В тишине Тейт достала из-под стола кулер и налила в кувшин лимонад. – Совсем не изменилась, – пробормотала она, и кто-то засмеялся, напряжение пошло на убыль. От такого заряда адреналина меня всю трясет, в голове туман, под ногами плывет почва. В ушах звенят слова Руби – неужели она права? Я всегда чем-то недовольна. Вижу только то, что мне не светит. Другим помогаю делать первые шаги в карьере, а как же своя? Двигаюсь по проторенной дорожке, плыву по течению, что жизнь предложит, то и будет. – Харпер? – Хавьер, жарит на решетке бургеры. – Тебе с сыром? Он отвел голову назад, темные глаза смотрят дружелюбно, будто ничего не случилось. Будто все мы возвращаемся к своим ролям. Какая-то помеха возникла, мы ее устранили, можно спокойно двигаться дальше. В желудке у меня заурчало. – Нет, спасибо. Где моя голубая кружка? Вроде ставила на стол, но ее там нет. Зато есть фиолетовая, стоит за лежаком, прямо на бетоне. Наверное, Руби перепутала и взяла мою вместо своей. Я сполоснула ее под фонтанчиком, Шарлотта рядом наливала в пластиковые стаканчики воду для дочерей. Она сочувственно мне улыбнулась, а я зачерпнула в горсть воду и вылила себе сзади на шею. Потом налила в кружку лимонад Тейт – он явно лучше. Рядом вырос Престон, протянул бутылку водки. – Скажи когда, – и начал подливать мне в кружку. – Когда, – прервала его я, но он продолжал лить, только понимающе ухмыльнулся. Потрепал меня по подбородку, как ребенка, которого нужно приободрить. Я перехватила его взгляд – Мак и Руби возвращались по тропинке молча, рядышком. Уитни с лежака окликнула Престона и протянула пластиковый стаканчик. – Мне тоже, пожалуйста. Престон хмыкнул, закатил глаза. – А тебе не рано, крошка? Подумай. Уитни подумала, одарила его игривой улыбкой и решительно протянула стаканчик. Но он издал хриплый смешок и на поводу у этой нимфы не пошел, отвернулся. Знакомая картина. Через секунду Шарлотта, оказавшись у меня за спиной, сжала мое плечо. – Все нормально? – спросила она, склонившись надо мной. Не помню, чтобы она позволяла себе такую близость. Наверное, так она шепчется с дочерями, когда обсуждает что-то личное, хочет их успокоить. Похоже, я заслужила право вернуться в общий строй. Цена? Стыд и публичное унижение. Зато теперь меня будут похлопывать по плечу, трепать по подбородку, говорить слова поддержки. Теперь я своя. Я кивнула, нашла руку Шарлотты и пожала ее. Руби и Мак, отодвинувшись друг от друга, прошли в калитку, в мою сторону даже не взглянули. Я в несколько глотков выпила половину своей кружки и прижалась к решетке. Рядом оказался Чейз. – Слушай, – сказал он, будто испытывал меня. – Насчет вчерашнего вечера – извини. Не туда разговор завел. – Ты про нее и Айдана знал? Он отвел взгляд, посмотрел прямо перед собой. – Господи, дело совсем давнее. Что-то вроде слышал. Так я много чего слышу. – Мак тоже знал? Я посмотрела на Мака, он стоял по ту сторону бассейна, ближе к ограде, один. Неужели я его недооценила? Он знал о моих слабых местах и решил на них сыграть? Короче, у сильной половины здесь – мужской клуб, теперь ясно. Еще при Айдане – он, Хавьер, Престон и Чейз. Они заранее знали, что он решил сделать ноги. Наверное, и Пол Уэллмен был в курсе. Да и Мак не мог не знать. Народ здесь сбивается в стаю не потому, что мы соседи. И так было всегда. Между соседями возникают конфликты, трещины, но где-то глубже есть некая сеть, которая и держит нас вместе. На привязи. Следом за мной Чейз глянул на группу соседей – они в ожидании смотрели на небо. – Что знает Мак – я без понятия. Никогда не знал. До сплетней он не охотник. – Он глубоко вздохнул. – Слушай, Харпер, насчет вчерашнего надо тебе объяснить. – Чейз откашлялся. – Когда я сказал «не надо ничего усложнять», я ведь что имел в виду? Многие хотели вытащить на поверхность все эти слухи, а что они доказывают? Только одно – особа она дерьмовая. Но все это лапша, дымовая завеса. Только отвлекает от правды. От серьезных улик. Может, я частично и пережал, потому что я здесь живу, и вы все меня знаете, но мне казалось, что я действовал правильно, – он повернулся ко мне. – Я и сейчас так считаю. Как все это осознать? Всю эту историю я воспринимала иначе. Много не видела. – Я ошиблась, – заключила я, наверное, впервые я была с Чейзом по-настоящему честна. Наверное, он и есть тот, кто может отпустить мне грехи. – Харпер, – сказал он, – уведи ее отсюда к чертовой матери. Я засмеялась прямо в кружку, допила все, что там оставалось. – Постараюсь. Только, боюсь, она мне уже не подвластна. Ведь зачем она здесь? Чтобы нас подразнить, что-то доказать, выбить почву у нас из-под ног. Еще проще – чтобы отомстить. И все мы это понимали. Я подняла голову – Руби покачивается под музыку. В руке моя голубая кружка, наугощалась так, что едва стоит на ногах, держится за железный штырь, чтобы не потерять равновесие. Ночную тьму пронзила первая ракета, над верхушками деревьев брызнули красные фонтанчики, Престон издал радостный вопль. Руби, пошатываясь, добрела до ближайшего лежака, бухнулась в него, откинула голову, на лице засияли разноцветные блики. Я перевела взгляд на Мака, Хавьера. Отдельно стоит Тейт, обнимает руками живот. На краю лежака Уитни пристроилась Шарлотта, рядом с ними Молли. Тина с родителями возле стола, все глазеют на фейерверк. Малыш Марго заплакал, она зажала ему уши. Пол изучает свой мобильник, в другой руке бургер. Престон обнимает свою подружку. Короткий миг радости, все думают о чем-то своем, забыв о Руби Флетчер и исходящей от нее угрозе. Небо опалено огнями. Взрывы эхом отдаются в груди. Я ушла – наверняка, этого никто не заметил. Фейерверк продолжался. Подхватила свою пляжную сумку и пошла домой. А сама пыталась сообразить – как мне выселить Руби? Первым делом надо запереть за собой дверь. А вторым – запаковать ее вещички и выставить на крыльцо. Около полуночи в дверь забарабанили. Я была наверху, запихивала в чемодан одежду Руби. Вернулась к себе в комнату и открыла ноутбук – глянуть через камеру, в каком состоянии заявилась Руби. Но на экране оказалась Марго Уэллмен, сжатой в кулак рукой она барабанила в дверь, а сама оглядывалась по сторонам. Я услышала ее прерывистое дыхание, она даже всхлипнула. – Иду! – закричала я и побежала вниз, вид у нее был напуганный, а сегодня ее черед дежурить – уж не натворила ли чего Руби? Едва открыв дверь, я поняла – случилось что-то страшное. Это выражение лица я уже видела. Чейз поворачивается от кровати, в широко распахнутых глазах ужас, рот приоткрыт, слова застряли в горле… Я положила ей руки на плечи, кожа липкая, холодная, вся в пупырышках. – Что она натворила? – спросила я, чтобы заставить Марго говорить. А у самой в голове замелькало: вода в бассейне, вода в озере, нож под кроватью… – Руби у бассейна, – выговорила Марго. – Все еще там. Я еще крепче сжала ее плечи – с кем случилась беда? Все эти люди вдруг стали мне близки и дороги. Марго громко сглотнула. – Она не дышит, Харпер. Ее рука метнулась ко рту, пальцы дрожат… кто не дышит? Шарлотта, ее девочки, Тейт, Тина… Марго побежала к бассейну, а я, прямо босиком, с колотящимся сердцем за ней. Когда Чейз кинулся открывать окна в спальне, я мельком увидела… В доме братьев Сивер горел свет, дверь распахнута, будто они учуяли – что-то случилось… Чейз хриплым голосом кричит мне: «Звони 911! Шевелись!» Дверь дома Уэллменов тоже приоткрыта, но свет погашен. В доме плачет оставленный без присмотра ребенок. У бассейна крики. – Положите ее на землю! Первой в свете фонаря у края бассейна я увидела Тину, в пижаме. Пол Уэллмен помогал ей опустить кого-то с лежака. Но в нем же сидела Руби… И тут до меня дошло. Это Руби все еще у бассейна, это она не дышит. Я споткнулась о бортик и упала на траву у входа в бассейн. Завыла сирена, замелькали красно-синие огни, в их свете я увидела, что к нам быстро идет Чейз. Дальше все происходило как в замедленной съемке, я обмякла, с трудом понимая, что происходит: Врачи из «Скорой», Тина отходит от лежака и случайно пинает мою голубую кружку-термос, которую взяла Руби. Тина стоит у калитки, ведущей в бассейн, смотрит прямо на нас с Марго, на лице ноль эмоций. Только качнула головой. На улице у меня за спиной стали появляться люди. Сирена, огни, толпа. На нескольких машинах приехали полицейские, попросили нас отойти в сторонку. Но мы продолжали смотреть, стоя на цыпочках, прижавшись друг к другу. Кто-то, пытаясь разглядеть, что происходит, подошел к бассейну со стороны тропинки. Люди смотрели на нее во все глаза, даже сейчас. Ей всегда удавалось оказаться в центре внимания. Она умела притягивать к себе взгляды – живая или мертвая.