— Теперь следующее… Сколько времени нужно на передачу дел и ознакомление с обстановкой? — обратился он к старшему отъезжающей группы подполковнику из АТЦ с позывным «Медведь». Тоже крупный был парень. «Мародерский» строй заволновался. — Да что там передавать… сами разберутся… да пять минут на все… — посыпались реплики. АТЦэшник почесал затылок. — Товарищ генерал, думаю, полчаса на все хватит. Народ опытный, быстро вникнут. Рудницкий согласно кивнул. — Ну, добро. Занимайтесь. А ты, Медведь, и ты, новый Медведь, — повернулся он к старшему прибывшей группы, — пошли ко мне, будем вопросы обсуждать. Тут он пристально осмотрел фигуру нового старшего — молодого, среднего роста худощавого капитана из АТЦ. — Хотя какой ты Медведь, так, медвежонок еще! Под общий смех руководящая троица скрылась в штабном расположении. Андрей с коллегами направились в большую палатку, которую занимала группа СБУ. Условия внутри палатки были… никакие: земляной пол, вбитые в подпорки палатки гвозди в виде крючков для одежды, корявая деревянная полка для посуды и обшарпанный стол с двумя лавочками. Спать предполагалось на надувных матрасах, которых в достаточном количестве привезли тыловики СБУ. Внутри суетились отъезжающие, спешно упаковывающие свои рюкзаки. Вновь прибывшие насели на них с вопросами: — Парни, хоть расскажите, что тут, как тут? — А, сами все поймете. Мотайтесь на блокпосты, там много сепаров задерживают, есть с чем работать. Да и Рудницкий орет, если наши в лагере шарятся. Он вообще не понимает, чем мы занимаемся, поэтому пытается загнать всех в атакующие линии. Иначе грозится выслать обратно в Киев, — не переставая паковаться, наперебой сообщали офицеры. — А разве это плохо? — усмехнулся Дима Кашник, опер из Главка «К»[30]. — Не плохо, что уедешь домой. Плохо, что Рудницкий сразу же звонит Крутову[31], а ты представь, какая пилюлина тебе прилетит, когда вернешься… — Еще вот что, пацаны. Нас тут вторую ночь подряд обстреливают. Вы выучите, где наш окоп. В случае обстрела — бегом туда. От греха подальше. Да бегите быстрее, а то свет сразу вырубают, не дай бог свалитесь в какую-нибудь воронку, ноги поломаете. — У нас два дня назад следак в больницу Изюмскую загремел — свалился в капонир[32] БТРа, сломал голень. Шевченко переглянулся с коллегами: — Что, во время обстрела? — Да не, по пьянке. Синий был в умат. Пошел в сортир и заблудился — темень, а фонарик не взял. — Сейчас в автобус сядем и сами как напьемся! Блин, как я замахался на этом Донбассе… Отъезжающие собрали свои сумки и принялись прощаться. — Парни, подождите. Ну, хоть карты какие-нибудь дайте, куда ездить, подскажите… — Сами разберетесь, ничего сложного, — отмахиваясь на бегу, счастливые сотрудники выскочили из палатки. Оставшиеся молча смотрели друг на друга. — Какие-то они стремные… Всего десять суток тут были, а ведут себя как будто полгода… — Поглядим, какие мы будем, — пробормотал один из атэцэшников, снимая с себя смешной бронежилет. — Я что-то не особо понял про обстрелы… — Блин, вот уроды. Не могли хоть как-то ввести нас в курс… Что тут делать будем, где, с кем? Да даже элементарное — где сортир, как кормить будут. Самим узнавать? — возмущался Дима, опер из главка. Андрей поднялся с матраса. — Пошли по лагерю пройдемся, пока светло. Потом старший придет, глядишь, чего-то прояснит. Втроем они вышли из палатки. Двое атэцэшников остались внутри — надувать себе матрасы и обустраивать спальные места. — Вернетесь — расскажете, — напутствовали они. Лагерь жил своей, пока непонятной жизнью. Где-то ревела техника, где-то натягивали очередную палатку. На краю расположения рычал экскаватор, выкапывая траншею. Мимо офицеров постоянно пробегали бойцы в темно-синей форме — в лагере стояло несколько милицейских частей. — Слышь, воин, — остановил одного пробегающего коллега Андрея из ДКР[33] Вадим. — Подскажи, где сортир здесь? — А вон, за разрушенным зданием, — боец махнул рукой в сторону кирпичной развалины. — Есть еще с другой стороны лагеря, но туда пока дойдешь — ноги переломаешь. Да и там другие части стоят, нацики, — желающих хватает. — Что, на весь лагерь два туалета? — удивился Андрей. — Ну, еще генеральский есть. Но туда лучше не соваться. Нарветесь на Рудницкого — п. ц вам будет! — засмеялся солдат и убежал в неизвестном направлении. — Дела, — протянул Вадим. — Так и до дизентерии недалеко. Прогуливаясь, дошли до площадки боевой техники. Какого-то ограждения не было, поэтому внимание офицеров сразу привлек новый БТР-4, стоящий совершенно открыто. Никого рядом не наблюдалось, и Вадим с Димой сразу стали фотографироваться на телефоны. Из бронетранспортера вылез чумазый парень, мельком взглянул на подошедших и стал вытирать руки тряпкой. — Слышь, а ты на нем катаешься? — спросил Андрей. — Ну, — кивнул парень. — И как агрегат? — Да как. Ходовая не ахти, коробка, бывает, выделывается, а так нормально. Боевой модуль отличный! Там стоит офигенный тепловизор, ночью мышь за километр видно. — Слушай, а правду говорят, что иракцы вернули много машин, потому что корпуса трескались? — поинтересовался Дима. — Ага, даже на нашем есть трещины. Вообще металл корпуса хреновый. Да и попадания держит плохо. Поэтому корпус решеткой обносят — чтобы гранатомет не взял. За разговором и осмотром бронетранспортера пролетело полчаса. Офицеры вернулись в свою палатку, где уже сидело человек шесть сотрудников, и старший группы сообщал новости. — Где вы лазите, я что, каждому буду по-новому рассказывать? — возмутился было он. — Надо будет — расскажешь. Не борзей, капитан, в первый день, — пробурчал Вадим. — Что там у нас плохого, — Шевченко перевел разговор с опасной темы. — Как генерал, и вообще — ужин будет? — Генерал, сука, личность, — отшутился старший. — Кстати, его позывной «Аскет». Мне вот тоже дали станцию, позывной нашей группы — «Медведи», у «Альфы» — «Дельфины». При этом он повернулся к двум представителям Управления внутренней безопасности, сидевшим в стороне от общей компании. — А у вас другой позывной — «Еноты», — и ехидно улыбнулся. Вся группа откровенно заржала. Вебэшников никто не любил, хоть и старались явно этого не показывать. — С чего такой позывной? — отсмеявшись, спросил Вадим. — О, это просто эпическая история. Мне ее предыдущий «Медведь» рассказал. Построил, значит, в начале ротации «Аскет» их группу. Все уже в строю, а вэбэшника нет. Ну, «Аскет» давай рычать: где этот разгильдяй?! Кто-то ему и ответил: постирался, мол, полоскает одежду. Ну, командующий и припечатал: немедленно в строй этого енота-полоскуна! Так и приклеилось. Так что теперь вы — «Еноты». Вэбэшники надулись, но промолчали. — Слушайте, мужчины, с ужином мы уже пролетели, наши предшественники заявку на нас не дали. Предлагаю накрыть поляну самим, все равно у каждого еда какая-то есть, ну и за приезд выпить, — предложил старший. — Да и дело к ночи, а завтра с утра «Аскет» будет уже нарезать нам задачи. Предложение было воспринято сугубо положительно. Народ полез в рюкзаки и баулы, на обшарпанный стол стали выставлять всевозможные консервы, копченую колбасу, бутылки с водкой и минералкой. Андрей тоже направился было за своим рюкзаком, но тут его придержал старший группы. — Слушай, Андрей Иванович. Рудницкий поставил задачу выделить трех человек для работы в лагере вояк в Довгеньком. У них там никого из конторы нет, а взаимодействие как-то надо налаживать, да и активные действия они начали вести, а наша инфа до них не доходит. Поэтому завтра ты с Вадимом Олеговичем выдвигаетесь в Довгенькое. Старшим едет подполковник Таран Сергей, наш, из АТЦ, он утром приедет сюда. Ну и связисты наши на днях туда подтянутся, будут вам конторскую инфу передавать. Шевченко пожал плечами. — Хорошо. Какая-то конкретная задача будет или так, по обстоятельствам? — Там сейчас старшим сам заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Муженко. На него по приезду выйдете, он уже и задачи определит. Он вроде фигура немаленькая, но формально нашей конторе подчиняется — так что сразу по крайней мере не выгонит, — пошутил «Медведь». — Добираться как будем до вояк? — Мне сказали, туда часто мотаются разные машины, какую-нибудь попутку утром найдете…