некий неведомый гигант выгрыз из него ровные куски. – Ну, и что думаете? – поинтересовался генерал. – Интересная машина, – сказал Сергей, задумчиво потирая подбородок. – Судя по всему, движок помощнее нашего будет – это им в плюс. Хотя и тут надо глядеть на его характеристики. Ну и… похоже, из плюсов все, дальше сплошные минусы. Слишком широкие крылья, а значит, больший вес, да и маневренность у него должна страдать. Опять же, форма крыла… интересно как воздушный поток себя ведет, думаю, при резких маневрах машинка довольна капризная и непредсказуемая, хотя на горизонтах может превосходить наши по скорости. Чья? – Майсера. – Почему-то я так и подумал, – усмехнулся Ратный. Об этом геранском инженере, лет пять назад выступившем со скандальным на то время заявлением о том, что будущее аэростроения лежит именно за крыланами, он впервые услышал еще от Алая. Как-то в разговоре разведчик упомянул, что в Герании пытались построить крыланы, но изобретателя постигла неудача – машины едва сумели оторваться от земли и пролетели всего пару десятков метров. Позднее Сергей вспомнил этот разговор и, заинтересовавшись, начал копаться в подшивках журналов и специальной литературе, пока, наконец, не натолкнулся на знакомую фамилию. Правда узнать удалось не так уж и много, так как, несмотря на то, что Отто Майсер считался одним из ведущих геранских аэроконструкторов, писалось о нем на удивлении мало. Пришлось обращаться к Кутесову, который с пониманием отнесся к подобному интересу и через несколько дней предоставил Сергею небольшое досье на Майсера, из которого следовало, что тот происходил из довольно знатной, но бедной семьи. Тем не менее Отто сумел получить хорошее образование и поступить в Байденскую инженерно-техническую академию на кафедру аэроплавания. На третьем курсе проект его легкого аэростата неожиданно для всех заинтересовал военное ведомство, и вскоре юный инженер был принят на службу, заканчивая академию уже в звании экзац-лейтенанта аэрфлота Герании. К тридцати годам за плечами Отто было уже более десятка машин, до сих пор составляющих основу воздушных сил империи, и личное покровительство самого императора. В досье Майсер характеризовался как чрезвычайно умный, фанатично преданный своему делу человек, всегда достигавший поставленной цели и не пасующий перед трудностями. Читая документы, Сергей не раз ловил себя на мысли, что этот геранец ему весьма симпатичен, и при возможности он с удовольствием бы с ним познакомился. Одновременно Ратный прекрасно понимал, что, скорей всего, именно Майсер может стать для него источником основной «головной боли» и, судя по всему, оказался прав. В то время как ястанцы ограничились простым копированием, геранский аэроконструктор смог построить полностью свой самолет. – Удивлены? – спросил Кутесов, внимательно наблюдавший за тем, как Ратный буквально «пожирает» своим взглядом фотографию чужого истребителя. – Есть немного, – не стал отрицать Сергей. – Впрочем, я уверен, что наши машины ничем не уступают этому аппарату, а во многом и превосходят его. – Это пока… – Вы в меня не верите, генерал? – землянин отложил фотографию и с легкой усмешкой посмотрел на Кутесова. – Помилуйте, господин Эйтан, разве я когда-нибудь такое говорил? – Не говорили, – согласился Ратный. – И чтобы поддержать веру в мои силы, давайте прогуляемся до ангаров, к тому же погода сегодня располагает. Они вышли на улицу, и Кутесов, извинившись, отошел к стоявшей неподалеку машине, около которой нервно топтался незнакомый офицер. Дожидаясь генерала, Сергей неторопливо принялся прохаживаться по дорожке, идущей вдоль металлической ограды небольшого двухэтажного дома. Последние полтора года этот домик являлся не только его жилищем, но и своеобразным конструкторским бюро. Весь его первый этаж был буквально завален масштабными моделями разрабатываемых аппаратов, деталями бипланов и двигателей. Все это добро лежало на полу, полках шкафов, громоздилось шаткими кучами и даже свисало с потолка на веревках различного диаметра. Лишь одна из комнат, где было установлено несколько чертежных досок, была практически свободна от этого «хлама», да и то только благодаря Тейрине. Девушка регулярно пыталась навести тут хоть какой-то порядок, и порой это ей даже удавалось, но обычно этого «марафета» хватало от силы на пару дней, после чего рабочий хаос вновь поглощал окружающее пространство с ужасающей быстротой. Впрочем, она не сдавалась. Сергей улыбнулся. Три месяца назад Тейрина наконец-то перебралась жить к нему, да и то только после того, как на их руках появились так называемые «узы обета» – причудливые татуировки в виде переплетения разноцветных линий, обхватывающих левое плечо в двух местах. До этого момента девушка упорно отказывалась жить с ним, хотя уже больше года они были близки. Еще одно нарушение… Ратный вздохнул и подковырнул носком сапога валявшийся на дороге камешек, легким пинком отправив его в придорожные кусты. «Статья 354 подраздел ”Б” кодекса Земной Федерации: половые контакты с инопланетной формой жизни в любом ее проявлении строго запрещены и караются тюремным заключением на срок от пяти до сорока лет. Исключения составляют насильственные акты со стороны инопланетной формы при невозможности оказать сопротивление данным действиям». Насильственным их союз назвать было трудно. Скорее это был результат его многодневных раздумий и… обычной любви. В ту ночь, когда она скинула свои одежды, он забыл обо всем. Обо всех глупых инструкциях и запретах, которые остались где-то далеко… в другой жизни. В ту ночь больше не было землянина Сергея и инопланетной девушки Тейрины, в ту ночь они были просто мужчиной и женщиной. Он, Она и Ночь. Соприкосновение рук, касание тел, влажность мягких губ, жар любовного безумия. Упругие холмы грудей, напряжённые лопатки, легкий вскрик боли, капельки пота на лбу. Любовь. Сергей улыбнулся. В ту ночь, сидя на широком подоконнике и смотря на спящую в его кровати Тейрину, он неожиданно остро осознал, что этот мир ему больше не чужой. Что теперь здесь есть люди, которые стали ему по-настоящему дороги. В ту ночь он мысленно навсегда попрощался с Землей, а проснувшаяся утром девушка впервые не обнаружила на его груди мерцающего красным цветом медальона. Ратный остановился напротив раскидистого дерева, похожего своими красными ягодами на земную рябину, и, сорвав длинный пожелтевший лист, задумчиво покрутил его в руках. Мысли как-то сами перепрыгнули на события последних лет. После демонстрации самолетов императору прошло уже больше двух лет, в основном заполненных проблемами, связанными с налаживанием серийного производства бипланов и обучением летчиков. И если с первой проблемой справились довольно быстро, благо император личным указом передал в их распоряжение одну из фабрик по производству пассажирских аэростатов, находящуюся на окраине города Тала, лежащего на западе в полутора сотнен терров от столицы. Некогда процветающее предприятие находилось в печальном состоянии после разорения своего хозяина и передачи его за долги в пользу государства, однако назначенный министерством госуправляющий каким-то образом смог сохранить всю техническо-материальную базу фабрики и даже часть специалистов. Измученные безработицей люди с энтузиазмом взялись за новое для них дело, и уже через какие-то полгода первые серийные образцы «эстов» выкатились из ворот цеха, чтобы отправиться в свой первый испытательный полет. К счастью, Спайковский продолжал полностью выполнять заключенное ранее соглашение, исправно поставляя новые двигатели и оперативно внося в выпускаемые модели необходимые изменения. Конечно, везти моторы за сотню терров с ближайшего к ним завода Спайковского было не очень удобно, но Сергей мирился с этим, помня не только про вес отца Кая в обществе, но и о его помощи при постройке первых образцов и данном ему обещании. А вот с пилотами в первое время возникла проблема. Предполагалось отобрать добровольцев из числа курсантов имперской академии аэрфлота, но желающих набралось едва больше двух десятков, когда необходимо было не меньше сотни. Откуда-то появились странные, но упорные слухи о ненадежности новых аппаратов и большом числе погибших при их испытаниях. Также говорилось, что крылан практически не может противостоять в бою аэростатам, а его возможности очень преувеличены и на самом деле это всего лишь очень ненадежная машина для ближней разведки. В общем, судя по этим слухам, биплан можно было представить как некий летательный аппарат для изощрённого самоубийства, за штурвал которого сядет только полный псих, так что не было ничего удивительного в крайне малом количестве желающих. Впрочем, стоило людям Кутесова заняться выяснением источников этих разговоров, как они довольно быстро прекратились, и все же, несмотря на тщательные расспросы среди курсантов, найти распространителей не удалось. Все опрошенные только и говорили, что где-то услышали об этом краем уха, но толком не могли назвать от кого. Это наводило на определенные мысли о неких недоброжелателях, что было вполне ожидаемо. Появление летающих аппаратов тяжелее воздуха было воспринято аэроконструкторами всех стран неоднозначно. Первое время многие газеты чуть ли не в открытую обвиняли Руссарию в подлоге. Писалось, что якобы для демонстрации был изготовлен специальные аэростаты, к которым на тросах крепились макеты крыланов, а с земли они не были видны из-за того, что их оболочка была покрашена в цвет неба. Конечно, это был полный бред, но, как ни странно, многие поверили. В одной из стран был даже построен действующий макет подобного аппарата и продемонстрирован публике. Правда, несмотря на специально подобранный цвет оболочки и гондолы, сам аэростат был прекрасно заметен на фоне неба, но это почему-то никого не смущало. Истерия в прессе продолжалась. Видимо, признание того, что многие годы считалось абсолютно невозможным для многих людей, было куда хуже, чем отрицание очевидных фактов. Пришлось провести еще несколько демонстраций, прежде чем все эти скептики умолкли. Тем не менее даже в Руссарии многие из аэроконструкторов отнеслись к машинам Сергея довольно холодно, называя их тупиковым развитием аэростроения. Ратный, ожидающий вспышки интереса и многочисленных попыток воссоздания крыланов другими изобретателями, был удивлен, когда ничего подобного не последовало. Мало того, через некоторое вообще создалось такое впечатление, что о них все дружно позабыли. Причем странная амнезия сошла даже на специализированные газеты и журналы, в последнее время постоянно печатающие различные статьи на тему аппаратов тяжелее воздуха, – и тут в один миг как отрезало… По мнению Сергея, это могло означать только одно: работы по созданию собственных крыланов начаты во многих странах, и эта неожиданная «тишина» как раз один из ее показателей. Кстати, Кутесов был в этом с ним абсолютно согласен. С одной стороны, это было даже хорошо, так как Ратный не хотел привлекать к себе лишнего внимания, а первое время это было довольно трудно. Пришлось даже подсовывать назойливым корреспондентам Рослава, возложив на него функции пресс-атташе. Как ни странно, но Васлов с удовольствием давал интервью многочисленным представителям газет и журналов и был даже немного раздосадован неожиданной потерей интереса.