Спустя полчаса в палатке уже была практически праздничная атмосфера. После трех-четырех тостов народ расслабился, даже вэбэшники откинули свою значимость и важность и вписались в беседу. Как водится, компания разбилась на несколько групп, и темы для разговоров были самые разные: от женщин и спорта до обсуждения боевого снаряжения и оружия. Спустя какое-то время курящие засобирались на улицу. — Пошли, с нами постоите, воздухом подышите, — предложили они некурящим. Андрей, не переносящий сигаретного дыма, остался в палатке, устраивая с помощью своих вещей и рюкзака спальное место. Пистолет он сразу засунул под импровизированную подушку и теперь соображал, что ему делать с автоматом? Куда его пристроить? В этот момент на улице прогрохотала автоматная очередь. «Ну вот, какой-то болван в карауле сдуру пальнул» — успел подумать Шевченко, и тут взревела сирена. — Тревога, обстрел! — заорали на улице на несколько голосов, которые заглушил грохот башенного пулемета БТРа. Полог палатки откинулся в сторону, и внутрь влетел Вадим. — П..ц, Андрюха, по лагерю стреляют, сам трассера видел! В этот момент в лагере вырубили свет. На палатки упала темнота майской ночи, заполненной криками, руганью и нарастающей стрельбой. — И что нам делать? — слегка растерянно произнес Андрей, глядя на Вадима. — Не знаю, — вид у коллеги был тоже ошарашенный. Еще бы! В первый вечер командировки в АТО попасть под обстрел — неслабое начало! Тут в палатку ворвался один из прибывших с ними «альфовцев», который, как было известно Андрею, уже успел побывать в АТО. В отличие от находящихся внутри палатки эсбэушников, он был в полной выкладке. — Какого х… расселись, идиоты, бегом похватали автоматы и в свой окоп! Никого в палатках не должно остаться! — заорал он. — Быстрее! Палатки на раз прошиваются, вместе с вами! — и скрылся в темноте. Андрей переглянулся с Вадимом, схватил оружие и выбежал наружу. Картина была захватывающая: полную темноту нарушали лишь слабый свет одиноких фонариков и трассера, которые полосовали небо в разных направлениях. Так сначала показалось Андрею. Спустя какое-то время он понял, что трассера идут в основном из лагеря в сторону недалекого лесочка, откуда гораздо реже прилетают ответные очереди. В этой сверкающей темноте непередаваемой какофонией звучали звуки выстрелов, рев двигателей боевых машин и характерные крики людей… Все это настолько ошеломило Шевченко, что он замер. Но долго вникать в эту картину ему не дали: Вадим резко дернул его за рукав: — Че встал? Бежим к нашему окопу! — Куда бежим?! Я ничего не вижу, хочешь шею себе сломать? — А ты хочешь тут пулю получить, дурак? — разозлился Вадим. — Пошли, тут недалеко, как-нибудь добредем. Офицеры осторожно двинулись в темноту. Выскочившие за ними эсбэушники также растворились во мраке растревоженного лагеря. Андрей с Вадимом, поминутно спотыкаясь о растяжки палаток, брели в сторону их окопа. — Слушай, а ты патроны хоть взял? — спохватился Шевченко. — А то у меня один магазин, в автомате. — Да у меня тоже, — хмуро ответил Вадим. — Я в этой суматохе только и успел ствол схватить. — Да уж, навоюем мы с тобой… Спустя пару минут они добрели до линии окопов. Тут идти стало легче — несколько прожекторов освещали окрестности лагеря, и отраженный от леса свет позволял что-то разглядеть вокруг. Мужчины спрыгнули в окоп и наткнулись на ствол автомата. — Какого…! Кто такие?! Шевченко увидел бойца в синей милицейской форме, в бронежилете и каске. — Спокойно, спокойно. Мы из группы СБУ, только сегодня приехали. Нам этот окоп определили для усиления. Боец отвел автомат в сторону. — А че вы так долго до окопа топали? Жить надоело? — Говорят тебе — только приехали. Не успели освоиться. И вообще — старший где? Боец махнул рукой вправо. — Туда идите — там наш взводный. Андрей с Вадимом перебежали по окопу. На снарядном ящике сидел молодой парень в такой же синей форме, но без каски. Рядом с ним выдавала в эфир мешанину переговоров рация. — Ты старший тут? — Вадим тронул милиционера за плечо. — Да. Командир взвода лейтенант Терещенко. — Майор Шевченко, майор Трофимов, опергруппа СБУ. Мы тут посидим у тебя? Лейтенант окинул взглядом обоих, потянул носом и усмехнулся: — Что, ужин обломали сепары? — Да, блин, не успели по третьей выпить за приезд. Прикинь, несколько часов, как приехали, и на тебе… А там в палатке еще столько вкусного осталось, — сокрушался Вадим. — Лейтенант, скажи, а что вообще происходит? — Андрей присел на землю, пристроив автомат между ног. — Да вот… Какие-то отморозки третью ночь подряд устраивают концерт. Два-три человека, дадут несколько очередей и хоронятся. Потом через минут пятнадцать — снова. И так несколько часов. Позавчера одного нацгвардейца подстрелили, тяжелый. Пока скорая из Изюма приехала, может, и помер уже. — Представляю, как сейчас охреневают врачи в изюмской райбольнице — огнестрелы, осколочные. Они такого, наверное, в жизни не видели… — пробормотал Шевченко. — Я сам как-то не особо с этим сталкивался. — А я такого насмотрелся, — лейтенант достал пачку сигарет, жестом предложил Андрею с Вадимом. Оба покачали головами, отказываясь. — Наш батальон весь Майдан прошел. Еще с декабря тринадцатого. Так у нас и огнестрелы, и обгоревшие. Слава богу, двухсотых не было. — А вы вообще откуда? — Днепропетровск. Патрульный батальон ГУВД. Здесь уже почти месяц. Говорят, все части, кто на Майдане был, сразу в АТО кинули, типа кровью искупить, — лейтенант зло вдавил окурок в стенку окопа. — Вот и сидим тут, как дебилы. Андрей осторожно выглянул из укрытия. Буквально в десяти метрах, за двумя рядами колючей проволоки и узкой полосой грунтовки, темнел лес. — Слушай, лейтенант, а ничего, что лес так близко? До нас же доплюнуть можно, не то что гранату докинуть? — Я ж говорю — сидим, как дебилы. Одни дебилы место под лагерь нашли, другие дебилы позиции выкопали, ну а мы — третьи дебилы — сидим тут как на блюдечке… В этот момент в разговоры по рации вклинился громкий голос: — У нас трехсотый! Срочно врача на северную сторону! — Кто говорит?! Какую нахрен северную сторону?! Куда врачу идти, толком скажи! — раздалось сразу несколько возгласов. Тут в эфир врезался бас Рудницкого: — Это «Аскет». Заткнулись все, нах!.. Кто вызывал медика? Четко доложись! — «Днепр-14», позиции за окопом боевого охранения! Один трёхсотый, пуля в лицо попала, крови много! — Медик, бегом к «Днепру», остальным не забивать эфир! В окопе все притихли. Даже бойцы, которые полулежали в своих ячейках, выставив автоматы в сторону леса, нет-нет да и бросали взгляды на рацию, словно ожидая увидеть там что-то новое. — Бля, «Днепр-14», это наша первая рота, — выругался лейтенант. — Не дай бог… — оборвал он себя и прикрикнул на бойцов. — Что рты раззявили?! Поняли, что не игрушки тут?! Внимательнее сектора наблюдать! Спустя какое-то время стрельба стихла. Тишина нарушалась только визгом проворачивавшегося боевого блока БТРа, стоявшего неподалеку. Лейтенант склонился над рацией и что-то тихонько в нее бубнил, прислушиваясь к ответному бормотанию: — Пипец, старшине пуля в щеку попала, вынесла все зубы и через вторую щеку вышла. Говорят, чуть кровью не захлебнулся… — оторвался он от наушника. — Сейчас в больницу повезли, вроде жить будет. Майская ночь полностью вступила в свои права. Истошно стрекотали сверчки, где-то проступило пение ночных птиц. Над лагерем царила тишина. Прошло много времени. — Слушай, лейтенант, а сколько так еще сидеть? — поежился Андрей, хоть и май месяц, а ночная зябкость начинала доставать. — Пока отбой не дадут. — А если не дадут? — Тогда до утра. — Весело… Прошел еще час. Тишину нарушали только редкие переговоры по рации. Бойцы откровенно дремали, уткнувшись касками в откосы окопа.