— Да-а, — вяло-примирительно отвечала Алла. — Пусть. Всё к одному. — Ну что, он так и не позвонил? Нет, вы как дети. Давай я ему позвоню. Он, наверное, тоже ходит там из угла в угол. — Нет, не надо звонить. Пусть ходит, — решительно заявила Алла, качнувшись в сторону закуски. — Пусть хоть уходит. — Да брось ты. Хороший мужик. — Хороший… Ох, Алиска!.. Развезло меня, однако, немного. — Да ты же с утра ничего не ела. Давай я еще колбасы нарежу. И как ты ее ешь? — А ты вот что… Ты… У тебя Павел где служил? В каких войсках? Или его по зрению не взяли в армию? — Ну у тебя и переходы! А Павел здесь при чем? — Раз спрашиваю, значит, надо, — начала повышать голос Алла. — Ой, да где он мог служить! Ты знаешь, как-то разговора не заходило. А может, я не помню. Хочешь, я спрошу? — Нет. Давай без иници…циатив. Я тебя прошу. — Да как скажешь. Слушай, мне пора. Я ж не на машине. Пока доберусь… — И вообще ничего никому не рассказывай. Ни про меня, ни про следствие… И Павлу тоже! — Да поняла я всё, Ал. Но если что-то прояснится, если ответят с передачи, я тебе сразу всё сообщу. — Только мне… И перешли на почту, что ты там высылала на передачу, — тоном, не терпящим возражений, произнесла Алла и поднялась с дивана. — Пойдем, я тебя провожу. А почему ты такси не хочешь вызвать? — Пройтись немного хочу — воздухом подышать. — М-мм. — А золотая рыбка — всего лишь карась красно-желтый, — почти пропела Алиса на знакомый только ей мотив, застегивая шубку. Она, как всегда, была в своем репертуаре: за ней последнее слово. — Вот-вот. Иди уже, карасиха. — Они обнялись на прощание, и Алла закрыла за Алисой дверь. После ухода подруги она отправилась на кухню мыть посуду, предусмотрительно собранную Алисой. Включила кран, долго смотрела на бегущую воду, потом очнулась, закрыла кран и прошла в комнату. Легла на диван, укрылась пледом и уснула. Трель неизвестной птицы, которая пряталась в густых зарослях, раздавалась всё громче и громче, мешая наслаждаться летней тишиной и солнцем. Потом вдруг смолкла, а через какое-то время снова оглушила Аллу. Ей захотелось бросить что-нибудь в заросли, где обитала эта громкоголосая птица, но ничего подходящего под рукой не оказалось. Зато рядом появилась река. Вода! Много воды! Как она хочет плескаться в этой воде, пить эту воду! Бежать туда!.. Алла с трудом открыла глаза — телефон разрывался под ухом. Она положила его возле подушки, и теперь его звон набатом отдавался в голове. — Кому что надо? — с трудом приподнявшись, Алла взяла телефон, прижав его к уху, снова откинулась на подушку. — Да, — нетвердо, с хрипотцой произнесла она. — Алла Сергеевна, здравствуйте! Это Супонин Виктор Семенович вас беспокоит. — Голос звучал неуверенно, суетливо. — Да-да. Я слушаю вас, Виктор Семенович. — Голос Аллы тоже звучал не совсем обычно. Как ей показалось, она немного басила. В горле пересохло и очень хотелось пить. Она пошарила глазами, но воды рядом не было, вздохнула, проглотила слюну и повторила более осмысленно: — Я вас внимательно слушаю. — Алла Сергеевна, вы, наверное, знаете, что я приходил в ваше отделение? — порывисто начал Супонин и, чтобы не растерять уверенности, продолжил, не дожидаясь ответа: — Я разговаривал с товарищем… — Хорошиловым, — подсказала Алла. — Да. Но я бы хотел переговорить с вами. Я не знал, что вас… что вы не работаете. И всё же мне бы хотелось поговорить именно с вами. Алла посмотрела на окно, плохо соображая, вечер сейчас или уже утро. Ей очень не хотелось куда-то идти. Ей хотелось к воде. Она глянула на часы — десять вечера. Какое счастье! — Виктор Семенович! Как я понимаю, разговор у нас будет серьезный. Давайте завтра встретимся. И я вас внимательно выслушаю. — Да-да, об этом я и хотел договориться. Для Аллы лучше было бы встретиться во второй половине завтрашнего дня. Но она не стала предлагать свое время. — Когда вам будет удобно, Виктор Семенович? И, к сожалению, не могу пригласить в свой кабинет. — Неважно. Но лучше часов в десять-одиннадцать — пробок меньше, — поспешно проговорил Супонин. — Тогда в одиннадцать. Возле нашего ОВД. Там стоянка еще одна есть. — Знаю, знаю, Алла Сергеевна. — Вот и договорились. — Спокойной ночи! — Спокойной ночи! — поспешно ответила Алла и отключила телефон. Она откинула плед, села, опустив ноги на пол — голова вроде не кружится. Медленно встала и побрела на кухню. После залпом выпитого стакана воды Алла выдохнула, чувствуя, как благодарно отзывается тело, и более бодрым шагом направилась снова к дивану. Легла. Голова еще была тяжелой, но мысли задвигались: «Хорошо, что возле ОВД назначила встречу. Может, понадобится что-то записать под протокол. Илью буду просить. Или сама — я все-таки тоже веду это дело. — А потом пришла и запоздалая радость: — Позвонил Супонин! Позвонил! Никуда он не делся. Значит, что-то серьезное, значит, дело сдвинется». Глава 20 — Объект № 2 выехал из коттеджного поселка «Вешки-95» и направляется по Алтуфьевскому шоссе в сторону МКАДа, — привычно, без эмоций вещал мужской голос. Алла немного дольше, чем обычно, постояла под душем. Долго растирала себя полотенцем — надо же было напиться вчера! Решила, что надо. Позавтракала плотно. Закинула в рот жевательную резинку и стала собираться. Голова гудела, но не так сильно, как час назад. Алла вышла из подъезда и остановилась — диктофон! Порылась на всякий случай в сумочке. Нет, забыла дома. И, досадуя, отправилась обратно. Она не очень верила в приметы, но своим ощущениям доверяла. Появилась небольшая — совсем небольшая — тревога. Примета тут, конечно, ни при чем, и по времени она вполне успевала. Да и подождет Супонин. В конце концов это он хочет с ней поговорить. Тревога была невнятной, на интуитивном уровне, но она возникла и заставила Аллу насторожиться. Антон Валерьевич Хорошилов спокойно слушал. Он немного напрягся, когда тот же голос сообщил, что объект № 1 выехал со двора своего дома и направляется в сторону ОВД. Туда же подъезжает и объект № 2. Хорошилов понимал, что Супонин не захотел ему сообщить что-то важное и сейчас сообщит это Смагиной. — Подойти как можно ближе и по возможности записать разговор, — отдал он распоряжение. — Есть подойти как можно ближе. — И не отсвечивать! — Хорошилов почувствовал знакомое воодушевление — выброс адреналина в кровь. Он выдохнул и уже спокойнее добавил: — Аккуратнее. Машина шла ровно. Почти перестала болеть голова. Светило солнце, минус десять на улице — не особо морозно и не слякотно. Алла посмотрела в зеркало заднего вида — вроде ничего особенного: за ней шла белая тойота, по виду старенькая, сбоку слева торопился черный «Форд-Фокус». Но ощущение дискомфорта не проходило — как будто что-то должно произойти, и не очень приятное. Алла резко свернула в первый попавшийся карман. Остановилась. Следом за ней в карман заехало такси. — Объект № 1 заехал в карман, — неожиданно резко произнес наблюдавший. Хорошилов вздрогнул, помедлил: «Машина у нее, что ли, сломалась? Почуяла слежку наша пенсионерка. Вот черт!» — и отдал приказ: — Слежку за объектом № 1 прекратить. Сосредоточиться на объекте № 2. «Все равно она к Супонину едет. Никуда не денется», — подумал он. Из такси, заехавшего в карман, вышел Влад.