— Как ты думаешь, если у меня нашлись датчики движения на все этажи и туннель, то единственный путь к отступлению я перекрыл бы сраной ниткой? — Зараза… — То-то и оно. К тому же, зная себя, могу сказать, что всё устроено так: нить реагирует на определённое натяжение. Если оно исчезнет — точно так же будет бум. Но не из всех стволов: часть выстрелит сейчас, а вторая — когда условный противник перегруппируется и двинется вперёд. — Коварный ты мудила… Но всё-таки, — скаут, по-прежнему сидя на корточках, принялся осматривать нити, — как нам пройти?.. Я расплылся в улыбке, отвесил скауту хорошего пинка и отскочил назад, прижимая к груди капельницу. Гипотетическим нападавшим пришлось бы худо: залп из почти десятка стволов да в упор — очень неприятная штука. Несмотря на приглушение звука, у меня в ушах порядочно звенело. Эрвин поднял из воды измазанное в грязи лицо: — Сука!!! — эхо унесло его слова далеко по туннелю. — Совсем что ли?! — Спокойно, — хохотнул я. — Спокойно?! Спокойно, Маки?! Я чуть не погиб! — Ну не погиб же. Скаут вскочил и бросился на меня. Я заслонился капельницей: — Тише-тише! Смотри, — указал я на стены туннеля. — Все стволы — на уровне груди и живота, самое низкое — колени. И направлены немного вперёд. Тебе под водой ничего не грозило. Напарник стоял напротив меня, сжав кулаки и тяжело дыша. — Не благодари, — ехидно заметил я и кивнул вниз. — Как водичка?.. * * * Через пару часов, несколько километров вонючих коллекторов, одну попытку Эрвина утопить меня в сточных водах и две мои попытки забить Эрвина насмерть стойкой от капельницы, на одной из городских улиц Корпа шевельнулся канализационный люк. Его освещала вывеска круглосуточного автомата с напитками — причём работала одна вывеска, поскольку сам автомат был безбожно раскурочен, а напитки, судя по валяющимся рядом банкам и бутылкам, давным-давно смешаны с крепким алкоголем и выпиты. — Вылезай, чего тупишь? — раздался сдавленный голос. — Смотрю. — На что там смотреть? Господи, вылезай, тут же задохнуться можно! Да и ты ни фига не лёгкий! — А если тут кто-то есть?! — Да какая разница? Мы так выглядим, что только из канализации и вылезать. Никаких подозрений. — Я про «спецов», болван! — Маки, я сейчас тебя сброшу! — Ладно! Ладно! Надо же, какой нетерпеливый… Люк медленно отодвинулся в сторону, показалась бутылка с лекарством и моя макушка. Никто на ни на кого не смотрел, улица пустовала, лишь горячий ветер гонял по тротуару пластиковые пакеты, да где-то вдалеке выла сирена. Чтоб добраться до фургона, потребовалось примерно полчаса, которые я щедро заполнил типичным старпёрским брюзжанием. Это был единственный способ взбодриться, поскольку я находился на последнем издыхании: ноги не шевелились, мозги не соображали, лёгкие горели и вообще «мясная» часть меня была готова вот-вот отвалиться, оставив железную в одиночестве. Старое пыльное сиденье, пахнущее газировкой и детскими страданиями, показалось самым родным, удобным и уютным местом на свете. — Куда теперь? — поинтересовался я у скаута. — Сейчас — спать. А завтра… 22 — …Продолжим расследование. — Ты совсем идиот?! — рявкнул я на напарника, который вернулся в машину с двумя пакетами из магазина одежды и довольно скалился. — Нет. Надевай! Пятью минутами ранее этот полудурок резко ударил по тормозам и умчался чёрт знает куда, оставив меня посреди оживлённой дневной улицы в пробитом пулями фургоне. Я сидел в нём, как в аквариуме, вместе со своей дурацкой капельницей и гневно зыркал на прохожих, которые смели задержать на мне взгляд чуть дольше обычного. Район считался хорошим: один из новых, модных и цифровых по самое не могу. Дизайнерские общественные пространства, составленные из шестиугольников, растения в кадках и клумбах, живые навесы, фонтанчики-водопады, розетки чуть ли не на каждом кирпиче. Всё такое стеклянно-легковесное, экологичное и заполненное модными хуесосами с их новыми гаджетами, стильными шмотками и молочными коктейлями без сахара, лактозы и всего остального, что входит в понятие «молочный коктейль». — Я не буду надевать эту хрень! Мне и так жарко! — Маки, какого чёрта? Я что, зря потратил деньги? — Да, зря! Ты бы ещё шубу купил! — Ай, как хочешь, — Эрвин завозился на сиденье, не обращая внимание на то, что фургон стоит посреди дороги и ему сигналит куча машин. — В этом твоя проблема. В тебе нет стиля. И ты не умеешь веселиться. — О, это я умею, — мрачно заметил я, вспоминая всё, что натворил за прошедшие дни. — И ты назвал две проблемы. — Нет, то было не веселье, — возразил скаут. — А вот это, — он указал на себя, одетого в длинный серый плащ и шляпу с широкими полями, — веселье! Он смотрелся так тупо, что я не сдержался и фыркнул. — Вот видишь! Стиль, Маки. Стиль превратил итальянских головорезов в крутых чуваков с томми-ганами. Стиль превратит двух старых вонючек в крутых детективов, которые идут по следу. Ты хочешь быть старым вонючкой? Я — нет. Я хочу крутизны и развлечений. Моя попытка спрятать улыбку провалилась, и скаут воспринял это как личную победу: — Именно! Об этом я и говорю! Тебе, может, умирать через час — и как ты этот час проводишь? Наслаждайся, сукин ты сын! Если и умирать, то в крутом плаще и хорошем настроении! В стекло постучал очень прилично выглядевший негр в очках и рубашке с галстуком: — Дед, убери тачку! Ни пройти, ни проехать, вон какая пробка собралась! Эрвин опустил стекло — и чернокожий отшатнулся из-за вони, которая от нас исходила. — Не понял, — удивился напарник. — Кто тебя вообще сюда пустил? — Уж точно не ты! — огрызнулся негр. — Убери тачку, я опаздываю! Эрвин повернулся ко мне: — Ты слышишь то же, что и я, Маки? Оно правда разговаривает?.. Вали-ка отсюда, черножопый, пока я не взял и не… — Что ты сказал?! — негр оскалился, открыл водительскую дверь и потянулся к Эрвину, но остановился, когда заметил возле своего носа пистолетный ствол. Заметил, помедлил секунду и исчез, да так быстро, словно всю жизнь отрабатывал уход с линии огня. — Вот и славно, — усмехнулся Эрвин. До наших ушей донёсся отдалённый крик: «Больной расист!» — Ну, может и расист, — пробурчал себе под нос скаут, когда захлопнул дверь. — Зато с пистолетом. А человек с пистолетом может позволить себе быть и расистом, и сексистом, и гомофобом, и кем угодно ещё. Пистолет вообще открывает огромные возможности для самовыражения. — Знаешь что? — сказал я, когда фургон двинулся дальше. — К чёрту. Я надену эту хрень. Только капельница… — Хе-хе, наш человек!.. — просиял Эрвин и похлопал меня по плечу. — Ножницы в бардачке. Пара минут, немного кряхтения, разрезанный рукав — и я тоже стал похож на стереотипного частного детектива из фильма пятидесятых. И хотя я чувствовал себя полным идиотом, переодевание помогло встряхнуться и настроиться на позитивный лад. Эрвин прав, сколько можно ворчать? Дорога постепенно забирала всё выше, сужаясь и превращаясь в серпантин. Зелени и модников становилось всё больше, а бетона над головами, наоборот, меньше. Под открытым небом на разноцветных, как детские площадки, мягких скамейках сидели модники и работали — или делали вид. — Кстати, куда мы, собственно, едем?.. — запоздало поинтересовался я. С самого утра всё как-то не было времени спросить. — Ты очень вовремя, — хохотнул скаут. — Масс Биотех. Медицина, фармацевтика, производство нейропротезов, в том числе для полиции и армии. Серьёзные ребята. Удивляюсь, почему этот район до сих пор не переименовали в их честь.