Но больше всего народу толкалось около деревянной конструкции, напоминавшей виселицу. Через перекладину были переброшены канаты с крючьями, на которых висел огромный, в полтора человеческих роста, тунец. На его серебристую чешую падали зелёные, синие и красные отсветы, а поблизости на высоком деревянном ящике стоял толстый японец в замызганном поварском фартуке. Над галдящей толпой в дополненной реальности вспыхивали цифры, среди которых японец выбирал самую крупную, подсвечивал лазерной указкой, спрятанной в указательном пальце, громко проговаривал вслух и высматривал ставку выше. После продуктовой части началась часть техническая. Здесь было потише и поменьше запахов: собственно, их осталось всего два — бензин и канифоль. Автозапчасти, всякие детали и платы, разобранные компьютеры и простенькие китайские протезы. На одном из лотков, возле которого громко играла музыка и крутился, рассыпая световые точки, диско-шар, я заметил огромную картонную коробку, заполненную пальцами-зажигалками. В ней копался апгрейдер, похожий на киборга из старого фантастического фильма, — хромированная блямба вокруг горящего красным глаза, правая рука из металла и пластика, с яркими наклейками и мелкими синими диодами. — Долго ещё? — Эрвин обливался потом и бесился — ненавидел жару, толкотню и азиатов. К тому же дорога оказалась слишком долгой: поскольку лезть в общественный транспорт никто из нас не захотел, пришлось вызвать такси и отстоять во всех пробках, что заняло несколько часов. — Буквально три шага, — усмехнулся я и сосчитал. — Раз, два, три. Та-дам! Мы стояли перед неприметной стальной дверью, над которой светилось несколько красных неоновых загогулин. — Это… — Пошли, — я дёрнул за ручку. — Сам всё увидишь. Внутри оказалась малюсенькая, но чрезвычайно уютная комнатка — стены, обшитые панелями из дерева и рисовой бумаги, на них огромные вееры с журавлями и замысловатыми иероглифами, в углах высокие вазы с цветами, под ногами мягкий белый коврик, на который было очень неловко наступать после рыночной слякоти. Под потолком включился проектор, и перед нами соткалась из воздуха полупрозрачная красноволосая анимешная девочка в жёлтом кимоно. Она что-то пролопотала на японском, но я только развёл руками: — Не понимаю. Секундная задержка — и голограмма заговорила снова: — Приветствую вас в банях Мусаями! Меня зовут Акира, я хостес. Чего бы вы хотели? — перед глазами повисло меню, которое я раздражённо смахнул. — Мы хотим поговорить с господином Мусаями. — Бани?.. Мусаями? — спросил Эрвин, стоявший у меня за спиной. — Маки, куда ты меня притащил? — Не понимаю, о чём вы, — пролопотала девочка. — Возможно, вам стоит задать вопрос другими словами. — Твою мать, — вздохнул я, прошёл сквозь голограмму и подёргал ручку двери в противоположном конце комнаты. — Нет-нет-нет, — улыбнулась хостес. — Сначала господам нужно выбрать и оплатить услуги! Чего бы вы хотели? — меню у самого носа. — Это якудза, Маки? — не сдавался Эрвин. — Ответь! — Половина минуты — а вы оба успели меня заколебать, — тяжело вздохнул я. — Да, это якудза. Му-са-я-ми! — в очередной раз попытался я достучаться до голограммы, стараясь говорить медленней и отчётливей. — Нам нужно встретиться с господином Мусаями! — Не понимаю. Возможно, вам стоит задать вопрос другими словами. Меню. — Блядь… — я закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. — Ладно! Как скажешь. Тогда нам два места в супер вип зале, — я дважды нажал на соответствующий пункт. — Кажется, Мусаями был там. - Ты уже бывал здесь? — поинтересовался Эрвин, глядя на меня с подозрением. — Да… Ну, то есть почти. — Это как? — Меня пару раз приносили сюда в мешке, — признался я. Напарник скривился: — Очень обнадёживающе… — Правильно ли я понимаю, что вы вместе? — спросила голограмма. — Да, — ответил я и опять подёргал ручку двери. — Можно мы наконец пойдём? Голограмма помигала, а начало фразы получилось смазанным, словно в файле содержалась ошибка. — …огда могу ли я предложить вам специальный номер лав-люкс? Цветы, шампанское и презервативы входят в стоимость, — огромный голубой глаз подмигнул, и я понял, что именно Акира хотела узнать, спрашивая вместе ли мы. — Нет! — рявкнул я и неожиданно для самого себя покраснел. — Мы не вместе! — Ах так? — притворно возмутился скаут и хихикнул. — Значит, не в этом смысле? Я так и знал, подлец! Кто я для тебя, Маки? В каких мы отношениях? Я ведь не молод, мне нужна определённость! — Заткнись!.. — прорычал я и присвистнул, когда пришло уведомление о запросе платежа. — Ни хрена себе. Вот тебе и помылись… За дверью обнаружилась раздевалка, оформленная и обставленная примерно так же, как и ресепшн, разве что ко всему предыдущему добавились сырость, жара, деревянные скамейки, пара диванчиков, обтянутых потрескавшейся искусственной кожей, и железные шкафчики у стен. Дверца моего была подсвечена зелёным в дополненной реальности, а в мессенджер пришло уведомление с разовым паролем для доступа. — Раздевайтесь и проходите, — поклонилась Акира. — Офуро ждёт вас! — Офуро? — спросил напарник. — Баня, — я взялся за полы майки и задумался — а стоит ли вообще снимать одежду перед важным разговором. Голограмма будто прочитала мысли: — Если вы не разденетесь, я не смогу впустить вас. Не стесняйтесь, я не смотрю! — Акира закрыла лицо ладонями, но раздвинула пальцы, из-за которых виднелся огромный голубой глаз. Скаут усмехнулся и потянул спортивные штаны вниз. — Милая кукла. — Сам ты кукла! — голограмма показала язык и обиженно отвернулась. * * * Когда на нас с Эрвином из одежды остались одни полотенца, Акира пригласила в вип-зал. В прошлые визиты я почти ничего не видел и сейчас почему-то думал, что столкнусь с какой-то аляповатой роскошью вроде гигантских позолоченных драконов и километров бархата на стенах, но всё оказалось очень красиво и минималистично. Большой зал разделяли на отсеки стилизованные под бамбук и бумагу перегородки из замутнённого стекла с нарисованными на них иероглифами. Внутри нас ждал тёплый пол, выложенный камешками, минибар, бамбуковые шкафчики, огромная картина с рассерженным самураем и, конечно же, сама баня — что-то вроде круглой пятиместной бочки с горячей водой. К ней вела широкая и удобная деревянная лесенка, на ступенях которой лежали полотенца. От воды шёл пар и умопомрачительно пахло цветами. — Приятного отдыха! Если вам что-то понадобится, просто громко скажите «Акира», и я появлюсь, — голограмма поклонилась и пропала. — Отлично, что дальше? — спросил Эрвин. — А дальше, — я поправил полотенце и с сожалением посмотрел на воду, в которую так и хотелось окунуть свою измочаленную старую тушку, — мы пойдём искать супер-пупер-вип. Это вышло проще, чем я ожидал: стоило лишь выглянуть из нашего «номера», как мы увидели в конце коридора невероятно высокого и столь же невероятно жирного японца, который подпирал, скрестив на широкой безволосой груди хромированные металлические руки, вход в один из отсеков. Выбритые виски, собранные в пучок волосы, из одежды, как и у нас, одно полотенце, а по всему телу извивается светящийся фиолетовый дракон — хвост начинается на лодыжке, а голова скалится на здоровенной отожранной левой щеке. Пока мы подходили, здоровяк гневно хмурился и угрожающе играл стальными бицепсами. «Пиздец он огромный», — услышал я внутри своего черепа. «Спокойно. Просто веди себя уверенно». — Мы к Мусаями, — я попытался пройти, но громила сдвинулся немного правее, перегораживая мне путь, и буркнул что-то по-японски. Впрочем, из контекста можно было понять, что это явно не «Добро пожаловать». — Не понимаю, — признался я. — Мусаями! Му-са-я… — К нему нельзя, — произнесла гора плоти. — У нас дело! — продолжал настаивать я, хотя в тот самый момент очень хотел поджать хвост, извиниться и убежать отсюда подобру-поздорову. Здоровяк лишь фыркнул. Эрвин пришёл на помощь: — Слушай, приятель, это просто неуважение, у нас кх-х-ха-ах-х, — захрипел он, когда жирдяй схватил его за горло и приподнял над полом. — Валите отсюда. Оба! Скаут пролетел по коридору и шмякнулся о пол с очень неприятным звуком. — Ты что творишь?! — воскликнул я и двинул здоровяку, но кулак буквально утонул в плоти, а половину секунды спустя я последовал за Эрвином, словив могучий удар в морду. Где-то слева послышались плеск воды и испуганные голоса, вслед за которыми прозвучало милое щебетание Акиры: — Сохраняйте спокойствие, у нас всё в порядке. В качестве извинения мы дарим вам два напитка на ваш выбор!.. — Сучка продажная, — пробубнил я, вставая и готовясь встретить громилу, который двигался к нам с явным намерением вышвырнуть на улицу. Удар, второй, третий… Я провёл свою лучшую серию — и жиртрест вскрикнул, а потом ещё и покачнулся, но мгновением позже металлический кулак снова впечатался мне в рожу, заставив кубарем прокатиться по коридору. В голове шумело. Эрвин валялся на полу и негромко стонал, а я отступал шаг за шагом от живой горы и лихорадочно соображал, что делать и за что схватиться, чтобы использовать в качестве оружия. Как назло, использовать было нечего, и жирдяй теснил меня к выходу, пока я не взглянул на его хромированные лапы и не улыбнулся: