– Эй, кто там? – бросаясь к двери, рассердился Фигура. – Эй, не балуй, а то дам по шее! Но ему не отвечали. Снаружи послышались чужие голоса. Заскрипели петли ставен. Кто-то через решетку окна переговаривался с пленниками. Затем внутри часовни раздался смех. И от этого смеха Фигуре стало плохо. Наконец наружная дверь распахнулась. Перед Фигурой стояли Тимур, Симаков и Ладыгин. – Открой второй засов! – не двигаясь, приказал Тимур. – Открой сам, или будет хуже! Нехотя Фигура отодвинул засов. Из часовни вышли Коля и Гейка. – Лезь на их место! – приказал Тимур. – Лезь, гадина, быстро! – сжимая кулаки, крикнул он. – Мне с тобой разговаривать некогда! Захлопнули за Фигурой обе двери. Наложили на петлю тяжелую перекладину и повесили замок. Потом Тимур взял лист бумаги и синим карандашом коряво написал: «Квакин, караулить не надо. Я их запер, ключ у меня. Я приду прямо на место, к саду, вечером». Затем все скрылись. Через пять минут за ограду зашел Квакин. Он прочел записку, потрогал замок, ухмыльнулся и пошел к калитке, в то время как запертый Фигура отчаянно колотил кулаками и пятками по железной двери. От калитки Квакин обернулся и равнодушно пробормотал: – Стучи, Гейка, стучи! Нет, брат, ты еще до вечера настучишься. Дальше события развертывались так. Перед заходом солнца Тимур и Симаков сбегали на рыночную площадь. Там, где в беспорядке выстроились ларьки – квас, воды, овощи, табак, бакалея, мороженое, – у самого края торчала неуклюжая пустая будка, в которой по базарным дням работали сапожники. В будке этой Тимур и Симаков пробыли недолго. В сумерки на чердаке сарая заработало штурвальное колесо. Один за одним натягивались крепкие веревочные провода, передавая туда, куда надо, и те, что надо, сигналы. Подходили подкрепления. Собрались мальчишки, их было уже много – двадцать – тридцать. А через дыры заборов тихо и бесшумно проскальзывали все новые и новые люди. Таню и Нюрку отослали обратно. Женя сидела дома. Она должна была задерживать и не пускать в сад Ольгу На чердаке у колеса стоял Тимур. – Повтори сигнал по шестому проводу, – озабоченно попросил просунувшийся в окно Симаков. – Там что-то не отвечают. Двое мальчуганов чертили по фанере какой-то плакат. Подошло звено Ладыгина. Наконец пришли разведчики. Шайка Квакина собиралась на пустыре близ сада дома № 24. – Пора, – сказал Тимур. – Всем приготовиться! Он выпустил из рук колесо, взялся за веревку. И над старым сараем под неровным светом бегущей меж облаков луны медленно поднялся и заколыхался флаг команды – сигнал к бою. …Вдоль забора дома № 24 продвигалась цепочка из десятка мальчишек. Остановившись в тени, Квакин сказал: – Все на месте, а Фигуры нет. – Он хитрый, – ответил кто-то. – Он, наверное, уже в саду. Он всегда вперед лезет. Квакин отодвинул две заранее снятые с гвоздей доски и пролез через дыру. За ним полезли и остальные. На улице у дыры остался один часовой – Алешка. Из поросшей крапивой и бурьяном канавы по другой стороне улицы выглянуло пять голов. Четыре из них сразу же спрятались. Пятая – Коли Колокольчикова – задержалась, но чья-то ладонь хлопнула ее по макушке, и голова исчезла. Часовой Алешка оглянулся. Все было тихо, и он просунул голову в отверстие – послушать, что делается внутри сада. От канавы отделилось трое. И в следующее мгновение часовой почувствовал, как крепкая сила рванула его за ноги, за руки. И, не успев крикнуть, он отлетел от забора. – Гейка, – пробормотал он, поднимая лицо, – ты откуда? – Оттуда, – прошипел Гейка. – Смотри молчи! А то я не посмотрю, что ты за меня заступался. – Хорошо, – согласился Алешка, – я молчу. – И неожиданно он пронзительно свистнул. Но тотчас же рот его был зажат широкой ладонью Гейки. Чьи-то руки подхватили его за плечи, за ноги и уволокли прочь. Свист в саду услыхали. Квакин обернулся. Свист больше не повторился. Квакин внимательно оглядывался по сторонам. Теперь ему показалось, что кусты в углу сада шевельнулись. – Фигура! – негромко окликнул Квакин. – Это ты там, дурак, прячешься? – Мишка! Огонь! – крикнул вдруг кто-то. – Это идут хозяева! Но это были не хозяева. Позади, в гуще листвы, вспыхнуло не меньше десятка электрических фонарей. И, слепя глаза, они стремительно надвигались на растерявшихся налетчиков. – Бей, не отступай! – выхватывая из кармана яблоко и швыряя по огням, крикнул Квакин. – Рви фонари с руками! Это идет он… Тимка! – Там Тимка, а здесь Симка! – гаркнул, вырываясь из-за куста, Симаков. И еще десяток мальчишек рванулись с тылу и с фланга. – Эге! – заорал Квакин. – Да у них сила! За забор вылетай, ребята! Попавшая в засаду шайка в панике метнулась к забору. Толкаясь, сшибаясь лбами, мальчишки выскакивали на улицу и попадали прямо в руки Ладыгина и Гейки. Луна совсем спряталась за тучи. Слышны были только голоса: – Пусти! – Оставь! – Не лезь! Не тронь! – Всем тише! – раздался в темноте голос Тимура. – Пленных не бить! Где Гейка? – Здесь Гейка! – Веди всех на место. – А если кто не пойдет? – Хватайте за руки, за ноги и тащите с почетом, как икону богородицы. – Пустите, черти! – раздался чей-то плачущий голос. – Кто кричит? – гневно спросил Тимур. – Хулиганить мастера, а отвечать боитесь! Гейка, давай команду, двигай! Пленников подвели к пустой будке на краю базарной площади. Тут их одного за другим протолкнули за дверь. – Михаила Квакина ко мне, – попросил Тимур. Подвели Квакина. – Готово? – спросил Тимур. – Все готово. Последнего пленника втолкнули в будку, задвинули засов и просунули в пробой тяжелый замок. – Ступай, – сказал тогда Тимур Квакину. – Ты смешон. Ты никому не страшен и не нужен. Ожидая, что его будут бить, ничего не понимая, Квакин стоял, опустив голову. – Ступай, – повторил Тимур. – Возьми вот этот ключ и отопри часовню, где сидит твой друг Фигура. Квакин не уходил. – Отопри ребят, – хмуро попросил он. – Или посади меня вместе с ними. – Нет, – отказался Тимур, – теперь все кончено. Ни им с тобою, ни тебе с ними больше делать нечего. Под свист, шум и улюлюканье, спрятав голову в плечи, Квакин медленно пошел прочь. Отойдя десяток шагов, он остановился и выпрямился. – Бить буду! – злобно закричал он, оборачиваясь к Тимуру. – Бить буду тебя одного. Один на один, до смерти! – И, отпрыгнув, он скрылся в темноте. – Ладыгин и твоя пятерка, вы свободны, – сказал Тимур. – У тебя что? – Дом номер двадцать два, перекатать бревна, по Большой Васильковской.