— Надо валить. Помоги подняться!.. Эрвин протянул руку, за которую я уцепился и по которой, как обезьяна по лиане, вскарабкался наверх. Головокружение усилилось, меня качнуло в сторону. — Стоять! — поддержал меня скаут. — Всё в порядке, — я оперся на стойку капельницы и поморгал, пытаясь прогнать чёрные точки из глаз. — Я держусь. Возьми что-нибудь… Что есть ценного. Скаут встряхнул смятый пакет из супермаркета, побросал туда какие-то медикаменты, пару пистолетов и высыпал патроны из баночек. Повесил на плечо «Калашников» со стены и дробовик, затем снял обрез двустволки, осмотрел его, хихикнул и вопросительно взглянул на меня. — Что? — нахмурился я. Эрвин напел какой-то простой мотивчик: — Узнаёшь? Память не выдала никаких совпадений: — Нет. — Жаль, — скаут вздохнул. — Тогда не смешно будет. Ну, показывай, куда идти. — Я?.. — Ну не я же, — усмехнулся Эрвин. — Ты тут хозяин, не забывай. — Но я ничего не помню. — Ура-ура! — воскликнул напарник. — Приключения! Главное — не подорваться на одной из твоих мин. — Это точно, — мрачно поддакнул я, пытаясь вспомнить, где могли быть выходы. «Соберись, старый пердун, — уговаривал я себя в то время, как мой желудок настойчиво хотел избавиться от выпитой воды. — Вспоминай. Если бы ты был Маки ван дер Янгом, куда бы ты пошёл?» В моей памяти нашлись две схемы здания: одна официальная, вторая — составленная мной самим восемь дней назад. Тогда же и началась запись с камер. Я окинул карту взглядом профессионала и заметил пару интересных ответвлений. Там тоже были камеры и датчики движения, но они не показывали ничего, кроме темноты и пустоты. — Вижу, ты что-то нашёл, — обрадовался Эрвин. — Нашёл, — подтвердил я. — Тут где-то был керосин, облей всё и подожги. А, и револьвер мой не забудь, — я ткнул пальцем в погнутое чудовище покойного Нгуту. * * * Из чёрного пролома в полу тянуло теплом и мыльной водой. — Что-то неохота туда прыгать, — скривился я. — Посмотрим другой путь, на карте ещё… Толчок в спину — и я кубарем полетел вниз, шмякнулся лицом в вязкое и ароматное нечто и завопил: — Какого хуя, Эрвин?! Тот уже сидел рядом и поднимал капельницу. Хорошо, что пластиковая бутыль по определению не могла разбиться. Всё тело разом заныло от резкого напряжения, и я заскрипел зубами, чтобы не выдать этого ни единым звуком. — Не благодари, — усмехнулся напарник и поморщился, взглянув на мою руку с катетером: — Это надо промыть. И как можно быстрее. — Никто и не собирался тебя благодарить, — подняться самостоятельно было непростой задачей, с которой я еле справился: тело не слушалось, мышцы стонали, каждая клетка мечтала поскорее сдохнуть. — Но ладно. Раз уж мы теперь здесь, веди, я пока не в состоянии. Ты же не захватил с собой антисептик? Эрвин пошуршал пакетом: — Неа. — Заебись, — я закатил глаза и осмотрел катетер, мучительно размышляя, что будет хуже — отсоединить его или оставить. — Пошли. Мы двинулись вперёд. Ноги по щиколотку утопали в тёплом и вязком веществе, которое я упорно называл илом, не давая мозгу даже попытки догадаться, что это на самом деле такое. Скаут что-то беззаботно насвистывал. — Ты вообще смотришь под ноги? — буркнул я. — Не переживай, пока тут ничего нет. — Очень надеюсь на это. Шмяк-шмяк. Чавк-чавк. Буль-буль. Тяжко. Очень тяжко. — А что это вообще за типы? — задал я вопрос, который давно напрашивался. — Которые в чёрном? — Ага. — Да я сам толком не знаю. Ай! — Эрвин споткнулся и еле удержал равновесие. — Какие-то очередные борцы за свободу и независимость, — в голосе скаута содержалось столько сарказма, что его можно было отправлять на экспорт. — Партизаны?.. — Они самые. — Марксисты? — усмехнулся я. — Хрен их разберёт. Да это и не имеет значения. Сам знаешь, что идеология у таких ребят — просто ширма для бандитов, террористов или наёмников. Я понимающе усмехнулся: — Или и тех, и других, и третьих вместе взятых, — Эрвин был прав: я знал, как это бывает, поскольку долгие годы воевал с такими «идейными». И если в самом начале ещё встречался искренний энтузиазм и желание очистить родной край от белых колонизаторов, то сейчас все эти группировки были давно прикормлены и превратились в наёмников и пугало для общественности. Собственно, подобные шайки и сохранились лишь благодаря тому, что их существование было кому-то очень удобно и выгодно. Эрвин продолжил: — Ну вот и я о том же. Кажется, они называют себя «Фронт освобождения Ньянга» или как-то так… Короче, когда мы сидели у Торреса, я вышел в сеть, предложил информацию о картеле — и на меня тут же вышел их человек. Клянусь, и минуты не прошло. Разумеется, всё было с левых учёток, зарегистрированных на бомжей из гетто, — а жаль, мне очень бы пригодился живой контакт… — Зачем? Договориться?.. Скаут фыркнул: — За кого ты меня принимаешь, за дурачка?.. Я и тогда им ни на грамм не верил, потому и заминировал весь офис. Нет, мне контакт нужен для другого. Отследить сигнал, например. Или дикпиков накидать — пусть любуются. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Дыхание тяжёлое, будто я бежал марафон, мышцы едва ли не рвались, тело покрылось липким мерзким потом. Старый дурак. Никогда не связывался с наркотиками и на тебе, на старости лет вляпался. Оставалось лишь догадываться, через какие адские муки проходила моя плоть на самом деле, без программного заглушения боли. Эрвину приходилось не легче. — Знаешь… чего нам… не хватает? — говорил он, делая паузы для вдохов. — Автопилота. Полноценного автопилота. Так хочется иногда… просто отгородиться от всего этого… дать телу команду, типа… идти туда иди делать то-то… а сам окуклился где-то внутри себя… и не по дерьму идёшь, а смотришь… сериал, там, или играешь… Круто бы было, да?.. Я не отвечал — берёг дыхание. Стойка капельницы давно стала для меня чем-то вроде посоха. С ней я чувствовал себя грёбаным волшебником, ведущим партию гномов через подземелье с гоблинами. — Стой! — неожиданно застыл Эрвин. — Гляди. Пришлось поменять несколько спектров, прежде чем я заметил, что под водой протянуты хитро сплетённые нити. Они перекрывали большой участок пола и перебраться через них, не зацепив ни одной, было практически невозможно. Нити тянулись по стенам и скрывались в неприметных штольнях, из которых на нас смотрели разнообразные дула и жерла. Моя работа. Совершенно точно моя, потому что я бы так всё и сделал. Скаут выругался и присел на корточки возле одной из нитей, вглядываясь в мутную воду. — Может, перерезать? — Перережь, — ухмыльнулся я. — Но когда ты пойдёшь, самострелы всё равно активируются. — Почему? — напарник покосился на меня через плечо.