– Сама знаешь! – Мы просто поговорили. – Как добрые приятели. А когда вы успели, позвольте спросить, ими стать? Когда он делал тебе массаж? Ну вот. Этого-то я и боялась. Плетусь в раздевалку. Надо бы, конечно, в душ. Но пользоваться общественным мне не хочется, уж лучше потерпеть до дома. Я открываю шкафчик, сгребаю в сумку свое барахло. – Нет, мы случайно увиделись, ну и… поговорили. – Извини, но я не совсем понимаю, где с тобой можно случайно увидеться. В продуктовом? Или, может, на автобусной остановке, а? – Слушай, ну чего ты завелась? – Я чего? Да ничего. Просто если ты не хочешь мне ничего рассказывать – не надо. Но зачем делать из меня дуру? – досадует Авдеева. – Да никто ее из тебя не делает! Мы с Федором действительно случайно пересеклись. Не в магазине, конечно, и не на остановке. Они с друзьями на озеро приехали. – И? – недоверчиво тянет Светка. – И так вышло, что мы с ним и с его сыновьями провели немного времени вместе, – я застегиваю сумку, взваливаю на плечо и шагаю прочь из раздевалки. Светка семенит вслед за мной. От фитнес-центра ее должен забрать Пашка. Мне даже не придется делать крюк, чтобы довезти подругу до дома. – Сыновьями? – глаза Авдеевой комично расширяются. – Ага. Прикинь. – То есть он женатик? Качаю головой. – Разведен? – Вдовец. – Ни хрена себе! – А я о чем? – Слушай, я в одном журнале как-то читала статью, давно дело было, еще когда журналы кто-то покупал, так вот… Там писали, что вдовцы – идеальные в плане перспективы совместной жизни для женщин за тридцать. – Ты в своем уме? – Да при чем здесь я? Это ж не я ту статью писала. К тому же в ней есть своя доля правды, тебе не кажется? – С чего бы это? – Сама посуди. Мужиков разбирают едва ли не с пеленок. В нашем возрасте все уже, считай, к рукам прибраны. Свободны только разведенные, а что это значит? – Что? – Что с этими мужиками явно что-то не так. Причем серьезно не так, ведь если можно терпеть, наши бабы делают это до победного. – Изумительная логика, – смеюсь и пикаю сигналкой. Вечер морозный, разгоряченные щеки пощипывает. Воздух прозрачный, через узловатые пальцы совсем уже голых ветвей даже можно рассмотреть звезды, которых обычно не видно из-за плотного смога. – А я о чем?! Вдовец – то, что надо. – То есть важно только это? Остальные, так сказать, нюансы можно опустить? – Нет, конечно. А что тебя волнует? – То, что ты готова меня сосватать первому встречному. – Ну, ведь какой парень? Загляденье. – Надеюсь, это ты обо мне? – интересуется Пашка, материализуясь из темноты. Обнимает Авдееву за тонкую талию, утыкается носом ей в щеку. – Не дыши! – командует та. – Я тебе до того надоел? – притворно ужасается Пашка. – Нет! Я просто не мылась после тренировки. – Да? А почему? – В целях безопасности. В общественных душевых можно, знаешь ли, подхватить заразу. – Тогда не проще ли заниматься дома? Ну, или у Динки. Чем тебе не нравится твой спортзал? – обращается он ко мне. – Тем, что там никто не проследит за тем, чтобы мы выполняли упражнения правильно. – Так наймите инструктора! И пусть он сам к вам ездит, – смеется Пашка. – Я не настолько богата, – безбожно вру. Пашка со Светкой синхронно закатывают глаза. Я машу им на прощание, усаживаюсь в машину и… гоню от себя искушающие легкостью достижения желаемого мысли. ГЛАВА 11 Федор Вообще ни в какую судьбу я не верю. Именно поэтому мне так сложно пережить уход Лизы. Будь он на самом деле неизбежен, может быть, мне бы было полегче. Но ведь это, мать его, совершенно не так. Никакой предопределенности. Это не опухоль, риск развития которой заложен в генах. Это то, что в официальных протоколах называют «несчастный случай». То есть то, чего вовсе могло не быть. Выйди Лиза из квартиры всего на минуту позже, да даже на полминуты… На несколько гребаных миллисекунд, таких, с-сука, необратимых. Или раньше… Уйди она на работу в свои обычные шесть сорок, ведь тоже ничего не случилось бы! Ну, зачем я ее задержал? Зачем полез к ней, зажав в коридоре, в тесной нише между стеной и холодильником? Беспечный счастливый дурак… Хотел урвать у жизни немного времени: времени для нас двоих, раз уж в кои веки наши графики с ней совпали, а в итоге все вообще к чертям обнулил, ничего не оставил. Знал бы, чем все закончится, так лучше бы сам сиганул под ту машину. А так… Набросился на нее. Шептал, как соскучился. Как мне все надоело. И работа эта долбаная, из-за которой мы днями не видимся, и учеба. Что хочу быть лишь с ней. А больше вообще ничего не надо. Шарил дрожащими от эмоций руками по ее мягкому женственному телу. Гнул, целовал и мял… Ну зачем? Разве мы не нацеловались бы, будь у нас впереди вся жизнь? Мы бы, может, за это время успели тысячу раз опостылеть друг другу. Знал бы кто, как я завидую тем, у кого было время на то, чтобы опостылеть. Думаете, идиотский повод для зависти? Да где там. Вы просто не понимаете… И не знаете, как это, когда этого времени нет. Когда все обрывается. Бум! И ничего не остается. Лишь обломки того, что было. Лишь обломки тебя самого… Так вот, это я к чему? Нет никакого промысла судьбы в том, что мы то и дело встречаемся с Довганьшей. И нет в этом никаких знаков. Вообще мой порыв подойти к ней и попросить о помощи – чистой воды авантюра. Впрочем, чего не сделаешь, находясь в отчаянии? Хорошо, что Дина вовремя меня перебила. Не то бы… Не знаю. Как бы выглядела моя просьба? Мы ведь с ней незнакомы толком, так, виделись пару раз. И уж конечно это не дает мне права обращаться к Дине, потому как… Блин, ну мы же взрослые люди, правильно? Видим берега. Знаем, куда в случае чего обратиться, а куда соваться не стоит. Если у нас не убран подъезд, мы звоним в управляющую компанию, а не министру ЖКХ. А Дина… Дина круче министра. По крайней мере, в наших краях. Она гребаная титановая королева. А здесь это все равно, что бог. И мне не нужно подслушивать ее разговор с подругой, чтобы это для себя уяснить. Удивление вызывает скорее то, что она меня по какой-то причине запомнила. Я не питаю никаких иллюзий на свой счет. Пусть даже я и слыл когда-то первым парнем на деревне, у Довгань наверняка очередь из мужиков не хуже. И кстати, они уж точно ведут себя с ней не в пример мне, покладисто. Я же с самой первой нашей встречи только и делаю, что быкую. Вспомнить хотя бы тот мой идиотский вопрос… – Чтобы потом я сделал приятно тебе? Ну, разве я не придурок? Еще какой. И тут надо отдать должное самой Дине… Она умеет держать лицо в любой ситуации. Это какая-то совершенно особенная порода людей. – Пап, ну ты чего застыл?! Пойдем! Мы ж опаздываем. Я вздрагиваю, голос сына воронкой засасывает меня в реальность. Возвращаю в почтовый ящик конверт с повесткой, сделав вид, что ее здесь не было. Гоню нехорошие предчувствия прочь. А те косятся на меня сквозь щель для писем недобрыми желтыми глазами. – Не опоздаем. Еще полно времени. – А вот и нет. Звонок через десять минут, а нам еще нужно подготовиться к уроку, потому… – … что если мы этого не сделаем, – подхватывает слова Никиты Данил, – училка опять будет на нас орать. – Орать на вас никто не имеет права. – Так ей и сказать? Вздыхаю. Вообще, конечно, хочется, им позволить. Знали бы вы, как хочется! Но для суда нам нужны характеристики из школы. Желательно, положительные, а как такие добыть, если каждый раз заедаться? – Нет, не нужно. Давайте просто будем умнее, ага? Кажется, так говорят все родители, когда не могут объяснить истинные мотивы своих просьб. – Ненавижу ее! – Ник… – И школу ненавижу. Пусть она сгорит в синем пламени! – Просто потерпи. Двери лифта расходятся, по ступенькам почти бежим. – Потерпеть? Да нам еще семь месяцев учиться! Я посчитал, – стонет старший. – Ну, вот видишь. Тут со счетом у тебя проблем не возникло.