Харрингтон заметно повеселел: глаза заблестели, на губах поселилась улыбка. – В таком случае мне нужно поскорее договориться о перевозке добра, а ты, чтобы не скучать, прочти письмо. Только сильно не плачь! И помни, что я тебя люблю. Больше жизни! Уилбур всучил конверт, запечатлел на губах легкий поцелуй и покинул комнату. Я не единожды благодарила профессора МакГилза за то, что он настоял на своем и отправил меня в Фэйвертон. Хоть мне довелось стать участницей столь неприятного дела, как раскрытие Эмилии Аффтон, я узнала столько всего про покойного мужа, что в итоге похоронила воспоминания о нем на задворках сознания. Кроме того, мне посчастливилось заиметь еще одну подругу, но, главное, повстречать Уилбура – как я полагала, любовь всей моей жизни, ставшей походить на сказку с его появлением! Муж нисколько не противился тому, что я продолжала работать оракулом с десяти до двух, смотрел сквозь пальцы на то, что в особняк приходили фэйвертонцы с просьбой помочь найти лошадь или загулявшего мужа. Впрочем, в скором времени меня должна была сменить Санса. Благодаря связям Уилбура, ее перевод не вызвал особых трудностей. И это не могло не радовать, ведь мы снова будем вместе. Тем не менее на моих щеках иногда вспыхивал румянец от мысли, что ректору хоть мельком довелось увидеть, как мы с мужем любили друг друга… Спохватившись, я снова уселась в кресло, вскрыла пожелтевший от времени конверт, достала лист, снизу доверху исписанный маминым почерком, с чернильными разводами на бумаге, и принялась читать: «Милая доченька! Я очень надеюсь, что это письмо никогда не попадет к тебе в руки, но если ты его читаешь, значит, мое видение сбылось и нас нет с тобой больше рядом. От этой мысли сердце разрывается в клочья, слезы текут по щекам в три ручья, но от судьбы не уйти. Наверное, не в этот раз. Мне отчаянно хотелось бы увидеть, как ты вырастешь, подержать на руках твоих детей, но я исчерпала лимит везения. Кто бы что ни сказал тебе однажды, знай, Айрин, я была невероятно счастлива с твоим отцом и от всего сердца желаю, чтобы однажды ты встретила такого же порядочного, заботливого и любящего человека. Впрочем, я уверена, что так и будет. Недавно мне приснился прекрасный сон, похожий во многом на видение. Ты была в нем уже взрослой, известным оракулом, хотя жила почему-то в маленьком городке. Тебя окружали двое детей, мальчик Найджел и девочка Мирабель, которых вы с мужем – самим герцогом! – назвали в нашу честь. На плече у тебя сидела забавная птица, не умолкавшая даже на минуту. Ты пила чай с подругами, при этом выглядела здоровой и невероятно счастливой. Глаза излучали такую любовь и внутренний свет, что на душе стало спокойно. Я больше не боюсь отправляться в путешествие, смело смотрю вперед, что бы меня ни ждало впереди. Мы тебя любим, Айрин. Ты наш лучик света, самое дорогое, что у нас было, есть и будет до последнего вздоха. С любовью, мама». Ее видение было в точности таким, как мое, что пришло в столичном доме Уилбура, когда мы впервые предались страсти. – Я тоже вас люблю… – прошептала я на выдохе, положила письмо на колени и часто заморгала, не позволяя пролиться слезам. – И ты права, мама, я уже счастлива, потому что рядом со мной удивительный человек, потому что уже ношу под сердцем вашего внука Найджела. И у нас непременно будет все хорошо! Распахнулась дверь, и в помещение вошел Уилбур. Взволнованный взгляд быстро сменился нежным. – Айрин, любимая, поехали домой. Там нас ждет горячая еда, ванна и мягкая постель. Поверенный возьмет все заботы на себя. Так что мы свободны, – ласково произнес он, помогая мне встать, обнял и повел навстречу светлому будущему.