– Спасибо. Открываю конверт. Просматриваю содержимое. Информация, конечно, закрытая. Но для моей СБ это не проблема. – Значит, все-таки не она… – Да нет, конечно! Девка ушлая, увидела – парень богатый, травмированный, ну и решила, почему бы этим не воспользоваться? Вы были правы… Я усмехаюсь. Видит бог, мне меньше всего хочется вот так убеждаться в своей прозорливости. Но что уж… Теперь остается только гадать, как далеко у них все зашло? У Феда и девочки-реципиента, которую он нашел в чате. Я знаю лишь, что они довольно активно переписываются. Но… я не читала переписки. Просто поняла, что не могу… – Ладно. – отворачиваюсь к окну. – Спасибо. – Дина Владимировна? Откладываю документы. – Ну? Что еще? – Они встречаются через пару часов. Девчонка приехала из своего Мухосранска. Заселяется в «Седьмое небо»… – Что так? Неужели не мог заказать для нее хотя бы Рэддисон? – Дина Владимировна… – Слушай, а ты, вообще, зачем за ними следишь, Борь? Я разве поручала? – Извините, Дина Владимировна, – Борис вытягивается по струночке. А я… Я вздыхаю. – Ладно. Проехали. – И что? Мы это так оставим? Она же его как лоха разводит… Задумчиво растираю переносицу. Хотя, казалось бы, о чем тут думать? Рубить надо давно. Но осознавая это, я какого-то хрена тяну. Я зачем-то себя обманываю. Вру, что Фед со мной искренен. Зачем-то еще сильнее влюбляюсь в его сыновей… А они меня мамой зовут… Не постоянно, конечно, но несколько раз проскальзывало. И у меня не то что кровью сердце обливалось, у меня она горлом шла… – А знаешь, нет, не будем так оставлять. Пойдем… И попроси кого-нибудь организовать мне самолет. – Куда летим? – Лечу. Я одна. – Но Дина Владимировна… – Это не обсуждается. И вещи пусть соберут. – Но… – Он к ней туда поедет? В гостиницу? – господи, ну почему же все так? Больно, невыносимо почти что. И нет никакого отличия, оказывается, умираешь ли ты телом, или душой. – В ресторане при гостинице, но… – Да, я помню. Есть там занятное заведеньице. Мы со Светкой лет в девятнадцать там один раз так перебрали! Мама дорогая. Ну, что ты стоишь, Борь? Пойдем. Выходим. Как же холодно, а ведь уже апрель! Еще немного, и мы бы с Федом дотянули до нашей первой даты. Полгода вместе… Дыхание клубится облаками пара. Тучи над головой сгущаются, полностью закрывая солнце. Под ногами слякотная грязь. Лучших декораций для сегодняшнего разговора трудно даже представить. – За руль я вас не пущу, – хмурится Борис. Кошусь на него. Спорить не хочется. Сил не так много, и растрачивать их остатки по пустякам глупо. Пока едем, концентрируюсь на работе. Перед отъездом неплохо было бы закрыть основные вопросы. Чтобы потом меньше дергали. Я даже в зал ресторана захожу, прижав плечом трубку к уху. А там уже он сидит… Кошусь на часы. Это ж как Федору не терпелось, что он приперся едва ли не на полчаса раньше? Ничего… Так даже лучше. Будет время поговорить. Без свидетелей. – Привет. – Дина? – не надо так, не смотри, убавь панику… – Да ты не переживай, – усмехаюсь, устраиваясь за столиком напротив него. – Я не отниму у тебя много времени. Как сутки выдались? Я, конечно же, о работе. На которой он сейчас должен быть. Фед сглатывает. Трет бровь. Дергает головой. – Послушай, я не представляю, что тебе известно… – Все. И, знаешь, в этом большое мое перед тобой преимущество. – Ладно... Я… Пусть. Ты, наверное, и впрямь так думаешь. Но, клянусь, все не так, как кажется. Федор затравленно озирается. И правда в том, что я даже не могу на него злиться. Хотела бы, но не могу. Я же знаю, каким богам он молится… Я все-все про него знаю. – Вот уж сто процентов. Не так… Посмотри. – Что это? – его голубой взгляд мечется от папки на столе к моим глазам. Что ты в них пытаешься разглядеть, мальчик? Понимаешь ли ты хоть что-нибудь? Верный мальчик. Упрямый мальчик… – То, что ты ищешь. Ну же, открывай. – Это ее реципиенты? – он задыхается. – Угу. И как видишь, этой… твоей в нем нет. Просто хочу, чтобы ты знал. И был осторожней на будущее. – Постой! Ты куда? – хватает меня за руку. – Какой такой, к черту, моей?! – Той, которую ты ждешь. Эта барышня врет. – Почему врет? Она же тоже наверняка не знает… О, Фед. Святая ты простота. – Она знает, когда ей позвонили. И не может не понимать, что к тому моменту сердце Лизы уже бы отбраковали. Надеюсь, у тебя больше нет вопросов? – Зачем ей было врать? Это же… – Бесчеловечно? – подсказываю я. – Ну, знаешь, иногда так случается. Люди делают больно другим… – Дина… Я… – в глазах Феда сквозит отчаяние. – Ты подумала, что у меня что-то есть с этой… – У тебя на аватаре фото, сделанное в самолете. Ты весь с ног до головы в Жакмюс… – В Жак… ком? – Да неважно. Девочка ж из деревни, ей красивой жизни хочется. А тут ты… Весь такой в страданиях. Легкая добыча… Если знать, под каким соусом все подать. А она знала. Ты сам подсказал рецепт. – У меня с ней ничего не было! Ты что, не слышишь?! И даже мыслей таких... Как только тебе это в голову пришло? – Ну, да… Как? – кривлю губы. – Знаешь, сейчас ты должен сказать, что все это время любил только меня. Для большей убедительности. Отчаяние на лице Феда трансформируется в… я бы сказала, в ужас. – Но так и есть, – шепчет он. И мое сердце вываливается из груди, отскакивает от колен и шмякается под стол бесполезным куском мяса. – Хорошая попытка. Я могла бы поверить. Но знаешь, в последнее время я столько себе врала… – качаю головой, удивляясь сама себе, останавливаюсь взглядом на его руке, продолжающей с силой сжимать мое тонкое запястье. – Отпусти меня. – Нет! Пока ты мне не объяснишь, какого черта себе придумала?! – А. Ну, это несложно. Хочешь знать? Пожалуйста! Я думаю, ты до того спятил, что ищешь Лизу в других. Во мне. В этой ушлой девице. Но я не стану притворяться тем, кем не являюсь, даже ради твоей любви. И, кстати, если ты еще раз заглянешь в папочку, увидишь, что печень Лизы пересадили некоему Тимуру Асланову, а не мне… Единственное, что нас связывает с Лизой, так это то, что она умерла в день, когда я, напротив, получила шанс выжить. А теперь… убрал руки… Моя охрана и так мечтает тебе их переломать. Не давай повода. – Я не понимаю. Дин, эй… Ты чего? Я же… я искал ее, чтобы проститься. Я… я правда тебя люблю. Я… ты куда? – Тебя это больше не касается. – То есть… подожди. Ты что, меня бросаешь? Нет, его непонимание выглядит даже трогательно. Жаль, во мне нет никаких чувств. Душа выжжена. Ничего… Ничего нет. Я – пустота в пальто. – Ну, это как-то драматично. Не находишь? – Нет. Не нахожу. – Надо же, огрызается! – Я вообще ни черта не понимаю... Я же просто хотел поставить точку в истории с Лизой, чтобы быть с тобой! Ты слышишь меня?! Ты вообще меня слышишь?! Не слышу. Наверное, это и есть предел. – Убери руки. – А дети?! На них тебе тоже насрать? И их выбросишь из своей жизни? Вот так… – Фед вскакивает, машет руками. А ведь на нас и так все смотрят. – Вы можете жить в доме на озере сколько хотите. Уверена, к нему они привыкли больше, чем ко мне. Прощай. Я все-таки ухожу. Он бросается следом. Охрана не дает и близко ко мне подойти. И, наверное, если бы я обернулась, то увидела бы безобразную сцену. Но я всегда ухожу не оглядываясь.