— Я вообще не мог уснуть прошлой ночью, — говорит он мне, все еще держа меня в своих сильных объятиях, позволяя решать мне, когда отпустить, но пока я не готова. — Я тоже. Еще через минуту или около того я, наконец, разжимаю руки и отстраняюсь. Его глаза на мгновение блуждают по моему лицу, прежде чем он, наконец, говорит: — Я просто не могу смириться с тем, насколько ты выросла и сколько времени на самом деле прошло. — Ты хочешь сказать, что я выгляжу старой? — Я шучу, заставляя его смеяться, и это такой красивый звук. — Старой? Ты шутишь? Ты видела на мне эту серую копну? Я широко улыбаюсь. — Ты хорошо носишь серебро. — Выдающийся? — Очень выдающийся. — Доброе утро, сэр, — приветствует Деклан, подходя к нам. — Деклан, — отвечает он, пожимая протянутую руку Деклана, — Пожалуйста, зовите меня Ашер. Я поворачиваю голову к отцу, и он сразу же замечает мою смену, извиняясь: — Прости. Привычка после почти пятнадцати лет. — Затем он снова смотрит на Деклана и поправляет, чтобы успокоить меня, — зовите меня Стив. — Я заказал завтрак, — говорит Деклан и ведет моего отца к обеденному столу, рассчитанному на восемь персон. — Эта комната впечатляет, — отмечает он, когда мы занимаем свои места рядом друг с другом. Я кладу маргаритки на стол перед собой, внезапно почувствовав нервозность. Мой папа сразу чувствует мое беспокойство, берет мою руку в свою и улыбается мне. — Я тоже нервничаю. — Правда? — Да, — говорит он сквозь неловкий смех. — Стив, не хочешь ли кофе? — Звучит здорово, Деклан. Спасибо тебе. Деклан наливает кружку кофе для моего отца, чашку чая с горячей водой для меня, а затем садится за стол напротив нас. Я беру маслянистый круассан с блюда перед нами, а затем опускаю пакетик чая в свою чашку. Между нами повисает тяжелое молчание, и когда я поднимаю глаза, мой отец смотрит на меня поверх края своей кружки, что заставляет меня сделать паузу. — Что? С ухмылкой на лице он качает головой и отвечает: — Когда я видел тебя в последний раз, ты потягивала воображаемый чай, а теперь вот ты здесь, совсем взрослая, пьешь настоящий. Я улыбаюсь, вспоминая душераздирающие события того дня. — И я помню, как ты слизывал воображаемую глазурь со своего воображаемого кекса. Ты даже не воспользовался салфеткой. — Ты помнишь это? Я киваю, чувствуя, как боль разгорается. — Я помню каждую деталь того дня. Мои глаза наполняются слезами, и я изо всех сил борюсь, чтобы они не упали. — Мне так жаль, что это произошло у тебя на глазах. Меня убило осознание того, что это был твой последний образ меня. — Ты сейчас здесь, — мне нужно держаться подальше от того, что в конечном итоге сломает меня, если я буду думать об этом слишком много, — И, как ни странно, — добавляю я с ухмылкой, — это напоминает мне о том последнем чаепитии. Я имею в виду, на мне нет блестящего платья принцессы, но у меня есть мои розовые маргаритки, чай, закуски и ты. — Верно, — говорит он, — Но тогда я был твоим принцем. И, похоже, эта должность больше не доступна. Я поворачиваюсь к Деклану, который комично поднимает свою кофейную чашку с подчеркнутой гордостью и достоинством, и я смеюсь. — Он кажется подходящей заменой, верно? — шутит мой папа. — Он идеально подходит на эту роль. — Раз так, то допрос уместен, тебе не кажется? — говорит мой папа. — Я готов принять вызов, Стив. Я делаю глоток чая, полностью наслаждаясь тем фактом, что мы трое можем отнестись к сложившейся ситуации легкомысленно, и в то же время зная, что могу поделиться этой огромной частью своего прошлого с Декланом. — Итак, я искал тебя в Интернете. Ты вполне состоявшийся человек для своих тридцати с небольшим. — Я трудолюбивый работник. — Что привело вас из Шотландии в Чикаго? — Мой отец провел несколько разработок в Штатах до того, как я получил степень магистра. Меня всегда интересовал этот бизнес, поэтому я переехал сюда и некоторое время работал с ним, прежде чем заняться самостоятельно. Я нашел отличное место в Чикаго и решил пойти на это. — Лотос, верно? — Верно, — говорит Деклан. — Это изысканный отель, — отмечаю я своему отцу. — Но сейчас ты в Лондоне? Деклан делает глоток кофе, прежде чем ответить. — Да. Сборка начнется только через год или около того. Я только что купил недвижимость и в настоящее время работаю с архитекторами над масштабом и концепцией того, что я хочу получить от здания. — Тебе нравится то, что ты делаешь? — Нравится. Я практичный человек, и моя работа позволяет реализовать эту способность. Также это прекрасное чувство — видеть процесс от начала до конца. — Я могу только представить, какую гордость ты должен испытывать, видя, как твои идеи воплощаются в жизнь, —— говорит он, прежде чем спросить, — Скажите мне, как вы двое встретились? — Я встретила его на торжественном открытии, — говорю я ему. Кажущийся удовлетворенным после того, как допросил Деклана, он поворачивается ко мне. — А как насчет тебя? Чем ты занимаешься? Ты училась в колледже? Я уже солгала и позволила ему поверить, что у меня было хорошее детство и я жила в любящей приемной семье, что он наивно принял за правду, но мне нужно, чтобы он в это поверил. Я отказываюсь наказывать его своей реальностью, поскольку он не виноват в своем отсутствии в моей жизни. Нас обоих украли друг у друга и солгали, но я продолжаю лгать и говорю ему полуправду. — Мои приемные родители умерли до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы поступить в колледж. Я прожила со своим братом большую часть своей жизни из—за финансового положения, в котором мы оба оказались. Я действительно посещала несколько занятий здесь и там, но в конечном счете так и не получила шанса серьезно заняться чем—то, что привело бы к карьере. — Ну, ты, должно быть, сделала что—то правильно, раз оказалась среди людей, присутствовавших на открытии отеля. Не похоже на то, что кто—то с улицы мог бы просто попасть туда, место кажется довольно эксклюзивным и частным, — говорит мой папа. — У меня было несколько друзей в этом кругу, — вру я — вроде того. — Итак, как давно это было? — Чуть больше четырех месяцев, — отвечает Деклан. — Быстро. — Может быть, для некоторых, — говорит ему Деклан. — Но посмотри на нее — я был бы дураком, если бы не схватил ее. — В твоих устах это звучит почти как ситуация с заложниками, — поддразниваю я. — Это любовь, дорогая, — говорит он, а затем добавляет, изображая злую усмешку: — Она берет всех в заложники.