— Мне сегодня пять? — Так и есть. Ты становишься такой большой, малышка. — Тогда ты не можешь называть меня «малышкой», если я такая большая. — Я буду называть тебя «малышкой», даже когда ты будешь в моем возрасте, — говорит он. — Давай, вылезай из постели. Я снова стону, все еще сонная и он ставит груз, привязанный к нижней части воздушных шаров на пол, а затем вытягивает руки в чрезмерно большом жесте. Я тут же взвизгиваю и набрасываю одеяло на голову. — Монстр щекотки доберется до тебя, — дразнит он игривым чудовищным голосом, и я начинаю смеяться еще до того, как он добрался до меня. Когда его пальцы хватают меня, я визжу и извиваюсь от громкого хихиканья. — Папа, прекрати! — Скажи волшебное слово, — говорит он певучим голосом, продолжая щекотать меня. — Абракадабра... Пожалуйста... Фокус—покус... — бормочу я, говоря все, что приходит в голову, и тогда он замолкает. От смеха у меня болит живот, и мне нужно отдышаться. — Ты встаешь? — Да, папа. — Завтрак через десять минут, принцесса. Приготовься и не забудь почистить зубы, — говорит он мне, вставая и направляясь к двери моей спальни. — О, подожди. Я кое-что забыл. Я встаю с кровати, когда он возвращается ко мне. Он поднимает меня, и я обвиваю его руками и ногами, как обезьяна, когда он начинает целовать мою шею. Колючки от его бороды щекочут меня, и я смеюсь. — Я люблю тебя, папочка. — Я тоже тебя люблю, именинница, — говорит он, прежде чем поставить меня на ноги. — А теперь одевайся. Поскольку сегодня мой день рождения, я решаю надеть столько цветов, сколько смогу найти в своем комоде и когда я готова, и мои зубы почищены, я выбегаю на кухню. — Блинчики! — И взбитые сливки, — добавляет он. Я сажусь за стол перед огромной стопкой блинчиков, но прежде чем намазать их взбитыми сливками, он говорит: — Открывай. Он держит баллон у меня над головой, так что я откидываюсь назад, открываю рот, и он впрыскивает мне в рот взбитые сливки. — Когда начинается моя вечеринка? — Твои друзья будут здесь в полдень, так что мне нужно начать готовить твой праздничный торт, как только мы закончим с завтраком. — Ты готовишь клубничный торт, верно? — Конечно. Это твое любимое блюдо, не так ли? — Да! Клубника — мое супер-пупер любимое блюдо! — восклицаю я. Я начинаю есть свою блинную башню, но моему животу не требуется много времени, чтобы наполниться. Я играю со своими куклами в гостиной, пока папа убирает, а когда он заканчивает, он зовет меня обратно на кухню. — Ты хотела помочь мне с тортом? — Да! — взволнованно говорю я, а затем подтаскиваю один из стульев от стола к стойке и забираюсь на него. Он достает все ингредиенты из кладовки и холодильника, и помогает мне наполнить мерные стаканчики, которые я высыпаю в большую миску. Как только тесто для торта готово, он позволяет мне облизать ложку и миску, а сам ставит противень в духовку. Пока торт печется, мы играем в пару игр в Go Fish и смотрим субботние утренние мультфильмы. Таймер срабатывает, и мы возвращаемся на кухню. — Не пришло ли время для клубничной слизи? — Я спрашиваю. — Ага! Пока папа готовит клубничный желатин, он позволяет мне протыкать дырочки в торте зубочисткой. Когда желатин начинает немного густеть, я помогаю ему вылить его на корж. Он убирает его в холодильник, чтобы он застыл, прежде чем мы выйдем поиграть на задний двор. — Ты подтолкнешь меня высоко? — спрашиваю я, подбегая к качелям. — Ты не хочешь сделать это сама? — Не сегодня. Он толкает меня, и когда я кричу: — Выше! — а он говорит — Что, если я подтолкну тебя к облакам? — Это глупо, папочка. Этого не может случиться. Мы проводим много времени, играя на улице, а когда мы заканчиваем, то торт готов, он позволяет мне покрыть его клубничной глазурью. — Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной, ты знаешь это? — говорит он мне, пока я намазываю глазурь. — Я твоя любимая? — Моя супер—пупер любимая, но мне нужно, чтобы ты дала мне обещание, — говорит он. — Мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что перестанешь так быстро взрослеть. — Как мне перестать расти? — Хорошо, — говорит он с воодушевлением. — Думаю, мне придется прекратить кормить тебя. Я хихикаю: — Ты не можешь этого сделать! Что, если я проголодаюсь? — Что мы тогда будем делать? — Но я не хочу вечно быть маленькой. Я хочу быть такой же большой, как ты. — Так же, как я? — Ага! Так же, как и ты, потому что ты мой любимый во всем мире, — говорю я ему, а затем наклоняюсь, чтобы поцеловать его в нос. — Ты тоже моя любимая, принцесса, — говорит он мне, а затем тоже целует меня в нос, — Так что, думаю, я не стану морить тебя голодом. — Вот, — говорит он, забирая резиновую лопатку у меня из рук. — Я всегда облизываю первым. Я смеюсь, когда он слизывает немного розовой глазури. Он возвращает его мне со словами: — Наслаждайся, — и я начинаю слизывать клубничную глазурь. Я откусываю еще один кусочек клубники, так как мое сердце болит при воспоминании о последнем дне рождения, который мы провели с ним и возвращаюсь к следующему имени в списке. Ашер Корре. Я смотрю на буквы и начинаю их перебирать. БЕРЕГ РЕДКИЙ C, ГЕРОЙ—РАЗРУШИТЕЛЬ. Я откусываю кусочек чизкейка и продолжаю. Я знаю, что это чушь. Я даже не уверена, что пытаюсь расшифровать, но это заставляет меня чувствовать себя лучше, чем бездействие. Я продолжаю смотреть на буквы. — Мой пирог с маленькой принцессой, — повторяет он, пока я слизываю глазурь. —Моя маленькая Элизабет Арчер. _ S _ _ _ _ O _ RE А Ч Е Р К Р — О, Боже мой, — бормочу я, а затем расшифровываю буквы. Арчер. Мой пульс учащается, когда я смотрю на буквы, которые пишут мою фамилию, его фамилию. Затем я смотрю на оставшиеся буквы. С О Р Е Слезы застилают мне глаза, а руки дрожат.