Сунуть бы ему нож в бочину, крысе. Но выбор у Плаценты не так чтобы очень велик. Пайнк – городишко не огромный, скупщиков в нем всего-то трое. И с одним Плацента в ссоре, а другой, сволота, платит еще меньше Здухчи. Всем только и дай нажиться на честном воре. Однако до Здухчи Плацента немного не дошел. Задержался у книжного лотка Зурнары. Тот, вопреки обыкновению, не продавал, а покупал – покупал какой-то старый листок у дармага. Дармаг Плаценту сразу заинтересовал. Огромного роста варвар, похожий на ожившую скалу. Явный иноземец, причем откуда-то издалека. Кожа такая бледная, что кажется голубоватой, волосы светлые и очень длинные, заплетенные в несколько кос, лицо сплошь изборождено шрамами. Похоже, этого парня всю жизнь рубили и кромсали. А говорил он так, словно каждое слово обходилось ему в золотой. Что именно он там продает Зурнаре, Плацента толком не разглядел. Бумажку какую-то. Зато разглядел он другое – жадность на лице Зурнары. Книжник едва сдерживался, чтобы не закричать от восторга… но предложил всего пять медных монет. А дармаг в упор не видел, что его дурят, как чечпока! – Эй-эй-эй, морда, ты чё, ты чё?! – прошипел Плацента, хватая дармага за рукав. – Ты чё, тля, глаза мочой с утра прополоскал?! Не продавай так дешево! Мектиг Свирепый очень медленно повернулся к воришке. Тот сразу же вызвал у него глухое раздражение. Нахальный, назойливый, да еще и гоблин. Гоблины. Мектиг ненавидел гоблинов. Особой разницы между гоблинами и полугоблинами он не видел. Для людей они выглядят почти одинаково. – Что ты хочешь? – неохотно спросил Мектиг. – Не слушай его, доблестный воин, это известный вор-карманник! – забеспокоился книжник. – Давай, возьми монеты, и ступай себе, выпей за мое здоровье! – Это стоит больше? – спросил Мектиг у Плаценты, показывая бумагу. – Да говна ты ведро, не знаю я, сколько это стоит! Я, тля, тебе кто – гребаный библибожоб?! – Такого слова нет!.. – подал голос книжник. – Заткнись, тля! – окрысился Плацента. – Я, тля, не знаю, сколько это стоит, но этот крысотрах тебе точно в уши ссыт! Ты на рожу его глянь! Мектиг очень медленно повернулся к книжнику. Тот не очень убедительно улыбнулся. – Сколько дашь ты? – спросил дармаг у Плаценты. – Да нисколько я тебе не дам! Мне оно ни за свинячий кир не нужно! Мектиг молча уставился на Плаценту. А того аж перекосило от напряжения – полугоблин что есть мочи соображал, как побольше со всего этого поиметь. Может, правда, просто отсыпать льдоголовому горсть серебра, а потом выгодно перепродать? Но вдруг эта бумажка столько не стоит? У Зурнары теперь не спросишь – на Плаценту он глядит волком, разве что не рычит от злобы. – Дай-ка хоть глянуть, что там у тебя! – наконец смекнул Плацента. Мектиг по-прежнему молча показал вырванную из книги страницу. – Криабал… – недоуменно прочел полугоблин. – Я это вроде слышал где-то… Это просто бумажка? Или чего? – Она не горит, – пробасил дармаг. – Чё, волшебная?! – оживился Плацента. – Кудесно же! Волшебную мы живо сбудем! Я знаю одну волшебницу – она точно за нее монет отвалит! А если не отвалит, то хотя бы скажет, сколько она стоит! Чур, мне половину! – Не люблю волшебников, – поморщился Мектиг. – До тебя чё, не доходит, тупой варвар?! Бледная, испещренная шрамами ручища метнулась быстрее, чем Плацента успел моргнуть. Дармаг схватил его за горло и поднял на весу, словно соломенную куклу. – Не называй меня тупым, – тихо процедил он. Плацента задергал руками и ногами. Шею сдавило, точно тисками. Если дармаг нажмет чуть сильнее – просто переломит пополам. Зурнара смотрел на это с явным удовольствием. Но Мектиг все же не стал убивать полугоблина. Встряхнув еще разок, он разжал пальцы. А пока Плацента хрипел и кашлял, неохотно спросил: – Сколько волшебница заплатит? Хватит на коня? – На коня?.. – моргнул полугоблин. – Да. Мне нужен конь. – Да не знаю я, сколько она заплатит! Но уж точно больше, чем этот жмот! – Эй! – обиженно крикнул Зурнара. – А за то, что я тебя с ней сведу – мне половину… хотя ладно, треть, – неохотно буркнул Плацента, потирая горло. Дармаг ничего не ответил. Невнятно что-то проворчав и поправив секиру на поясе, он зашагал за полугоблином. Они не увидели, как книжник провожает их злым взглядом, а потом срывается с места и куда-то убегает. Шагал дармаг тоже молча. Не спрашивал, в какую сторону, долго ли еще идти. Совершенно не тревожился, что полугоблин, быть может, ведет его в ловушку. А такая мысль у Плаценты мелькала. Останавливало лишь то, что для ловушки нужна… ловушка. Сообщники нужны, которые подготовят западню или просто встретят в темном переулке с ножами и самострелами. А как подобное подготовишь, если Плацента всего-то полчаса назад и знать не знал об этом варваре с его… интересно, потянет ли вообще несгораемая страница на сокровище? Может, это просто мелкое волшебство, дешевый фокус? Хотя нет, судя по взгляду Зурнары – как минимум не дешевый. Ладно, может, так и лучше будет. Все, кого Плацента мог бы подбить на такое дело, охотно ограбят и его самого. А этот льдоголовый, похоже, не из таких. Интересно, тупой ли он или наивный? Это немного разные вещи. – Слышь, а тебе вообще неинтересно, кто я такой? – осведомился полугоблин. – Нет. – Чё, даже не спросишь, как меня зовут? – Мне все равно. – Меня зовут Плацента. Представившись, полугоблин стал ждать реакции. Она всегда была – реакция. И всегда разная. Но варвар не отреагировал ровным счетом никак. Он молчал с равнодушием булыжника. – А тя самого как зовут, тля? – с каким-то даже разочарованием спросил Плацента. Дармаг продолжал хранить молчание. Словно оглох. – Ну и кир с тобой. Не хочешь, не отвечай, – сплюнул полугоблин. – Я Мектиг. Глава 4 День выдался ветреный. Крапал мелкий дождик, под ногами лежала опавшая листва, а высоко в кронах перекликались какие-то птицы. Танзена они не интересовали. Никогда не любил птиц. Их тела всегда казались ему неудобными, и он терпеть не мог в них перевоплощаться. Во всей его копилке образов было только три птицы – орел, гусь и ибис. И то двух последних он добавил в период, когда писал магистерскую диссертацию и добавлял всех, кто попадался под руку. Именно в том году в копилке появились формы с № 53 по № 62, в том числе метла. Танзен всегда немного стыдился формы № 62. Хотя следует признать, пару раз она неожиданно пригодилась. Смирнехонько стоящая у стеночки метла – великолепная маскировка. Нужно быть воистину параноиком, чтобы заподозрить в ней волшебника, магистра Метаморфозиса и специального агента Кустодиана. Шагающий рядом практикант понятия не имел, что у наставника есть такая форма. Чего-чего, а этого Танзен ему рассказывать не собирался. Равно как и о форме № 30… о форме № 30 он вообще никому не рассказывал.