– Что? – спросил Цент. – То, что рассказала эта бабка. – А что тут обсуждать? – вздохнул Цент. – Наговорила она там много разного, но пока я сам, своими очами, не увижу этого некроманта и этот зловещий скотомогильник, ничему верить не буду. – Она ведь может быть и права. Зомби исчезли из райцентра. Что, если все они собрались на скотомогильнике? – Ну и? – И мы как раз туда и едем. Я считала и считаю, что было бы разумнее вызвать подкрепление. Цент заскрипел зубами от злости. Вот как объяснить этим людям, что на вызов подкрепления уйдет время, возможно, весь день, а схватить Владика и подвергнуть мукам адовым, ему хочется прямо сейчас? Так хочется, что сил нет терпеть. Да и потом, если на скотомогильнике творится какая-то мистика, численность личного состава не будет играть никакой роли. Против потусторонних темных сил автоматы бессильны. Лишь глубокая православная вера защитит от происков сатанинской братии. Цент как раз такой верой обладал. Ну, считал, во всяком случае, что обладает. В конце концов, креститься да молиться каждый может, а вот пожертвовать кругленькую сумму на храм, это тебе не поклоны перед иконой бить. Это уже конкретное православное деяние, которое господь просто обязан оценить. – Мы ведь, кажется, уже это перетерли, – напомнил Цент. – Едем не воевать, а больше на разведку. Попытаемся, конечно, спасти Владика, но если увидим, что силы не равны, вызовем всю вашу армию. – У меня просто в голове не укладывается, – пробормотала Машка, прижимаясь к Андрею. – Какой-то злой колдун, повелитель мертвых. Еще его не хватало. – Да и бабка тоже чудная, – согласился Цент. – Чисто Яга. Ишь, как приспособилась. Огородилась костями, и трупы к ней не лезут. Вам бы с ней столковаться, с бабкой этой. Вот бы такую костяную ограду да вокруг вашей Цитадели. – Я больше полагаюсь на бетонный забор, – сообщила Алиса. – Все это колдовство… не по душе оно мне. – Нынче не те времена, чтобы методы перебирать, – не согласился Цент. – Ну, далеко еще ехать? – Нет. Уже скоро. Все, однако, оказалось не так просто. По заснеженной трассе автомобиль еще как-то двигался на полном приводе, но дело было в том, что к скотомогильнику никакая дорога не вела вообще. Это объяснялось просто – автохтоны обходили скверное место большим кругом, а немногие приезжие, имевшие глупость заглянуть в аномальную зону, не пробили в бездорожье колею. Цент все же попытался проехать, но свернув с трассы, едва не застрял. Помучив технику минут пять, Цент заглушил двигатель и трагическим голосом возвестил: – Дальше, похоже, только пешком. Сколько идти-то? – Трудно сказать, – призналась Алиса, рассматривая карту. – Нам вон в ту сторону…. Километра два, может больше. – Ушибу заразу! – в сердцах выпалил Цент. Два километра, по снегам дремучим, это же светопреставление. И все из-за Владика. Ох, великие муки ожидают его, немыслимо великие. – Кого ушибешь? Некроманта? – спросил Андрей. – Да, и его тоже. Ну, что сидим? Вылезаем, берем барахло, и в путь. Судьба человечества на кону, между прочим. Не забывайте об этом. Спутники хотели взять только оружие, но прозорливый Цент настоял на том, чтобы на задание прихватили сухой паек. Слава богу, когда покидали Цитадель, догадались взять консервы и минералку, а то хоть и вовсе отменяй всю операцию. Плюс котелок с человечиной от доброй старушки, плюс, возможно, Владик на десерт – недурно, недурно. Цент повесил на пояс шашку, дробовик на плечо, вместо биты взял в руку бабкино копье. Не верил, что эта палка с костяным наконечником обладает волшебной силой, но решил убедиться лично. Мало ли. Бусы из костей зомби тоже не снял, и другим не позволил. Выступили бодро, но уже через сотню метров едва переставляли ноги. Снега было местами до ватерлинии, и тяжелее всего приходилось тому, кто торил путь. Вначале в первопроходцы выбился Андрей, явно желая покрасоваться перед Машкой силой и выносливостью, но уже скоро фальшивый богатырь сдулся и не столько шел вперед, сколько топтался на месте. В любой другой ситуации Цент избегнул бы трудов физических, ибо не по статусу ему мышцы напрягать, но тут случай был особой. Где-то там, впереди, его ждал Владик. Разлука с программистом была невыносима. Цент так жаждал поскорее найти его, схватить, начать выкручивать руки и уши, что небрежно оттолкнул с дороги красного и хрипло дышащего Андрея, и выбился в лидеры. Дело оказалось непростым, но и награда за труды ожидалась немалая. Цент ломился сквозь сугробы как медведь-шатун, и с каждой растраченной на это дело калорией, его жажда крови программиста все возрастала. Придумал три новые пытки, одна другой талантливее, усовершенствовал парочку старых, проверенных временем, но уже набивших оскомину. Когда остановились на привал, чтобы перевести дух и немного остыть, Цент достал из внутреннего кармана записную книжку, и аккуратно занес туда только что изобретенные методы физического воздействия. Ни одна драгоценная идея не должна была пропасть, пока не будет опробована на Владике. Местность выглядела так, будто ее и впрямь обходили большим кругом последние лет сто. Не было ни намека на дорогу, ни следов человеческой деятельности. Короткий пустырь сменился зарослями кустарника, высокого, в полтора человеческих роста, и удивительно колючего. Идти стало еще веселее. Мало того, что приходилось продираться сквозь снег, так теперь еще и ветки с острыми шипами хватали за руки, впивались в ладони и ранили лица. Цент вначале решил, что это шиповник, но потом понял, что ошибся. Что это были за кусты, одному богу ведомо, но работали они не хуже колючей проволоки. В какой-то момент, устав от бесконечных уколов, Цент передал копье Алисе, а сам выхватил шашку и стал прорубать путь ею. При этом он сквозь зубы и отдышку костерил Владика, сулил ему зверские пытки и обещал одарить увечьями. Попадись ему программист прямо сейчас, точно бы не удержался, и убил на месте. А делать этого не следовало. Ведь столько на свете всяких мук, пыток и болезнетворных процедур существует, так неужто Владик помрет, все их не отведав? Нет, не бывать этому! Второй раз остановились на привал, когда даже у несокрушимого Цента кончились все силы. Стремясь подкрепить их, он откупорил банку тушенки, одним махом ополовинил ее, запил минералкой, и хрипло спросил: – Далеко еще, а? – Не знаю, – пожала плечами Алиса. – В этих зарослях ничего не видно. Но, вроде бы, идем правильно. Бабка сказала, что над скотомогильником вырос лес. Наверное, как до леса дойдем, то и пришли. – Тоже мне ориентир – лес! – возмутился Цент. – Да мало ли лесов на земле русской. Могли бы знак какой-нибудь поставить, указатель дорожный. Что-нибудь. И самим приятно, и гостям удобно. – Они, похоже, и поставили, – пробормотал Андрей, глядя на что-то позади Цента. Тот резко обернулся, одной рукой хватаясь за шашку, а второй прижимая консервы к сердцу. Но такие меры были напрасными. Угрозы не было. Во всяком случае – явной. Метрах в двадцати от них возвышался прямой ствол молодой березки. К стволу в нескольких местах проволокой были примотаны горизонтальные палки, а на этих палках весело и на веревочках болтались человеческие черепа. Цент насчитал пятнадцать штук. И свободного места на палках еще оставалось достаточно, чтобы добавить к коллекции пяток кочерыжек, принадлежащих незваным гостям. – Боже, что же они все тут так любят мастерить изделия из людских костей? – простонала Машка. – Неужели нельзя найти другого материала? – Этот нынче самый ходовой, – ответил ей Цент. – Да и самый дешевый. Ну, что, братцы и сестрицы, кажись, добрались мы до логова зла. Глава 8 – Избранный, ты цел? Избранный? – А? Что? Что это было? – Тут порожек. Ты за него ногой зацепился, когда входил. Владик вспомнил, как он, распираемый героизмом и пучимый мужеством, устремился навстречу неизвестности с выключенным фонарем, а спустя мгновение уже летел в пустоту лицом вперед, и визжал как маленькая, но чрезвычайно голосистая девочка. Вместо того чтобы сгруппироваться и смягчить удар о грунт, грянулся без затей, широко раскинув руки. Земля оказалась традиционно твердой и безжалостной, столкнувшись с ее поверхностью, Владик отшиб себе все молекулы. – Больно, – прохныкал герой. – Я помогу тебе встать, – вызвался Легион. Его рука оказалась удивительно сильной, она легко вздернула травмированного Владика на ноги. Вторая рука лучшего друга вернула будущему спасителю человечества выпавший во время падения фонарик. – Храбрость, это хорошо, – наставительно сказал Легион, – но не следует путать ее с безрассудством. – У меня болит тут и тут, – распахнул жалобную книгу Владик, но новый лучший друг в этот раз не возжелал подставлять свои уши под чужие горести, ограничившись советом крепиться и мужаться. За дверью оказался точно такой же земляной тоннель, что и до нее, но продлился он недолго. Метров через двадцать их путь завершился в еще одной рукотворной пещере. Но прежде, чем они вошли в нее, Легион зачем-то попросил Владика погасить фонарик. – Но я ведь так ничего не увижу, – напомнил программист, а про себя подумал, что оно, возможно, и к лучшему. Психика будет целее. – Я поведу тебя, – пообещал Легион, кладя ему ладонь на плечо. – Просто прежде, чем ты все увидишь, я хочу тебя подготовить. Объяснить, чтобы ты все понял правильно. Владик выключил фонарик, но на душе у него скреблись кошки. Он, конечно, продолжал верить в свою избранность, но что, если правда окажется слишком кошмарной? Ведь от сильного страха люди сходят с ума – Владик об этом много раз слышал, хотя сам ни разу не видел. Впрочем, безумие ему, пожалуй, не грозило. Если бы он мог рехнуться от ужаса, то уже давно бы это сделал стараниями Цента. – Стой, – сказал Легион, когда они прошли чуть вперед. – Мы на месте. Чем ближе был момент посвящения в страшную правду, тем меньше Владику хотелось во всем этом участвовать. А тут еще пожранная в немереном количестве тушенка дала о себе знать, недвусмысленно и настойчиво поддавив на клапан. Не хватало еще осрамиться перед новым другом, а такое вполне могло произойти, если правда окажется достаточно страшной. – Можно мне сначала в туалет сходить? – тихо попросил Владик. – Потерпи немного, – предложил ему Легион. Легко сказать – потерпи. Сейчас как выскочит что-нибудь жуткое из темноты, и никакое терпение не спасет. Но Владик не стал настаивать на своем. Он же герой, в конце концов. – То, что ты услышишь, может тебя испугать, – заговорил новый лучший друг. – Более того, оно может вызвать в тебе отвращение. Я прекрасно понимаю, что оно все собой представляет, и не жду твоего одобрения. Но помни – на кону нечто большее, чем жизни нескольких людей. На кону судьба человечества. – Я помню, – заверил Владик, но начало оказалось столь зловещим, что он лишь чудом удержал в себе рванувшуюся на волю тушенку. Нет, все-таки надо было настоять на предварительном посещении туалета. Ну, или не жрать в таком количестве похищенный у Цента корм. – Тебе, наверное, интересно, что я такое? – спросил Легион. – Не отвечай, я и так это знаю. Прежде ты имел дело с мертвецами, не отличающимися наличием разума, и существо, вроде меня, не может не вызывать у тебя вопросов. Увы, я могу удовлетворить твое любопытство лишь отчасти, потому что многих ответов не знаю и сам. Я не знаю, как я стал таким, почему сохранил разум, когда остальные зомби утратили его. То есть, я не сохранил его, а возвратил. Он вернулся ко мне спустя какое-то время, после зомби-апокалипсиса. Не знаю, почему это случилось. Но в какой-то момент я начал осознавать себя, смог контролировать свои поступки. Я помню, как это случилось. Я просто брел по улице города, так же, как и все остальные мертвецы, и вдруг что-то щелкнуло у меня в голове. Я вдруг понял, что я это я. И с того момента все изменилось. Владик слушал, затаив дыхание, и прилагал титанические усилия, чтобы сдержать тушенку в себе. – Мой разум прояснялся постепенно, день за днем. Затем я стал вспоминать прошлое. Сомневаюсь, что это было мое прошлое. В моей голове словно бы уместились воспоминания о жизнях разных людей. Не знаю, как это возможно, и не знаю, кто из этих людей я. Может никто, а может быть все сразу. Тогда же я обнаружил в себе способность распространять свое сознание на других мертвецов. – Ты как-то контролируешь их мозги? – рискнул спросить Владик. – Мозги? Нет. Их мозги мертвы. Каким-то образом я воздействую на мертвую плоть, делаю ее своей частью. Мне трудно это объяснить. Представь, что вместо одного тела, у тебя их два или три. Сейчас тебе кажется, что контролировать их одновременно невозможно, но это не так. Ты ведь не концентрируешься на каждом пальце, когда выполняешь какую-то работу, а если вдруг начнешь это делать, то ничего хорошего не выйдет. Твой мозг легко управляет всем телом без непосредственных усилий со стороны сознания. Здесь такой же принцип. Нужно просто довериться своей природе, не делать ненужных усилий, и все получится. Конечно, далеко не сразу. У меня ушло немало времени, чтобы отточить эту технику. – Значит, ты можешь управлять всеми мертвецами на свете? – спросил Владик. – Нет, разумеется. Мои силы гораздо скромнее. Более того, для получения контроля над плотью, мне требуется время. Я не могу взять и вот так просто подчинить себе любого мертвеца. Прежде я должен слиться воедино с его костями и мышцами, сделать их частью себя. Это продолжительный и трудоемкий процесс. И в этом главная проблема. – Что ты имеешь в виду? – Тебе должно быть известно, что зомби не разлагаются в привычном смысле этого слова. Да, их тела претерпевают определенные изменения, но они не истлевают так, как и следовало бы любому трупу. Причина тут проста – бактерии, отвечающие за разложение, не способны существовать в их телах. Почему – не знаю. Мне немногое известно о природе зомби, хотя, наверное, больше, чем всем остальным. Я так и не смог выяснить, что послужило причиной их появления, но сомневаюсь, что дело тут в неудачном медицинском эксперименте или испытании какого-то биологического оружия. Дело гораздо серьезнее. Подозреваю, что тут замешаны силы, о которых мы совсем ничего не знаем. Владику стало неуютно, потому что он об этих силах кое-что знал, и даже лично с ними встречался. Зомби-апокалипсис случился по вине Последнего ордена, что попытался воскресить древнего языческого бога – Кощея. Это его происками большая часть человечества превратилась в живых мертвецов, уцелели лишь далекие потомки светлых богов. Владика до сих пор удивляло, что он один из них. Правда, куда большее удивление рождал факт того, что и Цент имеет божественное происхождение. Вот в это верилось со скрипом. Цента вообще трудно было увязать с чем-либо светлым. В его случае явно произошла ошибка, либо же изверг имел иммунитет по какой-то иной причине. Ну, или он настолько кошмарен, что демоны из подземного мира просто побоялись вселяться в его тело. Владик на их месте поступил бы так же. Цент и на дистанции невыносим, а уж о том, чтобы слиться с ним воедино, даже подумать страшно. Ведь сольются не только тела, но и разумы. Владик был убежден, что в голове у Цента роятся такие фантазии и цветут такие выдумки, что любой, пронаблюдав их, тут же лишится рассудка. – Многое бы я отдал за то, чтобы получить ответы на свои вопросы, – мечтательно протянул Легион. Владик честно, всем сердцем, хотел обо всем рассказать новому лучшему другу, но все же заставил себя промолчать. Если чему полезному Цент и научил своего мужа для битья, так это держать рот на замке. – Ну да ладно, – нарушил молчание Легион. – Это, на самом деле, не так уж и важно. Что случилось, то случилось. Незачем копаться в прошлом, когда под угрозой будущее. – Я тоже так думаю, – поддакнул Владик.