Пока ехал, да в дворцовой карете, да еще с многозначительно молчащим служителем, много чего передумал. Служителя не расспрашивал – зачем? Мог бы, сам все рассказал. Раз молчит, значит, не знает, в чем дело, но это вряд ли. Скорее, ему категорически запретили болтать. Но титулует «сиятельством», как графа. Распахнул передо мною дверцу кареты, сел на козлы к кучеру. Разговор крайне вежливый – ладно, служители никогда не отличались плохими манерами, но каждую фразу сопровождает подобострастной улыбкой. По таким приметам могу сказать, что мои акции при дворе на текущий момент весьма котируются. Жалко, что он не из моих знакомцев. Кирилас, например, все сразу бы доложил. И не за деньги – из уважения. Среди дворцовых плата деньгами стоит не слишком дорого. По уважению платящий золотом располагается далеко не на первом месте. Сразу по приезде меня проводили в покои ее величества, в знакомый по последнему официальному посещению зальчик с пробковыми стенами. Там сидят и о чем-то серьезно беседуют три женщины – королева Мариана, великая герцогиня Силестрия и великая герцогиня Лаура. Официально приветствую их. Что-то такое собрание государынь меня наводит на нехорошие подозрения. После милостивых приветствий Мариана спрашивает: – Стах, у нас троих к тебе серьезнейшее дело. Волею богов его величество умер. Для всех подданных – на ипподроме упал с лошади, практикуясь в преодолении препятствий, и сломал себе шею. Но некоторые близкие знают, что государь пострадал от собственной неумеренности. Он изрядно злоупотребил крепкой настойкой. Свитские до последнего пытались убедить его не подходить к лошадям, но король настоял. Боги уберегли, умер государь не во дворце и при изрядном стечении народа. – Понимаю, ваше величество. – Теперь вопрос, из-за которого я тебя вызвала… – Взгляды трех женщин прожекторами скрестились на мне. – Согласен ли ты принести присягу малолетнему королю Лагозу? – Позвольте уточнить, ваше величество. Я уже приносил такую присягу при прежнем государе Лагозе. Без всяких сомнений, сейчас или в любое другое время могу ее подтвердить. – Даже так? Ты присягал моему сыну? Не знала. Тогда становится понятным твой отказ… Второй вопрос: согласен ли ты присягнуть мне, регентше малолетнего государя? – Конечно, ваше величество. Это соответствует всем законам и обычаям нашего королевства. – И такое твое решение меня, конечно, радует. Тогда еще один, последний вопрос: согласен ли ты принести присягу Регентскому Совету? – Вполне, ваше величество. – М-да… Ты единственный, кто при этих вопросах не намекнул на привилегии или награды. Однако я сама спрошу о них. – Премного благодарен, ваше величество. Но откажусь. У меня избыток всего, кроме свободного времени на учебу и занятия магией. – Но чего-то тебе хочется? О чем-то мечтается? Что? Возвращение ко двору? Чин? Графство Гоуи? Еще что-нибудь? – Ничего такого, ваше величество. Вашей милостью я уже граф. Зачем мне второе графство? Бригадирский чин в мои лета перекрывает все заслуги, которые по праву или не совсем мне приписывают. Мои доходы превышают мои скромные потребности. Возвращение ко двору не даст мне возможности нормально обучаться магическому искусству. У меня есть все желаемое. Единственное, чего мне не хватает, так это свободного времени. – Ну, ты нахал, Стах… Отказываешься от всех предложенных милостей. За одно это тебя стоило бы оставить в опале. Но верный, а верных у нас крайне мало. Поэтому ты нужен малютке королю. – Стах, – вмешалась Лаура, – мне ты тоже очень нужен. Я готова вернуть тебя на все твои прежние должности и вновь принять от тебя обет защитника. Не отвечай сейчас! Мы с тобой об этом поговорим после. – И еще, – вступила в разговор Силестрия, – Лаура нам сказала, что ты понимаешь, почему мы собрались втроем. Боги дали серьезный намек. Гнилой, неурожайный год – указание, что неверное решение нужно отменить. Были и другие знамения. Вот потому нам, слабым женщинам, пришлось делать то, что должны делать мужчины. Иначе последствия для Хаорского королевства стали бы необратимы. Но среди близкой родни мужчин не оказалось. Твоя помощь нам понадобится до укрепления власти регентши и Регентского Совета, это минимум год. Так что готовься – твоя опала кончена, ты надобен малютке государю для его защиты и спокойствия государства. Обратный путь проделал в той же карете. Отпустили меня только после подтверждения присяги маленькому Лагозу и принесения оной регентше, королеве Мариане. Регентский Совет до конца не сформирован, ему буду присягать позже. Мариана добрая женщина – столько всего предложила на выбор: возвращение ко двору, чин, графство Гоуи. Бери что хочешь, глупенький мальчик! После визита и присяги в дворцовой часовне об опале речи быть уже не может. Возвращение ко двору? Спасибо, не надо. И ведь все едино захотят вернуть, но тогда придется меня уговаривать, всякие блага обещать. А так – ты сам захотел, мы тебя милостиво вернем, ты же за это должен то-то, то-то и то-то. Чин? Я уже бригадир, мне до генерала остался один шаг, а после него никакого продвижения не будет – просто некуда. Мне восемнадцать, я обожду. Графство Гоуи? Кому его завещали? Король умер, теперь на регентшу по новой насядет Дворянское собрание. Утвердит она завещание или нет, все едино. Зачем мне быть должным за второе графство? Пусть королева сама решает вопрос с ревнителями дворянских вольностей. Зато понял, на что пошел мой миллион. Семья сама решила свои дела, три родственницы упокоили того, кто неправедно занял место короля. Он умер и теперь говори, что это был не настоящий Лагоз, не говори – разницы нет, это уже недоказуемо, да и никому не интересно, а статус-кво перед богами восстановлен. Лаура тоже добрая душа – я ей так нужен, что она готова нагрузить на меня все прежние должности разом, да еще заставить принести новый обет защитника. И за это мне ничего плохого не будет. Хорошего, правда, тоже. Пока я потребен, продолжит милостиво принимать услуги и подарки. Как надоем, получу вместе с отставкой очередное неудобье. Про моего ребенка даже не вспомнила, хотя могла бы найти повод, чтобы показать его. Но нет – мужа не желает расстраивать, напоминая ему про настоящего отца малыша. Кстати, подарок на рождение сына собирали с землевладельцев деньгами. Генрих писал, что сдал по первому требованию, там не так много и просили. Логично, с миру по нитке – герцогу подарок. Это я своему сюзерену самое лучшее отдавал, остальные предпочитают экономить. Не люблю, когда дурачком считают. Силестрия хитрее и умнее. Ничего не просит, ничего не обещает. Давит на дворянский долг – «ты потребен малютке государю». Собственно, только из-за него я и пойду служить. Если призовут. Кажется, государыни поняли, что особого желания делать карьеру я не испытываю. Дамы – На этом все. Последний из списка принес присягу. Завтра публикуем в газетах меморандум о смерти государя, о провозглашении меня регентшей и создании при мне Регентского Совета. – Мариана, не забудь о моем председательстве в Совете. – Само собой. – Почему мне кажется, что меня обошли? – Лаура, девочка, ты получила все, что просила. Я единственная из старшего поколения, только по этой причине буду председательствовать в Регентском Совете. Мариана мать государя и потому пост регента принадлежит ей без всяких условий. А на каком основании ты хочешь заседать в Совете? Не обижайся, у тебя хватит дел в герцогстве мужа. – А если он захочет кусочек власти? – Тогда мы поймем, что ты не справилась, и перекроем все поставки в Айзенерд. Не спеши! До совершеннолетия короля еще пятнадцать лет. Покажи свои политические умения в великом герцогстве. – И что будет тогда? – Тогда мы позовем тебя в Регентский Совет. Пока неопытным там не место. Научись управлять малым, тогда сможем показать, как управлять чем-то большим. Сейчас тебе просто нет веры. Муж вертел тобой, как хотел. Вспомни отданные деньги, вспомни… да того же Тихого! Ты могла получить личного архимага, лижущего тебе руки! – И другие места. – Мариана, не смущай девочку. Лаура, в Совете ты будешь нам большой помехой, даже если твой голос всегда будет за нас. Просто по твоей реакции остальные могут понять наши планы. Одним взглядом ты можешь выдать обсуждаемое решение. В таких Советах всегда заседают настоящие монстры. Вот через год или два, когда регентство окончательно укрепится, я обещаю рассмотреть вопрос о твоем участии вновь. – Немного. Но я согласна. Большего вы же мне не дадите? Кадры Дома меня поджидали четверо незнакомых юношей и девица. Всем лет по шестнадцать – семнадцать. Все из Везена. Все просятся на службу. Все готовы принести присягу. Главный из них сын одного из баронов. Не наследный, второй, однако это показатель моей популярности в графстве. У всех, возможно, кроме баронского сына, с деньгами плоховато. Да и он в столице не пошикует. И что мне с ними делать? Два парня хотели бы на воинскую службу, но в офицерское гвардейское училище без оплаты кто их возьмет? А рядовыми им не хочется. В армейские офицеры выбиться, может, и смогут, но перспективы карьеры так себе, потолок – лет через двадцать пять – тридцать выйти в отставку капитаном, прослужив всю жизнь в глухом провинциальном городишке. Молодым людям хочется большего. Пообещал навести справки, есть один знакомый генерал-полковник. Хотя лучше показать желающих Ромулу. Пусть сначала он выскажет свое суждение. Один из юношей оказался одаренным, а девушка даже слабенькой волшебницей, пусть почти необученной. Причина необученности проста – нет денег даже на самый дешевый курс провинциальной академии, а идти на государственную службу значит обречь себя на длительный обязательный контракт. Не слишком престижный и скудновато оплачиваемый. Одаренному одна дорога – в артиллерию унтер-офицером при метателе. Остальным тоже ничего особо не светит, и они соглашаются на любую службу. Тут вдруг подумалось: «А что я теряю, кроме денег?» Ведь мне нужны свои люди, а где их взять? Волшебницу покажу мамочкам, они определят, чего та стоит и что с ней делать. Одаренный выпущен из гимназии первым разрядом – его отправлю в университет, дам стипендию. Вояк посмотрит Ромул, а на оставшегося натравлю Генриха. Великогерцогская чета – Дорогая, ты уверена, что твоя мачеха не взбрыкнет? – Уверена. Я договорилась с Марианой, она вполне обнадежила меня. Про долги за папин провиант мы забываем совсем. Можем не платить даже символической части. – И это славно! Это сейчас принесет очень большое облегчение. – Все! Мы забыли про этот долг. Он для Хаора не принципиален, поэтому мне его простили. Главное, ты виноват! Его могло бы не быть вовсе. Зачем тебе вдруг приспичило отказываться от папиных поставок? Гордость взыграла? – Я тебе объяснял. – Объяснял… Видеть надо чуть дальше собственного носа! Не обижайся, я сама дурочка, много чего упустила. Со Стахом, например. Тебя слушала. Ревность твою тешила. А он единственный, кто любил меня, как свою Прекрасную Даму. – Прекрасную Даму! Скажешь тоже! Знаю я таких рыцарей! – Ты многого не знаешь. – И чего же? – Стах верный. Как-то мне сказал: «Ваша доля – блистать на троне, моя – стоять в его тени и выполнять ваши капризы». И ведь так оно и было, пока ты не появился. Из-за тебя я Тихого отдалять стала, а отец тем воспользовался и к себе приблизил. – Зачем тогда выгнал в опалу? – За верность! А подробностей тебе знать нельзя, да и не нужны они тебе. Стах свое слово держит всегда, даже если его гонят из придворных. – Ладно. Призови его к себе. Я потерплю. – Поздновато спохватился. Тихого сейчас Мариана обхаживает. Представляешь? Графство Везен ему устроила. Ты думаешь, герцог Стикленд сошел с ума и просто так подарил земли? Нет! Ему королева кое-что посулила. Архимагами не разбрасываются. – Давай подумаем, что мы Тихому можем дать? – Хочешь вновь меня к нему в постель толкнуть? – Думаешь, кроме твоих прелестей Тихий ничем не заинтересуется? – Разоренное поместье Стах поднял. Не сам, управляющего нашел. Денег вбухал немерено, но результат есть. Возможно, на каждый вложенный дукат сможет получить грош прибыли. Ты ему хочешь новые имения подсунуть? Тихий их не примет, на одном все понял. Мариана его про графство Гоуи спрашивала, он бровью не повел. Чем другим приманишь? Высшую награду Айзенерда ты по пьяни ему на грудь уже повесил. Генеральских чинов для волшебников в герцогстве не предусмотрено, да и денег на жалованье нет. – Ты не о постели с ним мечтай, а… – Молчи уж! Помечтала бы, но сама вижу, что сейчас от былого пепел остался. Как раньше на меня смотрел и как сейчас смотрит – это две большие разницы. Как женщина я ему уже совсем не интересна. – И это тебе обиднее всего? – Тебе не понять. Он меня считал своим личным ангелом. Смотрел горящими глазами. Дарил дорогие подарки. По-настоящему был моим рыцарем, действительно меня всегда защищал. Да ты и сам ту дуэль помнишь – я ему одно слово сказала, Стах сразу исполнил. А сейчас? Даже на рождение сына булавки мне не прислал. Видать, не хотел тебя обидеть. Денег дал и много, Тихий всегда был щедрым, но я уже не его Прекрасная Дама. – Не скрою, что мне приятно ваше расставание. Хотя я понимаю твою обиду.